Наследственные права ребенка, рожденного с помощью применения вспомогательных репродуктивных технологий

Аннотация. В статье рассмотрены проблемы наследственных прав ребенка, рожденного с помощью вспомогательных репродуктивных технологий. Затронуты, в частности, проблемы соотношения правового регулирования и технических норм и стандартов при использовании вспомогательных репродуктивных технологий, а также семейно-правовые вопросы.
Abstract. The article considers the problems of the inheritance rights of a child born with assisted reproductive technologies. In particular, the article addresses the problems of correlation of legal regulation and technical norms and standards when using assisted reproductive technologies, as well as well as family law questions.
Ключевые слова: Репродуктивные технологии, семейное право, правовое и техническое регулирование, наследственные права детей.
Keywords: Reproductive technologies, family law, legal and technical regulation, inheritance rights of children.
Применение репродуктивных технологий связано с конституционными правами человека. К примеру, это право на неприкосновенность частной жизни. Принцип неприкосновенности частной жизни в семейных отношениях — понятие объемное и многоплановое, а его конкретное содержание, техника закрепления, интерпретации и реализации в каждом государстве различны. Например, в США законодатель придает большое значение принципу неприкосновенности частной жизни, рассматривая его в качестве фундаментального права человека. Активно применяя данный принцип в судебной практике, Верховный суд США легализовал ряд прав, которые современная юридическая наука относит к группе соматических, тем самым определив границы вмешательства государства в сферу жизни человека, касающуюся принятия решений, связанных с распоряжением своим телом [1, стр. 13].
Развитие теории соматических прав человека позволяет рассмотреть принцип неприкосновенности частной жизни с точки зрения данного аспекта. То есть, понять пределы и границы вмешательства государства в сферу принятия человеком решений, связанных с возможностью распоряжаться своим телом. Например, реализация прав человека относительно его органов и тканей, права на аборт, на использование средств контрацепции, на применение вспомогательных репродуктивных технологий [2, стр. 103].
Если говорить о наследственных правоотношениях, возникающих при применении вспомогательных репродуктивных технологий, то можно отметить, что в качестве наследника может выступать особый субъект — лицо, которое вплоть до момента рождения признается в соответствии с законодательством РФ составной частью организма матери.
Учитывая тот факт, что возникновение наследственных правоотношений находится в прямой связи с установлением происхождения ребенка, применение вспомогательных репродуктивных технологий могут значительно усложнять правоотношения по наследованию. В юридической литературе по данному поводу абсолютно верно отмечается, что «... осуществление наследственных прав ребенка, родившегося на свет в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий, выступает одной из насущных проблем» [3, стр. 76].
Следует заметить, что вопросы установления происхождения ребенка в целях правильного распределения наследства волнуют человечество не первый год. Поскольку установление отцовства или материнства в данном случае имеет огромное правовое значение, сфера наследственных правоотношений не является исключением.
Что касается ребенка, родившегося в результате применения вспомогательных репродуктивных технологий, проблема отнесения к субъектам наследственных правоотношений которого заключается в установлении происхождения и моменте рождения, следует отметить, что письменное, нотариально заверенное согласие, содержащее распорядительную волю лица относительно половых клеток на случай смерти, вполне являлось бы безусловным доказательством, способствующим признанию ребенка наследником. Единственное условие — момент закрепления эмбриона в матке должен произойти в период жизни наследодателя.
Однако это совсем не должно означать, что если перенос эмбриона в матку произошел после смерти наследодателя, ребенок не может быть признан его наследником, так как наличие письменного согласия является выражением воли умершего родителя. Другим вопросом, конечно, будет являться сохранность наследственного имущества, которое на момент рождения ребенка будет уже распределено. Ребенок, родившийся после смерти наследодателя, после фактического распределения наследственного имущества не сможет выступать субъектом именно данного наследственного правоотношения, но, будучи признанным законнорожденным ребенком умершего родителя, получит право на участие в отношениях по наследованию в будущем.
При возникновении наследственных правоотношений юридическое значение имеет факт родства, которое определяется в порядке, установленном Семейным кодексом РФ. Происхождение ребенка от конкретного лица устанавливается в судебном порядке по заявлению одного из родителей [4, ст. 49].
Это означает, что суду могут быть представлены именно любые доказательства для установления факт родства. Приведенные обстоятельства показывают, что часть третья ГК РФ не учитывает современные достижения репродуктивной медицины. Законодатель должен четко определить возможные варианты развития событий, но в любом случае цель правотворческой политики должна заключаться в соблюдении баланса интересов: родителей, согласившихся на осуществление той или иной репродуктивной технологии, и будущего ребенка.
