Эссе на тему: "Общество рисков как характеристика современного мира"

Автором, впервые развившем в науке целостный взгляд на современное общество с точки зрения различных рисков, является немецкий социолог Ульрих Бек. Спустя 30 лет после появления его работ данное направление в социологии, философии и футуристике значительно усилилось. От Чернобыля до теракта «9.11», от рисков клонирования до рисков социальных сетей, общество на самом деле в значительной степени стало более уязвимым и теоретическое понимание данного обстоятельства требует отдельных исследований. Попробую поразмышлять о рисках современного мира с точки зрения философа-обывателя, который не знаком с соответствующими теоретическими построениями П. Лагадека, Э. Гидденс, Н. Лумана, У. Бека и других социологов.
Начну с того, что риск, по всей видимости, является понятием в первую очередь вероятностным. Нет смысла вести речь о рисках, пока мы не признаем ту или иную динамику вероятности его наступления. Принимая во внимание, что риск может быть оценен и рассчитан с точки зрения его числовых показателей, неопределенность не может быть обработана таким образом. Следовательно, в качестве характеристики современного мира общество рисков является концепцией хаотической неопределенности вероятностного будущего. Последствия бурного развития науки и техники для социальной и природной среды становятся все более непредсказуемыми, а значит анализ рисков при обсуждении государственной политики и общественных инициатив, должен занимать далеко не последнее место.
Ключевая философская идея общества риска состоит в том, что современность проходит непреднамеренную и невидимую фазу, в которой обществу приходится противостоять предпосылкам и ограничениям своей собственной модели развития. Глобализация, гендерная революция и эмансипация, проблемы занятости и многие другие глобальные риски подрывают основы классической индустриальной современности и делают старые концепции устаревшими. Внутренний динамизм современности наталкивает на ранее неизвестную возможность глобального самоуничтожения в результате рисков, порождаемых определенными технологиями.
Нельзя забывать и о субъективном аспекте риска и способах оценки и восприятия рисков людьми. Культурные рамки восприятия риска – это, как мне кажется, ещё большая вселенная противоречий, чем сама совокупность рисков. Дело в том, что различия в понимании и восприятии риска в разных обществах демонстрируют культурный релятивизм, связанный с разными оценками.
Таким образом, сущность рассматриваемой концепции в том, что риск рассматривается как определяющая черта самого общества, формирующая «темную» сторону промышленных успехов, технического и научного прогресса и экономического роста. Такой взгляд на проблемы, безусловно, стимулирует изменения в социальных отношениях, структуре семьи, политической и культурной организации. И поскольку общество стремительно трансформируется, риски также меняют и само общество.
Например, в отличие от угроз ранней индустриализации, риски «поздней современности» (ядерная, химическая, генетическая, экологическая и т. д.) порождаются технико-экономическими решениями и соображениями предельной полезности, извлечения прибыли. Новым аспектом современного общества риска является то, что решения людей как коллективной цивилизации приводят к проблемам и опасностям, которые радикально противоречат установленным нормам контроля и традиционным методам расчёта. Текущие риски не определены социально или в пространственно-временном измерении: нет четких видения, откуда ждать очередной техногенной катастрофы, или, когда наступит очередной глобальный финансовый кризис. Из-за этого трудно отследить ответственность или оценить компенсацию для тех, кто пострадал. Кроме того, элементарное человеческое восприятие не замечает многих рисков: они становятся видимыми только благодаря научной интерпретации (как в случае истощения озонового слоя), что, в свою очередь, увеличивает зависимость от экспертов. Однако политики далеко не всегда прислушиваются к экспертам, а глобальные бизнес-структуры вообще равнодушны к будущим последствиям своих сегодняшних сверхприбылей.
Итак, подведу некоторые итоги своего небольшого дискурса. Вредные и опасные последствия многочисленных рисков выходят за пределы политических и географических границ, вызывая радикальные и противоречивые изменения в социальных и культурных структурах и политике. Некоторые из этих рисков возникают из-за неспособности отдельных учреждений справляться с темпами научно-технического прогресса и оценивать их последствия. Тем самым контрольные и защитные институты современного индустриального общества должны развиваться как можно интенсивнее.
В России эта мысль с каждым годом становится всё очевиднее. Однако дело не в том, чтобы создавалось всё больше министерств и ведомств, а также принималось как можно больше запрещающих законов. В нашей стране намного более важным является развитие институтов гражданского общества, которые бы снижали многие риски. Однако наше общество мне кажется в значительной степени как будто не озадаченным будущим. Россияне в большинстве своём живут одним днём. Неопределенность и связанная с ней безопасность находятся где-то на задворках общественного сознания.
По У. Беку, риски привели к тому, что общество стало рефлексивным и подвергло сомнению свои собственные принципы. Это коснулось и России: в значительной мере в геополитическом и экологическом аспектах. Но нам не хватает, на мой взгляд, как раз той критичности общественного сознания, о которой пишет в своих работах У. Бек и его единомышленники. Нам нужно не реагировать на проблему, когда она случилась, а проявлять заблаговременную активность в вопросах, касающихся различных рисков. Тогда данная философия станет для России поистине целебной и востребованной.