Жизнь и смерть в молодежных субкультурах

Аннотация. В статье рассматривается подход к молодёжным субкультурам с точки зрения философии жизни и смерти. Приводятся примеры отдельных субкультур, полных соответствующих признаков. Делается вывод о принципиальном отношении молодости к проблеме жизни и смерти как к средству выражения потребности в построении своего собственного культурного мира. Обосновывается, что субкультуры только на поверхности своих внешних особенностей манипулируют тематикой противостояния жизни и смерти, тогда как на самом деле в основе любой субкультуры лежит уравнивание этих категорий.
Ключевые слова: субкультура, молодёжь, жизнь, смерть, философия.
Abstract
The article considers the approach to youth subcultures in terms of the philosophy of life and death. Examples of individual subcultures full of relevant characteristics are given. The conclusion contains an idea about the fundamental attitude of youth to the problem of life and death as a means of expressing the need to build their own cultural world. The article substantiates the idea that subcultures only on the surface of their external characteristics manipulate the theme of the confrontation between life and death, while in fact the basis of any subculture is the equalization of these categories.
Keywords: subculture, youth, life, death, philosophy.
Проблемы жизни и смерти всегда относились к пограничным основаниям бытия, были междисциплинарной тематикой, которой учёные осмеливались регулярно касаться либо в связи с медициной и этикой, либо в связи с катастрофами и войнами. Сегодня же постмодернистские мотивы современной жизни привлекают в орбиту повседневных смыслов любые табуированные темы, в том числе и темы жизни и смерти. Как отмечают по этому поводу специалисты в области постмодерна, «Культурное пространство усиливает тенденции к поливалентности ценностей, свободных от идеологии и национальной идентичности (мультикультурализм). Возникает специфическая групповая культура, называемая западными социологами и культурологами «племенной культурой». Здесь разум, рациональная (универсальная) рефлексия заменяется эмоциональной сопричастностью, групповым этико-эстетическим сознанием. Эмоциональные и эстетические ориентации более значимы, чем рациональные». [10, с.38]
Разумеется, первыми на данные тенденции отзывается самая открытая, революционная и мобильная часть общества – молодёжь. Формируя свою собственную культуру, молодые люди в действительности создают онтологические смыслы, составляющие систему координат, в которой им относительно комфортно находиться. [13, с.141] Какое же месте в этой системе занимают категории жизни и смерти? Как, с философской точки зрения, проблематика начала и конца существования воплощается в тех или иных субкультурах, влияя на молодёжь и будущее общества в целом?
Вопросы эти сложны тем, что соцветие субкультур постоянно меняется. Некоторые современные субкультуры расцветают и исчезают буквально за несколько лет, а некоторые «держатся» несколько дольше. [12, с.166] Но в любом случае, полная смена одного субкультурного набора другим, новым происходит каждые 15-20 лет. [12, с.169-170] Следовательно, рассуждая о жизни и смерти в молодёжных субкультурах, надо стараться в некоторой мере абстрагироваться от исторического содержания самих субкультур. Но как это сделать, если в одной субкультуре превозносится жизнь, а в другой – смерть? По-видимому, какое-то частичное отражение реалий сегодняшнего дня всё-таки необходимо, но только для иллюстрации общих, вневременных философских закономерностей.
И первым противоречием, с которого следует начать, является разница между молодостью и старостью как возрастами-носителями ценностей жизни и смерти. Дело в том, что традиционно философское содержание приписывается старости. [1, с.158] Очевидной кажется мысль, что старость – это опыт и мудрость, это в первую очередь осмысление. А кроме того, старость – это близость к смерти. «Специфика темпоральной позиции старости состоит в том, что старик знает: старость — его последний возраст. Знает он и то, что смерть может наступить в любой момент. Смерть в старости — событие ожидаемое и открывается не теоретически («все люди смертны»), а практически и личностно (моя смерть рядом, «не за горами»). Смерти ожидают, ее близость чувствуют, хотя точное время «ухода» остается неопределенным. Близость и неопределенность «смертного часа» расшатывают внутривозрастное будущее и в конечном счете способствуют его «отключению». …Заниматься планированием в ситуации, когда жизнь с равной вероятностью может продлиться на многие годы или закончиться через месяц, затруднительно». [6, с.20]
Руководствуясь здравым смыслом, можно сказать нечто аналогичное, но уже противоположное, и про молодость, молодых людей и их ценности. Однако в реальности молодёжные субкультуры далеко не всегда далеки от смерти и близки к жизни. [11, с.135] Например, лозунг российских национал-большевиков (конца 1990-х - начала 2000-х), средний возраст которых составлял 20 лет, звучал так: «Да, смерть!»

