Сталинская национальная политика и решение "русского вопроса" СССР в 1920-1930-е гг.

Сталинская национальная политика и решение "русского вопроса" СССР в 1920-1930-е гг.

Чураков Д. О.

Россия, Русь — куда я ни взгляну...

За все твои страдания и битвы

Люблю твою, Россия, старину,

Твои леса, погосты и молитвы,

Люблю твои избушки и цветы,

И небеса, горящие от зноя,

И шепот ив у омутной воды,

Люблю навек, до вечного покоя...

Н. Рубцов

Создание принципиально нового типа многонационального государства — Советского Союза, стало важной вехой не только в российской, но и во всей мировой истории. Но шло время, и становилось ясно, что создание в 1922 г. Союза ССР всех национальных проблем в советском государстве не решило. Не удалось их преодолеть и с принятием Конституции 1924 года.

Остро стоял "тюркский" вопрос. Ещё в период дискуссии о путях образования СССР национализм резко проявился среди руководства некоторых "мусульманских" республик. Так, видный деятель наркомнаца Султан-Галиев требовал поднять до уровня союзных (т. е. имеющих право выхода из Союза) ряд российских автономий. Речь шла, прежде всего, о Туркестанской АССР, включавшей в себя территории Киргизии, Узбекистана, Таджикистана и Туркменистана. В последующем он выдвигал планы создания на территории России четырёх республик, носящих наднациональный, по сути, пантюркистский характер: федерации Урало-Волжских республик, Общекавказской федерации, Казахской республики и, так называемой Туранской республики, состоящей из четырёх Средней Азии. В 1923 г. специальное совещание ЦК РКП(б) с ответственными работниками национальных республик, подвергшее позицию Султан-Галиева критике. Но и после этого, в конце нэповского периода ряд работников Татарской и Крымской АССР были уличены в связях с пантюркистским движением и Турцией.

Постоянно напряжённой в плане сохранения союзного государства обстановка была на Украине. Здесь в 20-е гг. действовали т. н. "укаписты" — члены Украинской Коммунистической Партии, некоторых других мелкобуржуазных и националистических организаций. Не всё гладко было и в политике, проводимой официальными властями советской Украины. Массовые перегибы были связаны с так называемой "украинизацией". У её истоков стояли такие украинские деятели, как прозаик и поэт Микола Хвылевой, Михаил Волобуев, член ЦК КП(б)У Александр Шумский. В основе их идеологии лежала историческая концепция М. С. Грушевского, деятеля буржуазной Украинской Рады. Бежавший в Австрию историк вернулся в СССР, в 1924 г. он был избран членом Академии Украины, а в 1929 г. — Академии наук СССР. Его стержневая идея состояла в этническом и историческом противопоставлении украинцев и русских.

Начало практической политики "украинизации" приходится на 1925 год. Сигналом к её форсированию послужило несколько статей Хвылевого. Ссылаясь на решения XII съезда РКП(б), он настаивал на "коренизации" государственного аппарата, что по сути, означало массовый исход тысяч грамотных, квалифицированных специалистов, для которых родным языком был русский. Не ограничиваясь этим, Хвылевой подчёркивал, что "коренизация" невозможна без украинизации городов вообще. Он утверждал, что этому мешает лишь "русский мещанин, у которого в печёнках сидит эта украинизация (...), который "со скрежетом зубовным" изучает этот "собачий язык"? который кричит в Москву: "Спасайте!" И это при том, что 90% городского населения Украины в тот период были русскими. На них держалась вся система здравоохранения, образования, городское хозяйство культура и наука, наконец — промышленность.

Планы поднимающего голову украинского национализма шли ещё дальше. Они метили в самое сердце русско-украинского единства — в общую культуру двух единокровных славянских народов. Умело мимикрируя под тогдашнюю политическую среду и умело жонглируя марксисткой лексикой, он упорно пропагандировал свои идеи. "Не надо смешивать наш политический союз с Россией с литературой, — кликушествовал он, — Поляки никогда не дали бы Мицкевича, если бы не перестали ориентироваться на русское искусство. Дело в том, что русская литература веками тяготеет над нами, как господин положения, который приучил нашу психику к рабскому подражанию... Идеи пролетариата нам известны и без московского искусства. Даёшь собственный ум! Прочь от Москвы!"

