Процесс формирования представлений о движении декабристов

Аннотация: В статье анализируется процесс формирования представлений о движении декабристов во второй половине XIX – начале XX вв. Рассмотрены предпосылки обращения создателей к движению декабристов, охарактеризовано влияние источниковедческого материала на возникновение различных взглядов относительно данных событий. В конечном итоге делается вывод, что возвращение к истокам формирования концепций о движении декабристов приводит в определённой степени к возможности избежать их мифологизации на современном этапе исследования.
Печатная история декабристов появилась как история конфликта мировоззрений. В 1855 году в свет вышла монография барона М.А. Корфа «Вступление правителя Николая I». Данная работа была написана по приказу самого Николая I. Она сразу же приобрела широкую известность. Кроме того, труд М. А. Корфа впервые познакомил российского читателя с подробностями восстания на Сенатской площади, охарактеризовав декабристов как людей, которых практически убили.
Общепринятым прецедентом считается признание идеализации декабристов как участников национально-демократического движения в середине XIX века. Впрочем, более удивительной работой в данном направлении была монография историка С. Э. Эрлиха, считавшего, что движение декабристов, по мнению Герцена, считается абсолютным мифом, который включает античные, языческие и христианские мировоззрения. Но мифологизация «личности декабриста», что мы находим в работах Герцена, несколько гиперболизирована. Также историк Эрлих практически не упомянул что главной целью декабристов, как считал Герцен, была борьба с официальной версией движения, и почти все положения его концепции были основаны на этом прецеденте. Данная мысль подтверждается тем, что оценка ситуации декабризма изменялась вместе со взглядами. Тем не менее, Корф, с одной стороны, Герцен и Огарев, с другой, были не только одними из первых, кто проложил путь к изучению движения декабристов. Они, кроме того, определили направление этого исследования, поставив вопрос: «Кто же он - декабрист: герой или преступник?» Концептуализация понятия «декабрист» с научной точки зрения пребывала в зачаточном состоянии. Ограниченность исследования данного вопроса связана, прежде всего, с отсутствием возможности обратиться к официальным документам. Единственными источниками информации стали мемуары, дневники, послания самих декабристов, их приятелей, членов семьи, людей, которые имели отношение к ссылке декабристов. Вне сомнений, нарративные источники достаточно субъективны, что отразилось в исследованиях движения декабристов. На страницах российской прессы начала 1870-х годов остались споры между родственниками тех, кто принимал участие в событиях декабря 1825 года. Нетрудно догадаться, что некоторые из них были на стороне своих мужей, братьев, сыновей, оказавшихся в тот день на Сенатской площади. Читатели становились невольными свидетелями подобной полемики, зачастую сочувствуя арестованным декабристам. Именно так сложился «первый образ» декабристов как носителей высоких нравственных идеалов и этических ценностей, но не как политических преступников.
Изучение движения декабристов в пореформенный период не принесло что-либо нового в исследовательской литературе. Многие вопросы остались без ответа. Воспоминания участников тех событий содержали большое количество определенных прецедентов, которые нередко становились ключевой причиной их публикации. Немало написано о специфике мемуаров декабристов, поэтому мы не станем подробно на этом останавливаться. Отметим лишь, что читателями и исследователями часто создавался образ «героя декабриста», готового пожертвовать собой во благо Отчизны.
В воспоминаниях декабристов затрагиваются несколько тем: тайные общества, восстание 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади, восстание Черниговского полка, расследование, суд, ссылка и т. д. Каждое из перечисленных событий предоставило возможность всем, кто ознакомился с мемуарами участников тех событий, создать свой образ декабриста. Говоря о работах либеральных историков и философов второй половины XIX - начала XX вв., важно отметить, что они больше обращались к тайным обществам. В своих исследованиях они выражали симпатию к либеральным воззрениям декабристов. Восстание 14 декабря 1825 года на Сенатской площади и на юге России они мало затрагивали. Однако, именно эти действия вызывали понимание у сторонников декабристов, потому что произошедшие события показали безжалостность царского режима.