Впрочем, справедливости ради надо отметить, что, во-первых, нацболы – это экстремистская политическая субкультура, а во-вторых, что идеологом такого рода лозунгов в своё время выступал философ А. Г. Дугин, впоследствии профессор (2009-2014) кафедры социологии международных отношений социологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. И тем не менее, даже если в уста молодёжи деструктивные лозунги вкладывают взрослые профессиональные философы и идеологи, то это не значит, что юность «зомбирована», напротив, она что-то находит в этой смысловой эстетике. [3, с.152]
Обратимся к ещё одной уже практически мёртвой в России молодёжной готической субкультуре. Её всегда отличали подчёркнутая склонность к темам смерти, греха, темноты, агрессивности или печали, вампиризма или сатанизма. И вот, сыграв свою определенную социальную роль, она за несколько лет уже сама практически стала жертвой небытия, которому так усиленно поклонялась:
Смерть в этом случае пропитала субкультуру не в идейно-патриотическом, а скорее в эстетическом плане. Вот как описываются причины появления таких мрачных оттенков в социальной жизни подростков, вступающих в социальных сетях в «группы смерти»: «Городская среда и ее проблемы оказывает на горожан мощное депрессивное и стрессовое психологическое воздействие. Напряженный темп городской жизни, нестабильная экономическая ситуация как атрибут рыночной экономики, повышенная плотность населения и производная от нее интенсификация вынужденных контактов между людьми порождает проблему недостатка в глубоких межличностных отношениях (проблему одиночества), с одной стороны, и проблему избытка массовых контактов (потребность в уединении), с другой стороны». [цит. по: 7, с.103]
Это социологический взгляд на проблему, в котором «виновата» городская среда. Но в этой же самой среде возникают и другие, более оптимистичные, позитивные и наполненные духом жизни субкультуры. Например, стоит упомянуть, как минимум, многие экологические формирования. После выступления шведской основательницы «школьных забастовок за климат» Греты Тунберг 23 сентября 2019 года на саммите ООН по климату, это направление приобрело новый толчок в собственной активности и общественной актуальности.
Разумеется, эти и множество других примеров только запутывают вопрос, если подходить к проблеме с философской точки зрения. На каждую «смертельную» субкультуру найдётся «жизненная», на каждый элемент молодёжного стремления к бытию можно привести пример элемента, стремящегося к небытию.
По всей видимости, в этом и заключается глубокая диалектика жизни и смерти в молодёжных субкультурах. Суть её в том, что вычленение отдельных «сатанинских» или «божественных», человеконенавистнических или гуманистических аспектов из субкультуры ведёт к утрате целостного понимания самой субкультуры. А субкультура, являясь отражением социально-психологических нужд определенной группы людей в определенное историческое время, лишь отражает эти потребности через кривое зеркало символов и образов, лозунгов и знаков. Соприкасаясь с этим миром, философия не должна становиться анализом, а субкультура не должна становиться объектом препарирования, где есть «плохое» и «хорошее». Витальные или деструктивные тенденции в субкультурах надо рассматривать в их единстве с общественной средой, и в борьбе между индивидуальным и социальным, подлинным и ложным. В этом смысле превосходно изложил суть проблемы М. Мамардашвили: «...символ смерти есть продуктивный момент человеческой сознательной жизни. …сознание фундаментально двоично. В зазеркалье же, где меняются местами левое и правое, все смыслы переворачиваются и начинается разрушение человеческого сознания. Аномальное знаковое пространство затягивает в себя все, что с ним соприкасается. Человеческое сознание аннигилирует и, попадая в ситуацию неопределенности, где все перемигиваются не то что двусмысленно, но многосмысленно, аннигилирует и человек: ни мужества, ни чести, ни достоинства, ни трусости, ни бесчестия. Эти «сознательные» акты и знания перестают участвовать в мировых событиях, в истории. Не имеет значения, что у тебя в «сознании», лишь бы знак подавал. В пределе при этом исчезает необходимость и в том, чтобы у людей вообще были какие-то убеждения. Веришь в совершающееся или не веришь — не имеет значения, потому что именно подаваемым знаком ты включаешься в действие и вращение колес общественного механизма». [8, с.120]