Часть работников ЦК КП(б)У во главе с Шумским не только поддержали воинствующего националиста, но и постоянно требовали он советского правительства форсировать политику насильственной украинизации. Не где-нибудь, а в центральном органе ЦК КП(б)У — журнале "Большевик Украины" за 1928 г появилась статья экономиста М. Волобуева "К проблеме Украинской экономики". В ней утверждалось, что при царизме на Украине проводилась колониальная политика, грабились её экономические ресурсы. Теперь же, при Советской власти, утверждал автор, Украина должна развиваться в своих обособленных природных национально-экономических границах. Из этих теоретических посылок делались и политические выводы: по мнению М. Волобуева, план "экономического районирования СССР" разработанный союзным Госпланом по схеме и при участии старых царских специалистов-великодержавников полностью игнорировал интересы национальных экономик "бывших российских колоний".

Очень скоро позицию Шумского во многом начнёт поддерживать и коммунистическая партия Западной Украины, действующая на территории Польши и насквозь пропитанная симпатиями к Троцкому. Что же касается самого Троцкого, то он был яростным приверженцем сепаратизации Украины. В издававшемся им за границей "Бюллетене оппозиции" он поместил ряд статей по этому вопросу. В одной из них Троцкий писал: Но ведь независимость объединённой Украины означает отделение Советской Украины от СССР — восклицают хором "друзья" Кремля. — Что же здесь такого ужасного? — возразим мы, со своей стороны. Священный трепет перед государственными границами нам чужд. Мы не стоим на позиции "единой и неделимой". Следует добавить, что эти свои взгляды Троцкий развивал и отстаивал в тот период, когда украинский сепаратизм особенно обострился и приобрёл солидную базу для своего развития.

Как и в годы Первой Мировой войны, опорой украинского сепаратистского движения становится поддержка со стороны Германии, заинтересованной в расчленении России. После Мюнхенского сговора и фактической ликвидации Чехословакии возникло марионеточное образование — Независимая Карпатская Украинская республика. Её возникновение создало почву для всевозможных идей создания "Великой Украины" посредством, прежде всего, отделения УССР от Советского Союза. С фактическим одобрением этих далеко идущих планов и выступил перед самым началом II Мировой войны Троцкий и его сторонники в СССР, объясняя это разочарованием украинских рабочих в "кремлёвской сатрапии". Стоит ли добавлять, что в своих работах на эту тему Троцкий не давал никакого ответа, что станет с русскими, составлявшими на Украине от 30% до 40%? И это при том, что он ясно отдавал себе отчёт в том, что плодами движения за "Великую Украину" воспользуется националистическая буржуазия и что новое украинское государство, скорее всего, будет вторым изданием независимой Польши, где утвердился одни из самых ранних фашистских режимов в Европе — диктатура Пилсудского…

Таким образом, мы видим, что все существовавшие тогда проблемы так или иначе выводили на нерешённость русского вопроса. Для историографии прошлого времени такого понятия не существовало. Вместе с тем русское население остро ощущало несправедливость по отношению к себе. Основой проводимой политики служила сомнительная со всех точек зрения теория о "народе-колонизаторе", коим провозглашался русский народ. Согласно этой "теории" русские должны были расплачиваться за угнетение туземных народов царизмом.

Поворот в подходе к решению русского вопроса намечается только в конце 20-х — начале 20-х годов. В этот момент страна переходила к форсированной модернизации, увеличивалась угроза извне. В такой ситуации без пробуждения творческой энергии самой крупной нации СССР дальнейшее развитие, само существование государство становилось немыслимым.