Таким образом, это порождает определенную коллизию. Как показала судебная практика, есть случаи, когда зачатие и рождение детей методом ВРТ в силу тех или иных обстоятельств, происходит после смерти своих биологических родителей. В данной ситуации российское законодательство не признает детей наследниками лиц, для рождения которых использовался генетический материал.
Отсутствие в законодательстве положений гарантирующих защиту прав и интересов детей, родившихся с применением ВРТ, делает их наиболее уязвимыми и незащищенными. Так «ребенок ВРТ» не обладает правом на охрану наследства, оставшегося после смерти «потенциальных родителей», в период с момента зачатия и до рождения. Также у ребенка нет наследственных прав на наследство, оставшееся после смерти суррогатной матери, в случае если она при жизни дала согласие на запись «потенциальных родителей» в качестве родителей в актовой записи государственной регистрации рождения [5]. Вместе с тем, проблемой становится ситуация, когда суррогатная мать умирает, не успев дать согласие на передачу ребенка. Тогда судьба ребенка оказывается в руках родственников суррогатной матери или же социального учреждения.
В законодательстве РФ также не предусмотрен механизм установления происхождения детей, зачатых и родившихся после смерти лиц, чей генетический материал использовался.
Отсутствие законодательного регулирования наследственных отношений не отвечает интересам родившегося ребенка, ставит его в неравное положение с детьми, родившимися в семьях в нормальных, естественных условиях и, в частности, лишает права наследования. Случаи посмертной репродукции в нашей стране единичные, но они имеют место быть и поэтому законодатель должен закрепить нормативные положения, касающиеся отношений складывающих по поводу не только посмертной репродукции, но и эмбрионов в целом [6, ст. 209].
Что касается возможного наследования детей, родившихся после смерти супруга в результате экстракорпорального оплодотворения, то согласно ГК РФ наследниками по завещанию и закону могут быть граждане, находящиеся в живых в момент открытия наследства, а также зачатые при жизни наследодателя и родившиеся живыми после открытия наследства. При этом надо иметь в виду, что наследство может быть принято в течение шести месяцев со дня открытия наследства.
Логичным будет руководствоваться следующим подходом: если биологический отец ребенка — наследодатель письменно согласился на экстракорпоральное оплодотворение, то этот ребенок является наследником. Однако ситуация усложняется, если истекли шесть месяцев для принятия наследства со дня его открытия и оплодотворение ранее замороженным эмбрионом происходит по прошествии, например, года, трех и т.п. со дня смерти. Полагаем, в течение 6-месячного срока со дня открытия наследства должна быть осуществлена операция экстракорпорального оплодотворения. Только это должно давать право в перспективе на возможное наследование имущества таким способом зачатым ребенком. Данный подход следует отразить в законодательстве, так как без должных разъяснений возможно возникновение коллизий правоприменения в дальнейшем.
Полагаем, что следует в ГК закрепить возможность совершения биологических завещаний, как инновационную форму юридического страхования генетической преемственности. Кроме того, необходимо установить типовую форму договора суррогатного материнства, в которой следует предусмотреть обязательный пункт, при котором суррогатная матерь предварительно дает свое согласия на передачу будущего ребенка потенциальным родителям, с возможностью отменить данное согласие уже после родов. Данный пункт дает своего рода гарантии потенциальным родителям получить ребенка в случае смерти суррогатной матери, а ребенку возможность иметь права как законного ребёнка своих биологических родителей. Также важно принять необходимые меры по обеспечению более подробной регламентации сроков происхождения ребенка, зачатого после смерти родителей.
Список использованной литературы: Freeman M. does surrogacy have a future after Brazer? // Medical law rev. - Oxford, 1999. - Vol. 7, n 1. - P. 1-20.
Крысанова-Кирсанова И.Г., Максимова И.А. Особенности реализации наследственных прав при применении вспомогательных репродуктивных технологий // Вестник Московского университета МВД России. – 2015. – №3. – С. 102-109.
Тезисы II Национального конгресса с международным участием «Лабораторные технологии в репродуктивной медицине и неонатологии: от науки к практике» (ЛАБРиН–2020) // Акушерство и гинекология: Новости. Мнения. Обучения. – 2020. – №1.
Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ (ред. от 6 февраля 2020 г. N 10-ФЗ) // СЗ РФ от 1 января 1996 г. N 1, ст. 16.
Федеральный закон от 21.11.2011 N 323-ФЗ (ред. от 27.12.2019, с изм. от 13.01.2020) «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» // СЗ РФ от 28 ноября 2011 г. N 48, ст. 6724.
Василевич Д.Г. Конституционное право на жизнь и некоторые проблемы биоэтики // Вестник Московского университета МВД России. – 2019. – №4. – С. 207-210.