Кроме политической составляющей, выраженной в работе тайных обществ, история движения декабристов охватывает не менее важный период – ссылку в Сибирь. В 1895 году вышла в свет монография А. И. Дмитриева-Мамонова «Декабристы в Западной Сибири». Работа была написана на базе архивных материалов и содержала 48 биографий декабристов. Впервые в изучении данных событий автор использовал термин «декабрист» в заглавии монографии. По мнению А. И. Дмитриева-Мамонова, декабристы были обычными людьми, которые жили собственной жизнью в поисках хлеба насущного, устраивая свои жилища. Как подчеркивал исследователь, декабристы оставили «... надежду на лучшее будущее и печаль о связи с минувшей жизнью, потерянной навек». Стоит отметить, что о сибирской ссылке существует ряд любопытных высказываний. Можно вспомнить опубликованные в «Русском журнале» воспоминания А. П. Беляева – участника восстания на Сенатской площади. Как пишет Александр Петрович, многие декабристы в Сибири «достигли духовного просвещения», а мемуары создателя сравнимы с религиозным трудом «Поездка монаха в святые места». Достаточно интересно, в данном случае, высказывание А.И. Герцена – идейного врага «Русского журнала» - о декабристах как «непорочных отцах», «непорочных страдальцах 14 декабря, «героях непорочный фаланги» и сравнение их возвращения из Сибири с «воскресением». Однако если для Герцена в соответствии с его идейными и политическими эталонами «святость» декабристов проявлялась до этого всего лишь в их влечении к самопожертвованию, то «Русский журнал» сосредоточился на смирении и раскаянии. И, в данном случае, повлияла религия, благодаря которой осужденные декабристы смогли возвратиться к социальной жизни. Сложившееся мнение было расхожим именно во второй половине XIX - начале XX вв, что отражало реалии политического дискурса того времени. Именно в то время актуализировались такие понятия, как «моральное измерение политического действия», «выбор пути социальной борьбы», «реформы и революция», «политическая идентичность» и т. д. Это было связано с общим курсом общественно-политического движения указанного периода. Более того, следует учитывать тот факт, что движение декабристов долгое время оставалось единственной «доступной» темой в рамках истории социальной борьбы. Поэтому соперничающие идеологические «группы интересов» представляли свои проекты декабристов, используя символику и риторику их движения, чтобы оправдать свою версию прошлого, настоящего и будущего России. Одной из отличительных особенностей того, что либерал высоко ценил историю декабристов, было стремление проведения реформ, характерные для членов тайных обществ, их желание сотрудничать с правительством и смягчения наказания декабристов.
В конце XIX века, когда либералы были практически отстранены от реальной политической деятельности правительства, эти тенденции стали еще более актуальными. Поэтому, Д. А. Дмитриев-Мамонов в своей вышеупомянутой работе «Декабристы в Западной Сибири» старался в основном не оценивать произошедшие события, а скорее заставить читателя воспринимать их особым образом. Пристальное внимание исследователя сосредоточено на тех обстоятельствах, которые ожидали декабристов после восстания. Автор указывает некоторые объемы заработной платы на основе документов Казначейства и приходит к выводу, что на такие деньги жить затруднительно. Кроме того, нельзя обойти стороной притеснение декабристов властью: «... доносов, как правило, не было, вследствие того что, для начала, ссыльные не были настроены потакать свободному мышлению, а во-вторых, в тех трущобах, в коих они нередко жили, для сего не было практически никаких причин, но это расследование начиналось по причине доносов ... ».
Одной из затрагиваемых проблем стала роль дворянства в политической и культурной жизни пореформенной России. Как известно, в данном процессе консерваторы отводили дворянству весомую роль, считая его центром «умственных и нравственных сил общества», способных увлекаться не только личными интересами, но и социальными общественными делами. Как подчеркивал Т. И. Тихонов, в изгнании декабристы сумели отыскать формы реализации собственных юношеских устремлений: «В среде декабристов в Западной Сибири умственные и моральные интересы были связаны со счастливым временем в России. В них укрепилось осознание нужности для сибирского общества, являющегося отдаленным и отчасти необузданным ареалом». Развивая данную идею, автор говорил о том, что «общественный интеллект не только сохранялся декабристами, но продолжал развиваться в том же направлении. После возвращения в Россию они были на одном уровне с чаяниями общества ... в осознание дальнейших реформ они внесли свой личный вклад».
