Ицхак Рабин

(1922 - 1995)

РАБИН (Rabin) Ицхак, израильский государственный и военный деятель. Премьер-министр Израиля в 1974-77 и в 1992-95. В 1964-68 начальник генштаба армии. В 1984-90 и в 1992-95 председатель партии "Авода" (Партия труда).

Пять лет спустя после трагической гибели премьер-министра Ицхака Рабина опросы общественного мнения, проводимые в Израиле, показывают, что уже многие успели его позабыть. Что ж, все закономерно: слишком много событий происходит каждый день, чтобы так долго помнить о политическом убийстве, которое, как тогда казалось израильтянам, перевернет всю новейшую историю еврейского государства.

В последний раз он занял пост премьер-министра в переломный для Израиля и Ближнего Востока момент - в начале 90-х годов. Тогда сложилась благоприятная ситуация для прекращения арабо-израильского конфликта и достижения мира между палестинцами и израильтянами.

Чтобы воспользоваться ею, во главе правительства должен был встать человек, прежде всего убежденный в необходимости мирного урегулирования. Он должен был обладать способностью принимать смелые, не всегда популярные решения, иметь достаточный авторитет, чтобы убедить соотечественников в оправданности возможных компромиссов.

Конечно, Рабин не был идеальным (а есть ли такие?) политиком и государственным деятелем. По некоторым качествам он, вероятно, уступал другим израильским лидерам. Но у него было главное - уверенность в необходимости установления мира с арабами, твердость и настойчивость в достижении этой цели.

Жизнь Ицхака Рабина неотделима от истории государства Израиль, ибо вместе с ней складывалась его военная и политическая карьера.

Он родился 1 марта 1922 года в Иерусалиме. Он - "сабра", как называют уроженцев "земли обетованной".

Его отец - Нехимия Рабин (Робичев) в 1905 году выехал с Украины в Америку. Обосновался в Чикаго, где работал портным. В 1910 году перебрался в Палестину. Устроился техником в электрическую кампанию и стал активистом профсоюзного движения.

Мать - Роза Коген - родилась в Могилеве. Вопреки воле родителей получила светское образование. Затем вступила в еврейский социалистический союз "Бунд", который не разделял идеи сионизма. После революции 1917 года руководила в Петрограде заводом по производству боеприпасов. Из-за разногласий с большевиками покинула Россию и обосновалась на "земле предков". Вскоре стала одним из рабочих лидеров в Тель-Авиве.

"Красная Роза", как называли ее соратники, умерла, когда Ицхаку исполнилось пятнадцать лет. Те, кто знал семью Рабинов, утверждают, что будущий премьер-министр унаследовал от матери твердый характер, целеустремленность, задатки лидера, готовность жертвовать личным ради общественного. Матери, а не отцу, он посвятил большую часть своей книги "Отчий дом".

Ицхак рос вместе с арабами, бегло говорил на их языке. Мечтал изучать химию в Америке. Но судьба распорядилась иначе...

В 1940 году он с отличием окончил престижную по тем временам сельскохозяйственную школу "Кадури" и ему была выделена стипендия для получения в США специальности инженера водного хозяйства. Начавшаяся вторая мировая война вмешалась в судьбу Рабина. От учебы за океаном пришлось отказаться.

Как и многие его сверстники, он вступил добровольцем в ПАЛЬМАХ - ударные отряды еврейского ополчения, созданные для отражения возможного вторжения немцев в Палестину. Этот шаг стал началом его военной карьеры. Первым командиром рядового Рабина был офицер Моше Даян, получивший позднее широкую известность и запомнившийся многим по фотографиям с черной повязкой на потерянном левом глазу.

Затем он стал бойцом подразделения, которое сражалось против вишистской Франции. Довелось ему участвовать в операциях и против англичан в подмандатной Палестине и даже провести шесть месяцев в английской тюрьме. Впрочем, это не помешало ему впоследствии окончить штабной колледж в Англии.

К моменту провозглашения государства Израиль в 1948 году и создания регулярной армии Рабин стал командиром бригады "Харэль", участвовал в боях за Иерусалим. Он лично разработал и возглавил операцию, в результате которой была прорвана арабская блокада города.

