Владимир Всеволодович Мономах

Перевезенцев С. В.

Владимир Всеволодович Мономах (в крещении Василий) (1053–1125) – князь смоленский, переяславский, великий князь киевский с 1113 г. Сын великого киевского князя Всеволода Ярославича и византийской принцессы Марии, от отца которой императора Константина IX Мономаха унаследовал свое почетное родовое прозвище "Мономах" (греч. - "единоборец"). Еще при жизни отца Владимир Всеволодович начал княжить в Смоленске, по поручению своего родителя участвовал в походах против врагов Руси. В 1093 г. после смерти Всеволода Ярославича, киевляне пригласили его на великое княжение. Но он отказался и, соблюдая принцип старшинства, уступил великокняжеский стол двоюродному брату Святополку Изяславичу.

В 1093 г., Владимир Мономах, вместе с другими молодыми князьями принял участие в битве с половцами на реке Стугне. В 1097 г. по инициативе Владимира Мономаха состоялся княжеский съезд в Любече. В 1103 г на Долобском съезде русские князья решили начать широкое наступление на половцев и отогнали степняков далеко за Дон и на Северный Кавказ. Вдохновителем и руководителем этих походов стал Владимир Всеволодович Мономах.

В 1113 г., после смерти киевского князя Святополка, в Киеве началось восстание против ростовщиков-иудеев и спекулянтов солью. Киевские бояре призвали на великокняжеский стол Владимира Мономаха. Чтобы успокоить киевлян, Владимир Всеволодович, не въезжая в охваченный восстанием Киев в пригородном селе Берестове повелел составить новый "устав". Этот устав вводил более справедливые правила взимания долгов, упорядочил правила взаимных денежных расчетов купцов, а также определил повинности крестьян-закупов, оградившие их от превращения в рабов-холопов. Новые законы облегчили положение должников и закупов, стали составной частью "Русской Правды", успокоили мятежное киевское простонародье и снискали Владимиру Мономаху славу мудрого законодателя и правителя, заботящегося о благе всех своих подданных.

Еще при жизни Владимир Мономах прославился своим полководческим талантом, совершив более восьмидесяти "великих" воинских походов, "малые" же походы исчислялись, видимо, сотнями. В историю Древней Руси Владимир Мономах вошел и как политический деятель, поставивший во главу угла идею единства Руси, которой он неизменно следовал в своих практических деяниях — он смог пресечь княжеские междоусобицы, возвысить авторитет великокняжеской власти, усмирить соседей-кочевников, объединить Русь под своим руководством.

Но, кроме того, что Владимир Мономах являлся крупнейшим военно-политическим деятелем Киевской Руси, он был и глубоким религиозно-философским мыслителем. Об это свидетельствует его знаменитое "Поучение" — наказ, завещание, которое Владимир Мономах предназначал для своих детей. "Поучение", с примыкающим к нему письмом Владимира Мономаха брату Олегу Святославичу, читается только в Лаврентьевской летописи, где вставлено между рассуждениями о происхождении половцев и рассказом о беседе летописца с новгородцем Гюрятой Роговичем. В других летописях — Ипатьевской, Радзивилловской и др. — "Поучение" отсутствует, а текст, разорванный в Лаврентьевской летописи, читается без всякого разрыва. По поводу того, когда было написано "Поучение", существует большая литература, но вероятнее всего это произошло в 1117 г.

"Поучение" - это первая в нашей истории настоящая, очень подробная автобиография, помимо прочего представляющая собой выдающийся памятник древнерусской литературы, политической и религиозно-философской мысли.

Текст "Поучения" показывает, насколько глубоко к началу XII века христианское миросозерцание проникло в души и сердца мирских людей. Ведь, по сути дела, "Поучение" Владимира Мономаха — это первое известное нам в Киевской Руси светское произведение, основанное на христианском вероучение. Иначе говоря, это первое русское христианское сочинение, написанное светским человеком, а не монахом или священнослужителем.

