Сурков А.А.

Сурков Алексей Александрович

1.10.1899, деревня Серезнево Рыбинского уезда Ярославской губернии - 14.6.1983

Поэт, общественный деятель, подполковник (1943), Герой Социалистического Труда (1969), дважды лауреат Сталинской премии (1946, 1951).

Образование получил на литературном факультете Института красной профессуры (1934).

Участник Гражданской и советско-финской войн.

В 1925 вступил в ВКП(б).

Писал ура-патриотические стихи, прославляя героику Гражданской войны. В 1934 выступил со сборником "Ровесники", а затем и другими.

Автор текстов популярных песен, среди которых наиболее известными стали "Конармейская", "Бьется в тесной печурке огонь", "Песня смелых" и т.д. Характерным примером его творчества стали стихи, опубликованные в "Правде" 26.1.1937 во время процесса по делу "Параллельного антисоветского троцкистского центра":

Вот все они: - лакеи генералов,

Шпики по крови и друзья шпиков -

Серебряков, Сокольников, Муралов,

Двуличный Радек, подлый Пятаков.

Смерть подлецам, втоптавшим в грязь доверье

Овеянной победами страны!

Во время Великой Отечественной войны военный корреспондент газет "Красноармейская правда" и "Красная Звезда"; выпустил 10 сборников стихов, в т.ч. "Дороги ведут на Запад" (1942), "Солдатское сердце" и "Стихи о ненависти" (1943), "Песни гневного сердца" и "Россия карающая" (1944). В 1944 главный редактор "Литературной газеты", в 1945-53 - журнала "Огонек".

После Великой Отечественной войны всегда хорошо чувствовавший ситуацию Сурков, выполняя социальный заказ, писал стихи, призывая к борьбе за мир (сборник "Миру - мир", 1950). С 1949 секретарь, в 1950-53 зам., 1-й зам. генерального секретаря Союза писателей СССР. Активно участвовал в травле "не соответствующих" партийной линии писателей, певец сталинской эпохи. В 1952-56 член Центральной ревизионной комиссии КПСС, в 1956-66 кандидат в члены ЦК КПСС. В 1953-59 1-й секретарь Союза писателей СССР. С 1954 депутат Верховного Совета СССР.

Исторической правды ради можно было бы без всякой натяжки назвать Алексея Александровича Суркова живым воплощением прозы Андрея Платонова, одним из персонажей того же "Чевенгура". В романе почти на каждой странице отыщутся слова, которые могли бы стать эпиграфом к его жизни. Взять хотя бы высказывание Игнатия Мошонкова: "Даю социализм! Еще рожь не поспеет, а социализм будет готов!.. А я смотрю: чего я тоскую? Это я по социализму скучал".

Алексей Сурков любил называть себя "ровесником века". И он действительно прошел с XX веком большую часть исторического пути, в чем-то отразив его, в чем-то сам став его отражением. Вот почему поэзия и судьба Суркова представляют интерес не только как литературный факт, но и как социально-психологический феномен своего времени.

Кто бы мог предположить, что родившийся сто лет назад в Ярославской деревне Середнево в семье бедного крестьянина простой парнишка станет по прошествии лет не только известным поэтом, но и крупным писательским чиновником, государственным деятелем. Никаких особых знаков и благодатных знамений, указующих на его будущий избраннический удел, над ним не воссияло. Правда, какая-то чудная странность ("чевенгурского" окраса!) промелькнула обещанием чего-то неожиданного в имени сурковского прадеда, которого, один Бог знает с какой стати, звали Помпеем.

Сурков был, говоря языком его ровесника Николая Тихонова, из поколения "праздничных, веселых, бесноватых". Он не просто участвовал в Гражданской войне, он громил своих же собратьев, обезумевших от голода и насилия восставших крестьян Тамбовской губернии, которых он называл "кулацкими бандами Антонова". О своем прошлом Сурков со всею большевистской прямотой скажет в своей небезызвестной речи на Первом съезде писателей: "Вопрос о прощании с прошлым... никогда не стоял". Иными словами, он без колебаний и тени смущения признает, что в литературу и в жизнь ворвались люди без прошлого, без памяти, без культуры, без языка, без роду и племени - такие же, как и он сам.

Приход в литературу всех этих Сурковых, Жаровых, Уткиных, Безыменских, Алтаузенов, Тихоновых, Долматовских назывался "большим подъемом творческой самодеятельности масс". Первые стихи Алексея Суркова появились в 1918 году в "Красной газете", когда еще в полном расцвете творческих устремлений были живы Александр Блок, Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Валерий Брюсов, Федор Сологуб.

На Первом съезде советских писателей в 1934 году заматеревший Алексей Сурков бросается в бой с самим Бухариным (по сути, с Партией!), вступая в полемику с его докладом по поэзии, где тот противопоставлял гражданской линии Маяковского, как отжившей, камерность и аполитичность поэзии Пастернака.

За свою долгую жизнь Алексей Александрович выпустил несколько десятков сборников стихотворений, за которые получал ордена, государственные премии. Был депутатом Верховного совета СССР и РСФСР, секретарем Союза писателей СССР, избирался членом Центральной Ревизионной комиссии КПСС, кандидатом в члены ЦК КПСС. Наконец, стал Героем Социалистического Труда.

Читая стихи молодого Алексея Суркова, убеждаешься, что в нем были задатки большого поэта. У него сильная, энергичная строка, наполненная воздухом революционной романтики. Он прекрасно чувствовал новую языковую стихию. Но главное его качество - это нефальшивый лирический голос и свободная поэтическая интонация.

Стихотворение "Бьется в тесной печурке огонь" стало фактически народной песней. Может быть, эту песню запомнили потому, что в ней Алексей Сурков, обращаясь к любимой женщине, высказал самое тайное, что всю жизнь носил в себе, но в чем никому не мог признаться: "Я хочу, чтоб услышала ты, Как тоскует мой голос живой..."

Но этот живой, тоскующий голос все реже давал о себе знать в бесцветных, становящихся с годами окончательно мертвыми стихах... Есть какая-то мистическая тайна - возмездие ли, справедливость ли судьбы, - но все окружавшее поэта в детстве, все родное и знакомое, все деревни вокруг Середнева исчезли бесследно с лица земли, ушли на дно Рыбинского водохранилища, хотя Середнево все-таки чудом уцелело. Поэт с огорчением напишет об этом в стихах: "Мир детства моего на дне морском исчез..." и назовет утраченное "деревенской Атлантидой".

Не сам ли он отказался от прошлого? И прошлое ему отомстило. Атлантидой, увы, оказалась эпоха, которой он так долго и верно служил. Под воду времени ушли лозунги, идеи, победы и трагедии, и вот уже самого его вместе с его поэзией, орденами и титулами затягивает на дно. И лишь зацепившееся за край оползающего берега Середнево напоминает, что появился там когда-то на свет человек с живым и тоскующим голосом...