После первой арабо-израильской войны (в Израиле ее называют Войной за Независимость) обучался на различных курсах усовершенствования. В 32 года стал генералом и в 1956 году был назначен командующим Северным военным округом. В 59-м - начальником Главного оперативного управления генерального штаба. Через год - заместителем начальника генштаба, а в январе 1964-го - начальником израильского ГШ - высшая в Израиле военная должность. В этом качестве руководил израильскими вооруженными силами в период "шестидневной войны" в июне 1967 года.

Рабина до сих пор называют "победоносный НГШ" (начальник генерального штаба). Ведь именно он реорганизовал израильскую армию, разработал планы военных операций, которые удивили мир во время "шестидневной войны". Она, как известно, закончилась поражением сопредельных с Израилем арабских стран. Тогда же он получил почетные степени доктора наук Иерусалимского, Чикагского и Майамского университетов.

1 января 1968 года Рабин в чине генерал-лейтенанта вышел в отставку. Как правило, отставные генералы в Израиле, тем более, молодые, долго без дела не сидят. По предложению Голды Меир, которая была соратницей "Красной Розы", Рабин вскоре получил назначение на один из важнейших дипломатических постов - посла в Вашингтоне - и 5 марта того же года вручил верительную грамоту президенту США.

Поначалу еврейская община Америки была несколько разочарована речами нового посла, английский которого оставлял желать лучшего. Но вскоре обнаружилось, что израильский дипломат обладает большими аналитическими способностями и умеет четко формулировать свои мысли. Неразговорчивый выпускник сельскохозяйственной школы оказался готовым высказать свое мнение в ясных и простых словах, рассказать журналистам то, о чем пишут в секретных посланиях (разумеется, в пределах разумной необходимости), высказать идеи и критические замечания, которые дипломаты обычно тщательно скрывают. Своей откровенности он обязан тем, что газета "Вашингтон пост" наградила его прозвищем "недипломатичный дипломат".

Тем не менее, за пять лет пребывания Рабина в Вашингтоне произошло беспрецедентное улучшение отношений между Израилем и США. Он считал укрепление и развитие американо-израильских отношений одним из важнейших направлений внешней политики своей страны. Рабин был убежденный проамериканец. Европе не доверял. Разумеется, и политику проводил не просто проамериканскую, а ортодоксальную.

Вместе с тем, наблюдалось непрерывное ухудшение его личных отношений с высшими чиновниками израильского МИДа. Дело в том, что Рабин имел свой (особый!) взгляд на сущность миссии посла. Он был убежден, что его задача - это прежде всего выработка политической линии, а не только слепое исполнение указаний Иерусалима. Генерал считал, что ему должны были предоставить как можно более широкое поле деятельности. Но этого не произошло...

Вернувшись из США, Рабин, тем не менее, оказался на коне. Связав свою политическую судьбу с партией МАПАЙ (предшественница Партии труда и нынешней партии "Авода"), он получил в апреле 1974 года портфель министра труда в правительстве Голды Меир. Правда, ненадолго. После ее отставки партийный съезд незначительным большинством избрал его руководителем этой партии. В июне 1974 года 52-летний Рабин возглавил (снова по предложению Голды Меир) кабинет министров и стал самым молодым премьером в истории государства Израиль.

Генерал-лейтенант запаса оказался на вершине политической пирамиды. Но именно в этот момент фортуна отвернулась от этого "везунчика". Военачальник и дипломат, он был плохо знаком с обстановкой даже в собственной партии, со сложными интригами и жестокими правилами межпартийной борьбы. Справедливости ради следует отметить, что Рабина подводило не только отсутствие политического опыта. Вне зависимости от личных качеств главы правительства Партия Труда, бессменно стоявшая у власти с момента создания еврейского государства, переживала период кризиса. Коррупция, семейственность, самоуспокоенность - таковы были лишь некоторые симптомы недуга, поразившего партию.