Конечно, в "Поучении" можно увидеть, что на бытовом уровне в жизни русских людей XII века еще сохраняются языческие обычаи. Так, сам Владимир Мономах продолжает носить два имени — "нареченный в крещении Василием, русским именем Владимир". Языческий образ ожидания смерти — "на санех седя" — используется великим князем для объяснения причин создания "Поучения". Именно по древней, но сохраняющейся еще на Руси языческой традиции, умершего везли либо в ладье, либо в санях. Следовательно, великий князь написал свое "Поучение", находясь на склоне лет, готовясь отойти в мир иной. Не чуждо Владимиру Мономаху и воспевание воинской доблести князей, своими корнями уходящее в языческую древность.

И, тем не менее, весь строй, вся основная символика и основные идеи "Поучения" Владимира Мономаха — глубоко христианские. Многочисленные и объемные цитаты из Псалтири и трудов Василия Великого, приведенные в тексте "Поучения", показывают не только хорошее знание Владимиром Мономахом христианской литературы, но и то, что именно христианские идеи были фундаментом всего мироощущения великого киевского князя. И главный наказ, который он обращает к своим детям, заключается в том, чтобы они всей душой приняли и исполняли правила христианского благочестия, хранили в своих сердцах истинную веру. И тогда у них сохранится надежда на избавление от грехов, обретения вечного спасения и вечную жизнь в Царствие Небесном, которая окрыляет душу всякого христианина и составляет главную цель земного бытия: "…Избыти грееховъ своихъ и Царствия не лишитися".

Красными нитями через текст всего "Поучения" проходят два глубинных христианских символа. Первый из них — символ сердца. В христианском понимании сердце — это вместилище и хранилище Божией благодати, средоточие и ядро всей человеческой личности. Поэтому именно к сердцам своих детей взывает Владимир Мономах, надеясь, что они примут его наказ "в сердце свое". И также к сердцам своих детей обращается он в надежде на то, что, истинно уверовав, они не будут лишены Божией благодати: "Аще вы Богъ умякчить сердце, и слезы своя испустите о гресех своих".

Второй символ — символ страха Божиего, который неразрывно связан с символом сердца. Уже в начале "Поучения" Владимир Мономах пишет: "Первое, Бога для и душа своея, страх имейте Божий в сердци своемь и милостыню творя неоскудну, то бо есть начатокъ всякому добру". По сути дела, здесь мы встречаемся с почти дословным прочтением библейской мудрости. "Начало мудрости — страх Господень", — говорится в Псалтири (111:10) и в Притчах Соломона (1:7, 9:10). Более того, в тех же Притчах утверждается — "страх Господень прибавляет дней, лета же нечестивых сократятся" (Пр. 10:27). Следовательно, испытание Страхом Господним — это один из важнейших путей к спасению. Ведь, согласно православному вероучению, Господь насылает Свои кары и страх Божий для того, чтобы очистить человека от скверны и избавить от грехов. Результатом же такого очищения является обретение премудрости и познание Божиих тайн. И недаром, завершая свои наказы детям, Владимир Мономах вновь возвращается к этому символу: "Се же вы конецъ всему: страхъ Божий имейте выше всего".

В этом отношении интересен тот факт, что идея страха Божиего уже вышла из монашеской среды и проникла в умы и души светских людей, даже властителей.

Необходимо отметить, что позднее символы сердца, как вместилища Божией благодати, и страха Божиего, как начала мудрости, станут одними из важнейших во всей древнерусской религиозно-философской мысли. Более того, эти символы будут сохранять свое значение и в XVIII–XX веках, став основой целого направления в отечественной философии, получившего именование "метафизика сердца".

В "Поучение" Владимира Мономаха перед нами разворачивается настоящая, яркая и образная картина христианского благочестия. И это тоже не случайно. Ведь одна из целей "Поучения" — показать идеальный образ христианского властелина. Покаяние, милосердие, молитва, попечение о слабых, справедливость, упование на Бога объявляются Владимиром Мономахом теми "малыми делами", которые доступны всем, и которые должны служить основными принципами управления государством: "Да то вы, дети мои, не тяжька заповедь Божья, оже тееми делы 3-ми избыти грееховъ своихъ и Царствия не лишитися". Среди этих принципов — и обязательный союз с Церковью, уважительное отношение к священнослужителям. Но при этом, Владимир Мономах постоянно делает акцент на главной для него в этом случае идее, — инициатива истинного христианского благочестия должна исходить от правителя.