Наметившийся поворот можно проследить, в частности, на примере создания Союза писателей СССР. Его учредительный съезд проходил с17 августа по 1 сентября 1934 года в Москве. С докладом от руководства партии выступил Н. Бухарин. Текст его выступления был тщательно выверен Сталиным. Поэтому содержащиеся в нём положения могут восприниматься как установочные в изменении курса партии. Бухарин начал своё выступление с того, что недвусмысленно заявил о понимании поэзии руководством партии как оного из важнейших участков идеологического фронта и что проблематикой его доклада является поэтического творчество в СССР. Но приступая к изложению конкретных вопросов развития поэзии, он сделан существенную оговорку:

"Я должен оговориться — я не могу дать полную картину... поэтического творчества нашей страны как целого. Я не рассматриваю здесь наши растущие громадные национальные литературы, нашу поэзию на национальных языках. Я рассматриваю только поэзию русскую".

При этом Бухарин, конечно, несколько раз оговорился, что он отнюдь не принижает национальную поэзию, что он не говорит о ней лишь потому, что не знает национальных языков. В пылу извинений, он даже пообещал учиться узбекскому и таджикскому языкам. Но факт остаётся фактом: официальный докладчик от руководства страны посвятил своё выступление русской поэзии. В нём прозвучали цитаты Гумилёва, Блока, Есенина, Брюсова. Подводя противоречивые итоги I Всесоюзного писательского съезда, можно говорить, что он решительно берёт курс на возрождение классических канонов русского искусства.

Наметились изменения и в социальной политике. Уже в 1931 г. секретным решением ограничивались гонения на беспартийных специалистов. Отныне по отношению к инженерному персоналу, говоря словами Сталина, стала осуществляться "политика привлечения и заботы". 27 мая 1934 г. была объявлена частичная амнистия и возвращение прав бывшим "кулакам". В середине тридцатых упраздняются введенные Октябрём социальные ограничения в области образования для выходцев из бывших господствовавших классов. Принимаются законы, восстанавливавшие право на наследство и право на имущество по завещанию. Всё это означало и серьёзные перемены в решении национального вопроса, поскольку беспартийная интеллигенция, крестьянство и другие слои, получившие новые политические права состояли в основном из представителей русской нации.

В решении "русского вопроса" принимались и более демонстративные шаги. Так, 20 апреля 1936 г. было принято постановление ЦИК о снятии с казачества ограничений по службе в Красной Армии. Следом за этим был издан приказ наркома обороны К. Е. Ворошилова о комплектовании территориальных и кадровых казачьих частей. Восстанавливались и некоторые прежние привилегии казачества, включая ношение казачьей формы. В сентябре 1935 г. советская печать опубликовала правительственное постановление о восстановлении в РККА иерархии прежних воинских званий.

Параллельно с этими процессами шла реставрация некоторых порядков и институтов прежней России. Идёт постепенное возрождение традиционной российской морали, восстановление в правах русского патриотизма. Вносятся серьёзные коррективы в учебные программы, в которые после десятилетия замалчивания исторического прошлого страны возвращается изучение Отечественной истории. Резкой критике за русофобию в изложении событий прошлого подверглась так называемая "школа Покровского". Серьёзной критике подвергается разобщающая русский и украинский народ историческая концепция Грушевского. С другой стороны, после десятилетий гонений восстанавливаются в правах историки-государственники: Готье, Тарле, Платонов. Справедливой критике подверглись произведения литературы, в которых в неуважительной форме изображался русский народ и его прошлое.

Изменения происходили и на бытовом уровне. По мнению русского философа-эмигранта Г. Федотова, это проявилось в запрещении абортов, утверждении культа семьи и нового морального кодекса, основой которого являются порядок и соблюдение предписываемых обществом норм. Соответственно видоизменяется и природа общности, писал он, с которой должен идентифицировать себя советский гражданин. Если раньше такой общностью были рабочий класс или партия, то теперь ими становятся "нация, родина, отечество, которые объявлены священными".