Не удивительно, что его "первое премьерство" сопровождалось серией неудач и завершилось досрочно. Через три года разразился скандал, в котором оказалась замешана жена Рабина - Лея. Она, по данным израильской газеты "Гаарец", имела на личном счету в одном из банков США две тысячи долларов (по израильским законам, государственным чиновникам и их родственникам запрещалось иметь счета в иностранных банках). Премьер не стал оправдываться или дожидаться официального расследования. Он принял удар на себя, ушел в отставку и заявил об уходе с поста председателя Партии Труда.

И все же Рабину было, что записать себе в актив. Он добился заключения промежуточных соглашений о разъединении войск с Египтом и Сирией. Экономика страны без потрясений пережила мировой энергетический кризис в 1973-1974 годах, вызванный повышением цен на нефть. Он возглавил легендарную операцию (1976 год) по освобождению пассажиров израильского самолета в Энтеббе (Уганда), захваченного террористами. Осуществил модернизацию вооружений армии. В 1975 году подписал соглашение с США, которое легло в основу особых отношений, установившихся между двумя государствами.

В мае 1977 года Партия Труда, которую возглавлял Шимон Перес (в кабинете Рабина он занимал пост министра обороны), впервые потерпела поражение. К власти пришел правый блок "Ликуд".

Выборы 1984 года, когда "Ликуд" и "Авода" свели "вничью". В сформированном правительстве национального единства пост премьера первые два года занимал Перес, а затем, по принципу ротации, - лидер "Ликуда" Ицхак Шамир. Бессменным министром обороны оставался Рабин. Именно он при поддержке Переса вывел войска из Ливана, положив конец непопулярной войне.

В то время многие наблюдатели отмечали, что генералу не хватало чувства меры. Иногда ему изменяло и политическое чутье. Когда в декабре 1987 года на оккупированных Израилем арабских территориях вспыхнуло восстание палестинцев ("Интифада"), Рабин не только не счел нужным прервать турне по США, но и продолжал играть в теннис со своим американским коллегой Ф. Карлуччи.

В упрек министру обороны ставили то обстоятельство, что "Интифада" явилась для него полной неожиданностью. Но вряд ли это справедливо - она застала врасплох и руководство Организации освобождения Палестины во главе с Ясиром Арафатом. В самом начале палестинского восстания Рабин в минуту раздражения пообещал "переломать руки и ноги" инициаторам беспорядков. Эти опрометчивые слова привели к тому, что на Рабина навесили ярлык правого.

Но это было ошибкой. По своим взглядам и убеждениям Рабин был и оставался ближе к "голубям", чем "ястребам". Имидж правого стал следствием того, что в силу своей должности он возглавил борьбу с палестинской "интифадой". Сказанные им слова свидетельствовали не о жестокости министра обороны, а скорее о его несдержанности в высказываниях.

Тем не менее. Он быстрее многих оценил значимость восстания. Уже в феврале 1988 года он заявил активистам партии "Авода":

- Я кое-что усвоил за два с половиной месяца. И среди прочего то, что нельзя с помощью силы управлять двумя миллионами палестинцев.

Рабин был убежден, что присоединение оккупированных территорий разжижало бы еврейский характер Израиля. Но военный режим там означал бы бесконечную войну. Поэтому в 1989 году он предложил израильскому правительству план мирного урегулирования, к реализации которого ему удалось приступить только в 1992 году.

Соперничество между Пересом и Рабином вступило в решающую стадию накануне парламентских выборов 1992 года. После трех неудачных попыток Переса "оккупировать" кресло главы правительства, партия "Авода" решила сделать ставку на Рабина как деятеля, способного привлечь голоса не только левых, но и центристски настроенных избирателей.

Он вел избирательную кампанию как человек, который может принести стране мир и обеспечить безопасность. Но, чтобы добиться успеха, постоянно подчеркивал он, израильтянам придется отказаться от основной части своей национальной безопасности - ощущения изоляции.

- На протяжении многих лет, в силу необходимости, из-за угрозы войн, террора, - объяснял Рабин избирателям, - у нас укрепилось чувство осажденной страны, что весь мир против нас. Это породило сомнения в возможности достижения мира.

