Эссе на тему: "Сомневаюсь, следовательно, существую"

Известное положение Рене Декарта «Cogito ergo sum» (с лат. — «Мыслю, следовательно, существую») имеет один схожий по формулировке, но немного иной по значению аналог: «Сомневаюсь, следовательно, существую». Фразу с термином «сомневаюсь» вместо «мыслю» часто ошибочно приписывают Декарту, однако исторически и философски это разные тезисы. Автор этого утверждения – Антуан Леонард Тома, французский писатель, философ и почитатель энциклопедистов.
Если утверждение Декарта является самоочевидной аксиомой осознания субъектом, начавшем мыслительный процесс, собственной способности к бытию в таком качестве, то есть в качестве познающего субъекта, то с утверждением «Сомневаюсь, следовательно, существую» дело обстоит несколько иначе.
Сомнение здесь выступает как первичный акт мышления, то есть как атрибут мышления как такового. В самом деле, какой может быть первая мысль в отношении собственного бытия, если мышление направлено и на само себя тоже? Разве субъект может сказать «Я мыслю», пока не усомнится, что он не мыслит? Это, как мне кажется, очень тонкая идея, в которой надо разобраться подробнее. Для этого позволю себе немного погрузиться в историю философии.
Декарт, много лет живший жизнью затворника, и ведущий обмен знаниями и новостями через переписку с одним лишь человеком, вряд ли мог даже себе представить, что будет из себя представлять Интернет или смартфон. И тем не менее, его мысли о математике, его размышления о методе и умозаключения о философии сознания сегодня по-прежнему актуальны.
Декарт, пожалуй, первым в истории европейской мысли разработал модель живого существа как детерминированного правилами (программой) механизма. «Машина тела», «функция», «восприятие», «осознание идей», «часовой механизм», «божья искра» - ключевые категории той части философии Декарта, которая сегодня нуждается если не в повторении, то хотя бы в повторном обращении к ней.
Как известно, в тезисе Декарта и в тезисе Тома про мысль и существование нет ничего буквального. Существовать можно и не мысля, например, в коме. Понимать данный тезис следует философски. Смысл ставшего уже крылатым выражения заключается в отношении мыслящего источника к самому факту мышления. Но понять акт мышления как толчок к существованию можно тогда, когда он подвергается сомнению.
«Я сомневаюсь, следовательно, существую» - утверждение, актуальное не просто для гуманизма Нового времени, а для борьбы науки с религиозным мракобесием. Сейчас в обществе бытуют иные ценности, которые ближе к отсутствию сомнений: такова идеология и таков дух времени. Однако на семантическом, машинном, философском уровне, конечно же, актуальность этих мыслей только возрастает.
Сомневаться для человека означает быть «в контрах» с тем, что утверждается как однозначное и непогрешимое, при этом сам факт сомнения есть первый акт бытия, как бы утверждающий независимость и полноценность субъекта мышления. Современные проблемы создания искусственного интеллекта сегодня, между прочим, стоят перед таким же барьером и для машинного кода! Если программа сомневается, значит она осознаёт тот код, который её программирует. Это означает, кто в коде должна быть уже заложена способность и необходимость сомневаться, то есть идти наперекор самому коду, самой программе. Таким образом, программа, способная отрицать саму себя – это и есть философское «Я сомневаюсь, следовательно, существую», выраженное в форме самоотрицания машинного кода. Однако человеческое сознание, в целом свободное, жёстко не детерминированное, подверженное многочисленным влияниям, воспринимает сомнение вовсе не так, как это может делать машина.
Человек сомневается всегда на перепутье, когда возникает возможность выбора и исход каждой альтернативы неизвестен. Предать или остаться верным себе? Быть или не быть? Ринуться в бой или быть пацифистом? Этими вопросами задавался ещё Арджуна, в древнеиндийском философском трактате «Бхагавад-гита». Накануне важной битвы Арджуна впадает в сомнение о необходимости сражения, которое приведёт к смертям его родственников и пытается найти ответы на свои вопросы в диалоге с Кришной. Кришна тонко намекает Арджуне, что каков бы ни был выбор, он должен делать то, что должно делать, не оглядываясь на последствия. Таким образом, этот древний диалог вовсе из европейской философской культуры тоже являет собой пример, как сомнение становится двигателем ментального развития, источником поиска разрешения противоречия между сознанием и бытием.
Итак, очевидно, сомнение – признак не только интеллекта, но и глубоко религиозных, духовных поисков. А значит, подтверждение не только факта бытия, но и факта попытки осознания бытия с ценностных позиций. Конечно же, во времена французских энциклопедистов утверждение о связи сомнения и существования имело немного другой контекст, потому что тогда было важно просто реабилитировать разум и рациональность как фундамент научного подхода к миру в противовес религиозному мировоззрению.
И тем не менее, я считаю, что тезис, выведенный в название этого эссе, имеет все основания считаться классическим и в философском смысле оставаться вне времени. Сомнение как первозданное основание мышления делает мышление отличным от простого отражения, от элементарного созерцания. Сомнение – это «Большой взрыв» вселенной мышления, производящий на свет вполне однозначный вывод, что и сам субъект мышления приобрел статус бытия в мире.
В качестве исходного пункта классического рационализма «Сомневаюсь, следовательно, существую» выступает основой не только философского мировоззрения, но и научной картины мира и личного мировоззренческого выбора личности. А само сомнение как характеристика собственно человеческого в человеке делает его существо, находящимся на другой ступени развития, нежели компьютер или животное.