В этом ряду только для невнимательных наблюдателей стало неожиданностью переориентация в национальной политике в тексте новой советской конституции 1936 года. Нельзя, конечно, говорить, что поворот этот был бесповоротный и резкий. Интернационалистическая природа Советского Союза осталась в малоизмененном виде. Не произошло отказа ни от символики, ни от терминологии Советского времени. Двуглавые орлы, разумеется, не вернулись на свои насиженные шпили на кремлёвских башнях. По прежнему учитывались интересы всех народов СССР. Но новое было именно в том, что учитывались интересы именно всех народов — т. е. и русского. И прежде всего, учитывался государственнический инстинкт народа-державостроителя. Конституция СССР 1936 — это прежде всего Конституция единого государства.

Существовавшая в нашей стране историческая наука, да и учёные на Западе почему-то обходили вниманием один не рядовой факт. Речь идёт о том, что с принятием "сталинской Конституции" по сути, негласно менялась природа федерации. Если раньше советская федерация по сути, была договорной, но теперь она становилась конституционной. В прежней конституции СССР 1924 г. текст основного закона начинался с декларации о создании СССР и союзного Договора. В тексте "сталинской Конституции" ссылок на эти документы уже не содержалось. Тем самым они утрачивали свою силу. СССР становился единым государством.

Соответственно этому изменялась и структура государственных органов. Вместо Всесоюзного съезда Советов, двухпалатного ЦИК СССР и его Президиума новый основной закон предусматривал образование Верховного Совета СССР и Президиума Верховного Совета СССР. Если раньше высшие органы формировались методом делегирования, то теперь они избирались на основании всеобщего, равного, тайного и прямого избирательного права. Тем самым высшие органы власти уже не сковывались местными руководящими элитами и могли отражать общенациональные интересы. По-новому распределялись и полномочия между союзным центром и республиками.

В то же время конституция 1936 г. не стала окончательным шагом в решении национального вопроса в Советском Союзе. Несомненно, новая конституция усиливала территориальное единство и государственную целость СССР. Но порочная практика прошлого, когда национальный вопрос решался сугубо за счёт крупнейшей республики — РСФСР, преодолена не была. Вновь геополитические симпатии руководителей воплощались в ущерб национальным интересам русского народа. В частности, по новой Конституции автономной республике Казахстан придавался статус союзной республики. Так же вопрос был решён и с Киргизией. Всего по разным подсчётам РСФСР теряла около четверти своей территории и около 10% промышленного потенциала. Впрочем, эти преобразования нельзя рассматривать однозначно, в том числе однозначно негативно. Укрепляя и расширяя права входивших в состав СССР народов, правительство выбивало почву из-под ног различного рода сепаратистов и националистов, в том числе великодержавных шовинистов.

В целом с принятием "сталинской Конституции" курс начала 30-х гг. на "прижизненную реабилитацию" русского народа закреплялся. Идеологический поворот становится уже явным и очевидным для всех. Примером этому может служить даже такие вроде бы малозначительные события, как выход книг, подобной брошюре "РСФСР", изданной под редакцией А. Леонтьева и Н. Михайлова. Выпущенная "Государственным издательством политической литературы" в 1938 году, она была посвящена прошедшим в 1937 г. выборам в Верховный Совет по новой Конституции, заодно она служила предвыборной агиткой и к предстоящим аналогичным выборам в России.

В этой книге РСФСР открыто, без требований покаяться в этом, провозглашалась "первой среди равных". Хотя старорежимное слово "великоросс" не употреблялось, речь шла о "великом русском народе", что, при некоторых идеологических нюансах, может считаться аналогичным понятием. Писалось, в частности, что РСФСР занимает ведущее положение в Советском Союзе и что она первая среди равных. О России говорилось как о республике, дающей до 70% всей продукции страны. По машиностроению (важнейшему показателю в годы первых пятилеток) этот показатель достигал 4/5 от союзного.

Совершенно по-новому, чем в агитках 20-х гг. говорилось и о самом русском народе:

"Героический русский народ в течение многих столетий стоял во главе революционной борьбы всех народов нашей страны, — писалось в брошюре, он показал всем другим народам единственно правильный путь к победе." Подчеркивалось, что подъём экономики автономий и прочих союзных республик стал возможен только благодаря перекачке экономических ресурсов из России, как тогда говорили — бескорыстной помощи братским народам. Разумеется, определённым образом говорилось и о новых марксистских ценностях. Но то, как это подавалось, могло привести в восторг (и реально приводило) самых твёрдокаменных националистов: "Вершина русской культуры — ленинизм является одновременно вершиной всей мировой культуры". По сути, речь шла о провозглашении русской культуры самой передовой в мире.