Будучи "саброй", Рабин был лишен тех эмигрантских чувств, которыми отличались отцы-основатели государства. Они боялись, что любая уступка арабам станет первым шагом к уничтожению. Но у него был и особый довод для палестинцев:

- Вы, которые ни единого дня не знали свободы и радости в своей жизни, прислушайтесь к нам хотя бы на этот раз.

"Авода" одержала победу. В июне 1992 года Рабин вновь оказался на вершине политической и государственной власти.

На посту главы правительства он столкнулся с дипломатическими переменами на международной арене и, в первую очередь, с распадом Советского Союза и концом холодной войны, с массовой репатриацией советских евреев в Израиль и мирными переговорами с соседними арабскими странами. Перечисленные факторы породили новые возможности для позитивных сдвигов во всех сферах жизни.

В первом же выступлении в кнессете (израильский парламент) он заявил, что "намерен идти другим путем" и отказался от "осадного менталитета".

- Моя первостепенная задача, - говорил Рабин в парламенте, - вдохнуть новую жизнь в мирные переговоры по Ближнему Востоку, начавшиеся в октябре 1991 года в Мадриде.

На пути к мирным договоренностям с палестинцами и Иорданией Рабину пришлось преодолеть яростное сопротивление экстремистских кругов. После ряда антиизраильских вооруженных актов со стороны палестинских радикальных организаций на него в очередной раз обрушился град обвинений в предательстве интересов Израиля.

Но премьер-министр подтвердил репутацию твердого политика, который не принимает решений на основе общественного мнения и сиюминутной конъюнктуры. Он стал первым руководителем еврейского государства, который признал ООП и в сентябре 1993 года подписал с ней соглашение о Палестинской Автономии. А в мае следующего года он и лидер ООП заключили в Каире соглашение о принципах практической реализации плана "Газа-Иерихон - сначала".

Соратники Рабина вспоминают, что после подписания с Арафатом "Декларации о принципах промежуточного урегулирования" он стал мягче, больше улыбался. Хотя он и пошел на огромный риск в отношении будущего своей страны, выпавшая на его долю задача довести начатое дело до конца (и уверенность в том, что он сделал правильный выбор) придали ему новые силы.

Впрочем, не следует думать, что Рабин был стопроцентным пацифистом. Далеко нет. В очередной раз он продемонстрировал это в июле 1993 года, когда израильская армия провела в южном Ливане операцию против проиранской экстремистской организации "Хезболлах".

Рабин был убежден, что мир нужно заключить именно сейчас, пока на Ближний Восток не проникло в полной мере ракетно-ядерное оружие. Он считал, что мир с соседями нужен для того, чтобы противостоять надвигавшейся угрозе исламского фундаментализма. Наконец, он учитывал внутреннюю ситуацию в Израиле и полагал, что страна не может вечно находиться в состоянии войны и повышенной боевой готовности.

Была только одна проблема, занимавшая в списке приоритетов Рабина не менее важное место, чем мир, - это безопасность страны. В данном вопросе он не был готов на компромисс и демонстрировал твердость.

- Мы будем вести борьбу с террором так, - говорил он, - как будто мирных переговоров нет. И будем вести переговоры так, как будто не существует террора.

Эту формулу Рабин настойчиво проводил в жизнь, невзирая на резкую критику правой оппозиции. Ему приходилось действовать в чрезвычайно сложной обстановке, когда в кнессете порой достаточно одного-двух голосов, чтобы склонить чашу весов в пользу правых.

За свойственный ему стиль руководства Рабина иногда называли "одиноким волком". Премьер проводил совещания с приглашением многих людей, но всегда предпочитал беседу с глазу на глаз со специалистом по проблеме, которая требовала решения.

Рабин, как признавали и друзья, и враги, был "трудоголик". В свои семьдесят лет он ежедневно проводил свыше десятка встреч, которые, как правило, начинались рано утром и заканчивались поздно вечером. После этого он еще успевал появляться на публике. Домой возвращался за полночь.

