Эссе на тему: "Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими"

«Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы
и к созданию таких теорий другими» (Т. Кун)
Томас Кун – один из самых цитируемых философов науки, чьи исследования научных революций легли в основу современного понимания истории науки. Поэтому некоторые его мысли в отношении учёных и исследовательского процесса в целом претендуют не просто на статус красивых изречений, а создают повод для дискуссий. Например, как цитата, вынесенная в название данного эссе.
Итак, что же хочет нам сказать один из ведущих экспертов в области философии и истории науки? Я думаю, что для правильного понимания цитируемого умозаключения, следует его разбить на три части и разобраться по порядку:
«Ученые в русле нормальной науки»;
«…не ставят себе цели создания новых теорий»;
«…обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими».
Во-первых, что имеется в виду под руслом «нормальной» науки? Очевидно, это то, как протекает жизнь научного сообщества вне научных революций, в промежутках между ними. То есть когда существующей научной парадигме ничего не угрожает. Кроме того, под нормальностью науки подразумевается конечно же соответствие этой науки ряду критериев, по которым её можно отличить всякой лженауки и псевдоучений.
Вторая часть высказывания является центральной. Весь смысл в ней и состоит, как мне кажется. То есть ученым как классу, как сообществу, в целом нет особой необходимости в построении новых теорий, а только в уточнении уже существующих. Подчеркну, что речь тут идёт не о ком-то лично, а о тенденции, общем усредненном правиле развития научного мира. Почему же необходимость создавать новые теории отсутствует? Потому что новая теория должна объяснить новые накопившиеся сведения и неминуемо столкнуться со старыми теориями, которые уже устоялись. И по большому счёту никто из ученых не горит желанием восставать против научного сообщества, так как это чревато изгнанием из этого сообщества.
Тут я должна подробнее пояснить, как это всё работает. Появление новых теорий, новых научных моделей всегда связано с объяснением накопившихся эмпирических данных. Но интерпретации этих данных делаются конкретными людьми в конкретное историческое время. И нельзя забывать, что у каждого ученого при этом своя мировоззренческая система, свои потребности, свои обстоятельства, в том числе, даже личные. Если же человек, будучи исследователем, достигает определенного авторитета в обществе и государстве, то его теория популяризуется, становится достоянием широких масс. Так человек со своей теорией постепенно превращается в «памятник», а его теория становится догмой. Последующие поколения исследователей часто забывают, что эта теория, ставшая догмой, выдвинута одним конкретным человеком на основе имевшихся у него тогда данных. Вот поэтому, собственно, ученые и «не ставят себе цели создания новых теорий».
И остаётся понять, зачем же «…обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими»? Думаю, здесь имеется определенная социально-психологическая и экономическая подоплёка. Ведь никому не нужна революция: ни политическая с кровопролитием, ни научная со свержением авторитетов. Научные круги, как я могу предположить, во все времена достаточно консервативны и закрыты, почти как каста. И если сложился некий «статус кво», когда существующие теории всех устраивают, то он научным сообществом и поддерживается. При этом всякие отщепенцы, пытающиеся создавать новые теории, просто игнорируются или же осуждаются.
Так было, и это очень яркий пример, как мне кажется, с советским научным сообществом в 1980-х. В конце застоя повеяло новым временем, началась перестройка, начали появляться новые исторические, экономические, социологические теории и концепции, однако целый ряд ученых по старинке ещё требовали цитирования в научных работах Маркса, Энгельса, Ленина, КПСС и т.п. Но наступил 1991 год, СССР рухнул и тем самым моментально разрушился научный порядок, существовавший многие десятилетия в нашей стране.
Подведу итог. Т. Кун не обвиняет научное сообщество в догматизме, не хочет обвинить какие-то научные школы в торможении исследовательской деятельности. Он просто даёт понять, что история науки развивается по определенным объективным законам, которые выражаются в субъективных действиях, мотивах и устремлениях большинства учёных в течение определенных периодов, от одной научной революции к другой.
Сейчас достаточно много эмпирики и противоречий накопилось в целом ряде отраслей и сфер науки, в которых ученые действительно крайне нетерпимы к созданию новых теорий другими. Это и уфология, эмпирический багаж которой давно игнорируется научным миром, и биохимия и вирусология, которые всё больше коммерциализируются, заходя в научный тупик, и экономика, которая всё чаще не в силах ни предсказать мировые финансовые кризисы, ни дать действенного рецепта их преодоления.
Но если отталкиваться от положений Т. Куна, то вопрос следует ставить не в отношении будущего тех или иных теорий и научных сфер, а формулировать его только одним способом: «Когда и как наступит следующая научная революция»? Ответа на этот вопрос, я думаю, сейчас нет ни у кого. Однако определенные тенденции зарождения новых теорий и ниспровержения старых научных моделей уже складываются на наших глазах, например, глобальный переход от углеводородов к электричеству.
Надеюсь, грядущая научная революция не подвергнет никого из ученых участи Дж.Бруно, в XXI веке это уже вряд ли возможно. Вместе с тем, хочется отметить особо, что в целом ряде научных областей существующие теории поддерживаются крупным капиталом и их симбиоз разорвать будет непросто.