Начало XX века стало новым этапом в развитии отечественных исследований движения декабристов. Изучение свидетельских показаний участников тех событий позволило не только расширить спектр исследований, но и выделить ряд новых вопросов, которые привели к переосмыслению и дополнению уже существующих взглядов. В первую очередь, это было связано с публикацией показаний декабристов. Историк П. Е. Щеголев показал наиболее типичную реакцию на знакомство с делами участников движения: они привнесли «... горькое разочарование в современном сознании, полное почтительной памяти героев 14 декабря. Заговорщики находились под следствием - от прапорщика до генерала, не оказывая никакого сопротивления и с удивительной безудержной спешкой пытались рассказать судьям обо всем, что им было известно». Определяя место декабристов в истории освободительного движения, идея пассивности декабристов в реализации их идей вышла на первый план. Историк и общественный деятель, народник Н. П. Павлов-Сильванский выразил это мнение наиболее кратко. Он отметил, что в 1825 году многие участники тайных обществ не были равны этой ситуации, так как они не могли переключиться с короткого вдохновения на постоянную борьбу. Историк писал: «В последующее время, когда «мгновенный порыв» сменился самоотречением, каждый революционер считал себя обреченным человеком», что было типично для демократов 1860-х годов, народа. Тем не менее, мы не можем говорить о романтической интерпретации того, что образ декабриста полностью «не имеет отношения к революционной пропаганде». Однако данное мнение не было абсолютным, и авторы подошли к оценке движения декабристов, обращая внимание на социальную, культурную и политическую ситуацию. Таким образом, по мнению П. Е. Щеголева, отличительной чертой декабристов была любовь к Родине. Как писал историк, это чувство: «... проникло и охватило всю человеческую психику и было так сильно реально, как любовь народников к людям, любовь искренне религиозных людей к Богу». Этот образ стал еще более популярным, описав арест декабристов в Петропавловской крепости. В 1906 году П. Е. Щеголев опубликовал статью с достаточно заметным названием: «Николай I - тюремщик декабристов». По словам автора, сам император руководил заключением декабристов, чтобы получить от них доказательства, «поэтому это не выглядело как «наказание до приговора», это уже было либо наказание, либо длительная пытка». Документ был прикреплен в конце статьи, который тщательно регулируется пребыванием декабристов в крепости.
Таким образом, подводя итог вышесказанному, можно сделать следующие выводы. Процесс понимания истории движения декабристов и представления ее русскому читателю изначально подвергался определенной «мифологизации». На развитие представлений о декабристе в основном повлияли следующие факторы: 1) История движения декабристов с самого начала представлялась русскому читателю как столкновение двух идеологических движений: революционного либерального и консервативного. Определение «герой или преступник» было установлено; 2) отсутствие официальных источников для изучения истории движения и преобладание личных источников способствовали главным образом субъективным факторам, влияющим на интерпретацию истории движения. В результате морально-этический элемент стал решающим в оценках движения декабристов; 3) многоплановость темы позволила представителям различных общественных и политических движений найти свою нишу в истории декабристов, движения декабристов и развить собственный имидж декабриста в обществе; 4) Несмотря на знакомство с делами участников движения, героический ореол декабристов несколько потрясен, но широко используется в политической пропаганде. И в заключение мы хотели бы добавить, что, несмотря на свою «мифологию», история движения декабристов остается частью научной истории, и к ее изучению следует подходить с научной точки зрения, следует избегать влияния идеологических соображений, влияющих на ее анализ, и методологические исследования становятся частью исторического материала, в противном случае мы рискуем стать мифотворцами.

Библиографический список:
Щеголев П.Е. Петр Григорьевич Каховский. Историко-психологический этюд // Былое. – 1907. – № 1. – С. 139.
Щербаков А.Ю. Декабристы. Заговор против России. – СПб. – М., 2005. –
316 с.
Шмидт С.О. Декабристы в представлениях людей рубежа XX и XXI столетий / Шмидт С.О. Общественное самосознание российского благородного сословия XVII – первая треть XIX. – М., 2002. – C. 329-349.
Эдельман О.В. Бессмысленный и … Киянская О.И. Южный бунт: восстание Черниговского пехотного полка. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.strana-oz.ru.
Якушкин Е.И. Съезд членов «Союза Благоденствия» в Москве в 1821 г. (ответ Н.М. Орлову) // Русская старина. – 1872. – № 11. – С. 597-604.
Экштут С.А. Движение декабристов: моральный аспект политического действия // Вестник московского университета. Серия 7. Философия. – 1989. – № 5. – С. 65-75.. Эрлих С.Е. История мифа («Декабристская легенда» Герцена). – СПб., 2006. – 286 с.
Эрлих С.Е., Эдельман О.В., Карацуба И.В., Готовцева А.Г., Киянская О.В. Так каким же он был, декабрист Павел Пестель? Четыре взгляда на книгу О.И. Киянской «Пестель» // Отечественная история. – 2006. – № 6. – С. 139-164.
Щеголев П.Е. Декабристы. – М., 1926. – 361с.