Интересно в этом отношении, что Владимир Мономах, будучи светским правителем, довольно-таки скептически относится ко все более нараставшему с конца XI века аскетизму. Наоборот, он утверждает, что исполнение Божиих заповедей не составляет больших трудностей, а включает в себя всего лишь "три малых добрых дела": покаяние, слезы и милостыня. Он призывает своих детей: "А Бога для не леенитеся, молю вы ся, не забывайте 3-х деелъ теехъ: не бо суть тяжка; ни одиночьство, ни чернечьство, не голодъ, яко иние добрии терпять, но малым деломь можно улучити милость Божию".

Идея "спасения малыми делами", столь ярко представленная в "Поучение" Владимира Мономаха — это явный отголосок все еще сохраняющего свое влияние раннего древнерусского христианства, близкого к кирилло-мефодиевской традиции. Ведь и само христианское мироощущение великого князя — достаточно светлое и оптимистичное, даже несмотря на то, что ему близка идея страха Божиего. В этом смысле "Поучение" Владимира Мономаха — это пересечение двух христианских традиций внутри православной веры. А, по сути дела, даже трех традиций, если учитывать некоторой влияние языческих верований.

Важнейшей задачей истинного христианского правителя, помимо насаждения христианского благочестия, является сохранение единства своего государства. Поэтому, когда Владимир Мономах излагает в "Поучение" историю своей жизни, столь ярко вырисовывается идея единства Руси. Именно этой идее и служил сам Владимир Мономах. Понимая неизбежность процесса дробления Руси на отдельные княжества, он стремился убедить своих наследников сохранить их политическое, военное и культурное единство. Любопытен приведенный Владимиром Всеволодовичем пример: прилетающие весной из рая птицы, занимают свое, принадлежащее лишь им место; слабые занимают свое, а сильные - свое. И ни одна не пытается согнать другую и занять лучшее место - каждая довольствуется своим уделом. Так, считал Мономах, должны поступать и князья-рюриковичи. Так всю свою жизнь поступал и сам Владимир Всеволодович, правивший в согласии со своей совестью, чувствуя нужды родной земли.

Об этом свидетельствует еще одно его произведение, дошедшее до нас — "Письмо к Олегу Святославичу", внуку Ярослава Мудрого и многолетнему сопернику Мономаха. В этом письме Владимир Мономах призывает своего соперника отказаться от кровопролитной борьбы и мести, несмотря даже на то, что Олег Святославич убил в междоусобной борьбе за город Муром сына Мономаха — Изяслава.

Это письмо — свидетельство того, как сам Владимир Мономах, обуреваемый жаждой мести, подавляет в себе это низменное начало и пытается замириться с братом. Интересно, что в этом послании вновь важное место занимает символ сердца: "О многострастный и печалны азъ! — восклицает Владимир Мономах. — Много борешися сердцемъ, и одолевши, душе, сердцю моему, зане, тленьне сущи, помышляю, како стати пред Страшным Судьею, каянья и смиренья не приимшим межю собой".

Источником его мирных намерений служат, во-первых, идея Христовой любви, а, во-вторых, забота о единстве Русской земли. Даже со смертью сына готов примириться Владимир Мономах, во имя прекращения междоусобицы. Поэтому и обращается он к Олегу Святославичу с призывом к смирению и покаянию, утверждая: "…Не хочю я лиха, но добра хочю братьи и Русьской земли".

Произведения Владимира Мономаха — "Поучение" и "Письмо к Олегу Святославичу" — дошли до нас в единственном экземпляре в составе Лаврентьевской летописи. Но это не значит, что они не были известны современникам и потомкам. Идеи, проповедуемые Владимиром Мономахом, были очень популярны в Древней Руси. А сам образ Владимира Мономаха, князя-воина и князя-мыслителя, постоянно присутствовал в древнерусской литературе. Более того, в XVI веке, когда встал вопрос о принятии московскими великими князьями царского титула, именно Владимир Мономах, как внук константинопольского императора, стал важнейшим звеном в генеалогическом древе, обосновывающим царские претензии московских государей. И недаром, царский венец, которым стали венчаться на царство, получил название "шапки Мономаха", хотя, как известно, не имел к историческому Мономаху абсолютно никакого отношения.