Эссе на тему: «Знание – сила» прав ли Ф.Бэкон?"

Если для современников утверждение «знание – сила» является
скорее банальной очевидностью, то во времена Ф.Бэкона, в эпоху Нового
времени, когда церковная власть была еше очень сильной, данное утверждение
не только не было очевидным, но могло бы быть даже опасным. Именно
благодаря таким ученым и философам как Ф.Бэкон и Р.Декарт получило начало
развитие новоевропейской науки.
Вообще следует сказать, что утверждение «знание – сила» является
следованием духу западной мысли, которая получает начало еще у Сократа, для
которого знание и добродетельность были тождественными. Однако, с началом
утверждения христианства и церковной власти развитие получил тезис о том,
что на первом месте стоит именно вера, а сама философия является служанкой
богословия. Поэтому, если во времена Нового времени утверждение тезиса
«знание-сила» являлось скорее мужественной позицией философа, то сегодня,
когда авторитет науки для человека является несомненным, этот тезис может
быть рассмотрен с критических позиций. Все чаще философы приходят к
выводу о том, что человеческий разум имеет свои границы. Первым человеком,
который фундаментально обосновал границы человеческого познания, был
И.Канта. В своей «Критике чистого разума» он утверждает, что наше знание об
об’екте ограничено нашими познавательными способностями (формами
чувствовенности , пространства и времени, а также рассудком).
В Средние века философия становится теоцентричной. Разум в
значительной степени отодвигается на задний план и приоритет в духовности
отдается вере. Особенно отчетливо это просматривается в творчестве Аврелия
Августина. Схоластическая философия выравнивает отношения веры и разума.
она предлагает две максимы: "Верю, чтобы понимать, и понимаю, чтобы
верить". Схоласты хорошо понимали, что ум не может существовать без веры
так же как и вера требует ума 1 . Противопоставление веры и разума началось с

эпохи Возрождения и углубилось в Новое время, когда главными
философскими проблемами стают проблемы науки. И хотя рационалисты и
эмпирики больше уделяют внимание теоретической философии, проблемы
веры и религиозности не проходят мимо их внимания. К религии относятся с
пиететом, считая, что атеизм вредит общественному прогрессу. Так, Фрэнсис
Бэкон в своем трактате "О нечестии", высказывает мнение, что атеиста,
который после ознакомления с науками отверг веру, глубокая философия
заставляет вновь вернуться в лоно религии. А в произведении "Новая
Атлантида" Бэкон переносит христианскую религию в будущее общество 2 . В
обществе, по его мнению, должно господствовать христианство, за которым
признается духовная гегемония. Он даже советует уму в случае его
столкновения с теологией идти ей на уступки. Бэкон пишет, что строение
человеческой психики не способствует распространению полного и
последовательного атеизма, ведь взгляды людей обращаются к идеалу,
отобрать который у самих себя они не решаются.
Современную западную цивилизацию можно охарактеризовать как
таковую, которая сделала выбор в пользу разума и знаний, а не чувств и веры.
Разум стал неким идеалом западной культуры, начиная с античной
древнегреческой философии и дальше, получил новое осмысление уже в Новое
время в философии Р.Декарта. Дойдя до крайности, такой рациональный
субъект перестает видеть ценность окружающего мира, так как этого нельзя
научно доказать, тем самым сводит весь окружающий его мир к нейтральному
пространству, которое лишь служит полем для достижения собственных целей.
Как верно подметил канадский философ Чарльз Тейлор, такой мир, который
лишен «святости» или «волшебства», также лишен и всякого смысла, что
отражается на самом образе человека, и приводит к отчужденности
современного общества, к атомизированному субьекту: "Мир, который
перестает быть местом пребывания "волшебства", или Священного, или Идей,

начинает рассматриваться как нейтральное пространство потенциальных
средств для удовлетворения наших целей. Или же это можно выразить в образе
разделения и раскола. Занять инструментальную позицию в отношении
природы - это оторваться от имеющихся в ней источников смысла.
Инструментальное отношение к собственным чувствам разделяет нас в самих
себе, отделяет разум от чувств. А атомистическое сосредоточение на наших
индивидуальных целях разрушает сообщество, отделяет нас друг от друга" 3 .
Полагать разум единственным высшим авторитетом настолько же
губительно, насколько губительно полагать высшим авторитетом только
предмет веры. Современный западный мир демонстрирует свою
приверженность разуму во все большей рационализации повседневной жизни,
все больше правил, норм и инструкций регулируют жизнь человека, постепенно
лишая человека пространства для реализации его чувственно-эстетического
потенциала.
По моему мнению, нельзя сказать, что разум определенно важнее
веры – и наоборот. Я полагаю, что важно принимать нашу собственную
природу как единое целое, единство разума, чувства и веры. Мы не только
разумные, но и телесные существа, и это важно принимать, учитывая, что
приоритет разума или чувств сделает нас ущербными существами, которые
отдают в жертву свою природу ради какой-то крайности. Я полагаю, что тут
важна золотая середина. Человек должен иметь достаточно пространства для
реализации как своей разумной, так и телесной природы. Ведь чувство
единства и гармонии с окружающим миром, это не просто академический
постулат или научное суждение, это в первую очередь чувство, ощущение
потребности быть в природе, а не над природой. Это принятие положения, что в
природе есть некая целесообразность, именно из этого исходили все видные
ученые (например, А.Эйнштейн), когда говорили о Боге. Здесь также можно