К этому следует добавить, что Рабин одновременно являлся и министром обороны. А если учесть, что отношения между членами коалиционного правительства были весьма сложными, то ему приходилось выполнять обязанности еще трех министров: здравоохранения, внутренних дел и по делам религии.

Семья Рабинов образовалась еще до того, как на политической карте мира появилось государство Израиль.

Жена премьер-министра долгое время была притчей во языцех. Израильтяне считали первую даму высокомерной и надменной. Газеты постоянно твердили о том, что она вмешивается в дела супруга, и публиковали ее фотографии, где у нее было злое выражение лица.

Кроме того, все помнили, как в 1977 году, когда Рабин занимал пост премьер-министра, Лея. Можно сказать, подпортила ему карьеру, храня доллары на счету американского банка. Однако со временем пресса сменила гнев на милость и даже признала в 1994 году, что в свои 66 лет жена главы правительства выглядит на "пятьдесят с хвостиком".

Лея Рабин (в девичестве Шлоссберг) родилась в Кенигсберге. В 1934 году семья перебралась в Палестину. В школе Лея считалась самой красивой девочкой в классе. Впрочем, она всегда скромно отмахивалась от подобных утверждений: "Я была лишь второй..."

По ее словам, в юности Рабин пользовался успехом у девушек. Однако ухаживать за ними не умел. Лее пришлось взять инициативу в свои руки.

Сначала она стала появляться на улице Аленби, где, по ее сведениям, любил прогуливаться с друзьями Ицхак. Потом они встретились во время службы в военизированных молодежных подразделениях и вскоре поженились.

На следующее утро после свадьбы Ицхак уехал в свою часть, Лея - в свою. Они прожили вместе почти пятьдесят лет. Скандалы в этом семействе, если и были, то умело скрывались от глаз и ушей общественности.

Будучи первой леди, он вставала в половине седьмого утра, чтобы приготовить мужу завтрак. Сама в то время (возможно и сейчас) постоянно боролась с лишними килограммами и, как правило, выходила победительницей в этой борьбе.

Хотя в доме водились преимущественно обезжиренные продукты, для мужа Лея всегда держала кусок его любимого жирного желтого сыра.

Обед готовила тоже сама. По признанию тех, кто эти обеды пробовал, ей особенно удавались блинчики с творогом, фаршированная рыба, мясные блюда и торты. Стол Рабинов был смешанный - еврейский, восточный и европейский. Бывший государственный секретарь США Уоррен Кристофер признался в одном из интервью, что до сих пор вспоминает гороховый суп Леи Рабин и готов снова приехать в Израиль, чтобы попробовать что-нибудь еще.

По четвергам вечером Рабины обычно уезжали из официальной иерусалимской резиденции домой в Тель-Авив. Там играли в теннис, общались с внуками, встречались с друзьями. Если им хотелось посидеть вместе у телевизора, они, случалось, предварительно спорили: Рабин любил спорт и детективы. Лея их терпеть не могла. Но она, конечно, всегда уступала мужу.

Покойный премьер-министр был наделен тонким интуитивным чувством истории и особенно собственного в ней места. Как признавался Рабин своим близким друзьям, он осознавал, что никогда не занимал видного места в анналах Израиля, которое он заслуживал. Как старый военный, повидавший так много смертей, ему хотелось, чтобы его запомнили миротворцем. Он прошел некоторую дистанцию к этой цели на лужайке Белого дома, где выступил с призывом:

- Достаточно крови и слез. Достаточно!

Подписание в сентябре 1995 нового соглашения Израиля с ООП вызвало бурю негодования радикально настроенных мусульманских и сионистских организаций. Жертвой последних стал Ицхак Рабин - он был застрелен Игалем Амиром 4 ноября 1995.

Мир между израильтянами и палестинцами еще не стал свершившимся фактом. Даже на оборот. Но покойный Ицхак Рабин предпринял те шаги, после которых уже трудно повернуть вспять. И сегодня есть все основания сказать, что пули Игаля Амира не достигли своей цели. Нынешнее правительство Израиля пусть медленно и трудно, но идет путем, проторенным первым израильским лидером, официально признавшим Организацию освобождения Палестины.