Таким образом, молодёжные субкультуры выражают потребности не в стремлении к добру или злу, свету и тьме, жизни и смерти, а в самом выражении любых знаков, независимо от этической или витальной трактовки содержания субкультурного послания обществу. Философский взгляд на эти процессы всегда касается предельных форм выражения различных субкультур. В этом смысле молодёжная субкультура ничем не отличается от немолодёжной: предельные смыслы везде одинаково абсолютны. С другой же точки зрения, именно в молодёжном субкультурном движении находит воплощение за пограничная сила, которая из субкультуры создаёт контркультуру, желания выделиться трансформирует в потребность протестовать и отрицать устои. [5, С.119-120]
Философское понимание явления, когда «ни мужества, ни чести, ни достоинства, ни трусости, ни бесчестия» превосходно сочетается с молодёжным максимализмом, который подпитывает любую тягу к культуре, даже к самой тёмной и кровожадной. И в этом, пожалуй, и заключается тот самый ключ к универсальному пониманию жизни и смерти глазами молодого человека: «абсолютно познана может быть лишь сотворенная (в данном случае самим человечеством) реальность». [цит. по: 2, с. 68] А молодость жаждет этого познания, возведения познания в максимум практического сотворения. Поэтому жизнь и смерть в молодёжных субкультурах на поверхности явления чаще всего противопоставляются, однако в центре самого феномена субкультуры они уравниваются, делаются равновеликими, ведь в ход развития «не включается сознание». [4, с.111]
Список источников:
Алиханова З.Б.Т. Философия и ее роль в интеграции молодости и мудрости // Вестник Дагестанского государственного университета. Серия 3: Общественные науки. 2017. Т. 32. № 3. С. 157-164.
Вишев И.В. Философия как познание и образ жизни // Вестник Южно-Уральского государственного университета. Серия: Социально-гуманитарные науки. 2014. Т. 14. № 3. С. 67-73.
Кленина Е.А., Песков А.Е., Поляков В.Г. Отношение к смерти в современной молодежной среде: социально-философский анализ // Современные исследования социальных проблем. 2016. № 3-3 (27). С. 147-153.
Клячкина Н.Л., Пачколина Е.Н. Молодежная субкультура и девиантное поведение молодежи: асоциальные молодежные группировки // Вестник Самарского юридического института. 2016. № 2 (20). С. 109-114.
Кондранин А.Е., Сиденко А.В. Характеристика социально-опасных молодёжных субкультур // Crede Experto: транспорт, общество, образование, язык. 2018. № 1. С. 118-128.
Лишаев С.А. Старость, мудрость, философия // Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2019. Т. 20. № 1. С. 12-25.
Мальцева А.П. Психологическое давление на молодежь через «группы смерти» // Наука XXI века: актуальные направления развития. 2017. № 1-1. С. 102-105.
Мамардашвили М. К. Как я понимаю философию. Доклады, статьи, философские заметки. 2-е издание, измененное и дополненное. Составление и общая редакция Ю. П. Сенокосова. М.: «Прогресс», 1992. 416 с.
Савченко И.В. Ценностные ориентации и молодежные субкультуры как отражение кризиса гуманистического мировоззрения // Общество XXI века: итоги, вызовы, перспективы. 2014. № 3. С. 64-69.
Серова Н.Н. Постмодернистский импульс в трансформациях молодежного сознания (молодежные субкультуры) постсоветского общества // Культурная жизнь Юга России. 2015. № 4 (59). С. 37-41.
Сон Е.К. Молодежный экстремизм и молодежная субкультура // Альманах современной науки и образования. 2012. № 7. С. 134-135.
Скакун А.С. Основные подходы к дефиниции понятий «молодежная культура» и «молодежные субкультуры» // Регионология. 2014. № 3 (88). С. 164-173.
Шнейдер Л.Б. Молодежные субкультуры как формы экспериментального философствования молодых // Философия - Детям. Диалог культур и культура диалога Материалы Третьей Международной Научно-практической конференции. 2008. С. 140-143.