Фердинанд Брюнетьер

В. Фриче

Брюнетьер Фердинанд (Ferdinand Brunetière, 1848–1907) — французский литературовед, историк литературы и критики, с 70-х гг. сотрудник, потом редактор журнала «Revue des deux Mondes», в 80-х гг. читал лекции в École Normale Supérieure. В первый период своей научной деятельности (до конца 80-х гг.) Б. продолжал линию Сент Бёва и Тэна , стремясь вслед за ними превратить науку о литературе в естественно-научную дисциплину, с переносом в нее естественно-научных принципов и методов. В конце 80-х гг. выступил с попыткой построить историю литературы на эволюционном базисе, на дарвиновом учении об эволюции видов как историю литературных видов (жанров, genres) исходя из следующих проблем: 1. существуют ли литературные виды самостоятельно, независимо от произвола художников; 2. как происходит их дифференциация, их рождение из некоего «неопределенного» целого; 3. какие условия обеспечивают за ними не только «теоретическое», но и «историческое» существование; 4. какие условия приводят после их «фиксации» к их «модификации», к их трансформации и распаду; 5. существуют ли общие законы эволюции литературных видов или же каждый из них имеет свою частную закономерность (см. программную первую лекцию в его «Évolution de la critique»). Эти положения Б. имел в виду развить и доказать на конкретном материале французской литературы, а именно на истории французской трагедии показать, как известный жанр «зарождается, растет, достигает совершенства, клонится к упадку, умирает», на эволюции французской лирики демонстрировать, как один жанр (проповедь XVII в.) трансформируется в другой (лирика XIX в.), и наконец на эволюции французского романа выяснить, как известный жанр формируется из остатков и пережитков других жанров. Убедившись, что перенос естественно-научных принципов и методов в историю общественных явлений незаконен и неплодотворен (равно как и разочаровавшись в точных науках вообще), Б. в 90-х гг. отказался следовать по стопам Тэна и, вполне правильно протестуя против смешения истории литературы с историей нравов (культуры), провозгласил (в предисловии к своему «Manuel de l’histoire de la littérature française») новый принцип построения истории литературы, исходя из того, что из всех влияний, «действующих в литературной эволюции», существеннейшим является не влияние «климата» или «расы» или среды (теория Тэна), а «влияние одного произведения на другое». Стоя уже в «естественно-научный» период своей научной работы на идеалистической позиции, Б., отказавшись от «дарвинизма», был вынужден притти к совершенно формально-имманентной трактовке литературного процесса. «Мы хотим сделать иначе, чем те, которые нам предшествовали, — вот происхождение и действующий принцип как изменения вкуса, так и литературных революций». И как примеры: «Плеяда XVI в. хотела сделать нечто „иное“, чем школа К. Маро; Расин в своей „Андромахе“ хотел сделать нечто „иное“, чем Корнель в своей „Пертарите“, Дидро в своем „Отце семейства“ хотел сделать нечто „иное“, чем Мольер в своем „Тартюфе“. Романтики в наше время захотели сделать нечто „иное“, чем классики». Или в другом месте: «В литературе, как и в искусстве, после влияния личности главнейшим является влияние одних произведений на другие. Иногда мы стремимся соперничать с нашими предшественниками в их собственном жанре и таким путем упрочиваются известные приемы, создаются школы, устанавливаются традиции. Иногда же мы стараемся делать иначе, чем делали они, и тогда развитие приходит в противоречие с традицией, появляются новые школы, преобразуются приемы».

Между тем как формально-имманентная точка зрения Б. на литературный процесс вызвала к нему сочувствие наших формалистов (ср. В. Шкловский, Теория прозы, стр. 55), Плеханов противопоставил ей марксистское истолкование этого процесса: «там, где Б. видит лишь влияние одних литературных произведений на другие, мы видим кроме того глубже лежащие взаимные влияния общественных групп, слоев и классов; там, где он просто говорит: являлось противоречие, людям захотелось сделать обратное тому, что делали их предшественники — мы прибавляем: а захотелось потому, что явилось новое противоречие в их фактических отношениях, что выдвинулся новый общественный слой или класс, который уже не мог жить так, как жили люди старого времени» («К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»).

По своим литературно-художественным принципам Б. был и остался до конца жизни сторонником классицизма. «Золотой век» Людовика XIV был в его глазах апогеем французской поэзии, и ему принадлежало все внимание и восхищение Б. («Histoire de la littérature française classique», 1905, 2 тт.). Дальнейшие этапы развития французской литературы, особенно натурализма, представлялись ему регрессивными течениями («Le roman naturaliste»). Культ классической эстетики соединялся у Б. (как у всех неоклассиков на рубеже XX в.) с приверженностью к монархизму, и если прибавить к этому его известное в свое время выступление с провозглашением «банкротства науки» и спасительности церкви и религии, то все эти черты складываются в определенный образ идеолога реакционных групп французской буржуазии на рубеже XX века. Выдвинутая Б. проблема литературных видов, их дифференциации, роста, трансформации, упадка и исчезновения в иной, чем у него, а именно, социологической трактовке, — одна из существенных частей марксистской поэтики.

Список литературы

I. Отличительный характер французской литературы, Одесса, 1893

Европейская литература XIX в., М., 1900

Études critiques sur l’histoire de la littérature française, 8 v., P., 1880–1907

Histoire et littérature, 3 v., P., 1884–1886

Questions de critique, P., 1889

Nouvelles questions de critique, P., 1890

Les époques du théâtre français, P., 1892

Essais sur la littérature contemporaine, P., 1892–1895

Évolution de la poésie lyrique en France au XIX siècle, 2 vv., P., 1894.

II. Арсеньев К. К., Новая французская критика, «Вестник Европы», СПБ., 1897, № 6

Новое течение во французской критике, «Вестник Европы», СПБ., 1889, № 11

Новый опыт французской критики, «Вестник Европы», СПБ., 1890, № 12.