отметить крайность, к которой пришло современное общество, начиная с
призыва «покорять природу».
С.Кьеркегор в своей работе «Страх и трепет» обращает свое внимание
на библейскую историю про Авраама, которому Бог велел принести в жерству
его сына. Кьеркегор пытался ппоказать глубину и смысл веры. И это
прекрасный пример того, как полный отказ от всех разумных доводов
оборачивается в конечном итоге обретением того, что человек готов был
потерять, отдавшись иррациональному чувству 4 . Конечно, дело тут совсем не в
правдивости этой библейской истории, но в анализе самого феномена веры,
который является более глубоким и мистическим чувством, чем это кажется на
первый взгляд. Разумных доводов человеку может не хватать в его жизни,
чтобы принимать верные решения, иногда следует слушать свою интуицию,
свою животную природу. Конечно, это не имеет прямого отношения к
феномену веры, однако же, следует помнить, что различные проторелигиозные
верования, такие как тотемизм или анимизм родились еще в древнем мире,
когда разум не являелся идеалом для человека, да и самого понятия разума не
было, человек отдавался полностью своей естественной склонности смотреть
на мир как на упорядоченное и самоценное пространство. Да, такой мир был
полон духов и божеств, был полон чудес и и волшебства. Это некая крайность,
однако она была неизбежной. Сегодня же человечество вступило в эпоху
другой крайности – авторитета разума и знания. Нынче в почете наука как
главный авторитет. Возможно, это тоже неизбиежно, и человечество еще
сможет преодолеть эту крайность, перейдя к такому мировоззрению, которое
отдаст должное не только разумной, но и нашей чувственной природе. Дело в
том, что вся наша нравственная сфера с точки зрения науки является
необоснованной, однако же, нам сложно представить нашу идентичность,
полностью лишенную нравственных понятий, нам сложно представить мир, в
котором есть лишь научно обоснованные нормы и правила. Этот мир будет
технологическим, рациональным, но он будет антигуманным. Сегодня эта

опасность как никогда является актуальной. Отдавшись рационализму,
человечество впустило в свою жизнь мир техники, даже не успев осмыслить ее
роль в своей жизни.
Когда какой-либо ученый, сделав некое теоретическое открытие в
физике, решается на то, чтобы удержать это в тайне по причине неготовности
человечества использовать это в «добрых» целях, то он в этот момент мыслит
не как автономный разум, но как нравственный субъект. И руководвствуется
такой ученый не разумом, а нравственным чувством, природной эмоцией,
чувством сострадания к человеку и всему природному миру. Этот поступок,
хотя и не имеет под собой научного обоснования, является некой внутренней
интуицией, что так правильно. Для этого не нужно приводить научных
суждений или доказывать математические формулы, для этого достаточно
обратить внимание на что-то неуловимое, что-то, в чем говорит сама природа.
Возможно, это объясняет, почему такие умы как Кант или Эйнштейн
оставались верующими людьми. Они понимали, что наш разум ограничен, и не
может видеть мир таким, каким он есть на самом деле. Научно доказать
необходимость в мире добра, справедливости и любви – нельзя, это можно
только чувствовать. Таким образом, парадоксально, что мы, являясь разумными
существами, должны также отдавать должное и нашей природной интуиции,
нашим чувствам, принимать что-то без доказательств, на веру. Такова ситуация
человека, он находится в пространстве, где есть вопросы, на которые никогда
не будет ответов, однако есть в самой природе что-то иррациональное, что-то,
что может идти в разрез со всеми научными доводами, но без чего человек не
мог бы испытывать полноты счастья. Сложно себе представить каким должно
быть счастье чистого рационального субъекта, который ко всему подходит
инструментально, следуя правилам и методу. Но я полагаю, что чего-то
важного, ему будет недоставать, чего-то, что он не принимает только потому,
что оно может покончить с его тотальной рациональностью. Как удачно
заметил А.Швейцер, голос истинной этики не противится иррациональному
чувству, которое бросает человека в авантюры самоотречения, однако, в
которых мир так нуждается.

Таким образом, можно заметить, что как знание, так и вера занимают
важное место в жизни человека. Одавая приоритет только чему-то одному,
человек рискует сделать свою жизнь неполноценной, лишенной чего-то
важного. Даже наука не может обойтись без таких положений как аксиомы и
гипотезы, что говорит о том, что даже самая точная наука должна
отталкиваться от положений, которые нельзя доказать, а можно только принять
на веру. Между верой и истиной может пролегать и большая пропасть. И все
это может быть вызвано фальшивостью идей и идеалов. Поэтому и
неудивительно, что проблемы соотношения знания и веры является одной из
проблем, которые обсуждается не только философами, но и теологами,
представителями точных и гуманитарных наук.