Имелся в брошюре и геополитический (в прямом смысле этого слова) обзор ситуации по периметру границ РСФСР: "Граница РСФСР не однородна. С южной стороны к РСФСР примыкают союзные республики... Это черта дружбы и братства, черта неразрывного и кровного союза. В мире нет такой другой границы. Она не разобщает, а связывает, скрепляет" (это пояснялось со ссылкой на Конституцию). И далее: На западе и на востоке у нас граница иная. Здесь граница РСФСР совпадает с границей Советского Союза. Она отделяет счастливую советскую землю от капиталистического мира.

Недвусмысленно (при сталинском-то правлении!) звучала и следующая фраза брошюры: По Конституции СССР каждая из одиннадцати союзных республик имеет право выйти из Союза, когда захочет, но ни одна из республик, входящих в СССР, не уходит из Союза. Как заявлял Сталин ещё при обсуждении проекта Конституции, советские республики "вполне сложившееся и выдержавшее все испытания многонациональное социалистическое государство, прочности которого могло позавидовать любое национальное государство в любой части света" .

Завершалось всё это размышлениями на тему, что конституция РСФСР "разработана на основе и в полном соответствии" с Конституцией 1936 г., а следовательно "как и Сталинская Конституция" является "самой демократической в мире".

По сути, "сталинская" Конституция стала законодательным воплощением того синтеза большевизма и национальной русской идеи, о которой в философском плане писал Н. А. Бердяев в книге "Истоки и смысл русского коммунизма":

"Русский народ не осуществил своей мессианской идеи о Москве, как Третьем Риме. Религиозный XVII века раскол обнаружил, что московское царство не есть Третий Рим... И вот произошло изумительное в судьбе русского народа событие. Вместо Третьего Рима, в России удалось осуществить Третий Интернационал и на Третий Интернационал перешли многие черты Третьего Рима. Третий Интернационал есть тоже священное царство и оно тоже основано на ортодоксальной вере. На Западе очень плохо понимают, что Третий Интернационал есть не Интернационал, а русская национальная идея. Это есть трансформация русского мессианизма. Западные коммунисты... присоединяясь к Третьему Интернационалу, они присоединяются к русскому народу и осуществляют его мессианское призвание. Я слыхал, как на французском коммунистическом собрании один французский коммунист говорил: "Маркс сказал, что у рабочих нет отечества, это было верно, но сейчас уже не верно, они имеют отечество — это Россия, это Москва, и рабочие должны защищать своё отечество.

В этом отношении именно принятие новой советской конституции 1936 г. позволило закрепить и развить те процессы, которые начинались развиваться в конце 20-х годов. Новый экономический базис страны позволила по-новому посмотреть на роль русского народа в шедшей в СССР социально-экономической модернизации. Выпуклее проявилась его роль народа собирателя и народа объединителя. Конституция становилась гарантом того, что произошедшие перемены стали необратимыми. Пожалуй, именно в этом и заключается непреходящее значение Конституции 1936 г. для решения русского вопроса в России — тогдашнем СССР.

Дальнейшее развитие советского общества показало, что корректировка курса оказалась своевременной. Даже политические оппоненты Сталины признавали, что возврат от нигилизма к историческим ценностям русского народа стал важной компонентой в обеспечении победы над фашизмом. Но важность решения русского вопроса не может быть сведена только к этому. Веками складывавшийся многонациональный организм российского пространства стал важным полюсом в обеспечении равновесия в мире. Несмотря на временное ослабление России, она ещё, без сомнения, сыграет ещё свою историческую роль державы, дающей духовную альтернативу тому тупику, в котором сегодня оказалось западное человечество и которое грозит уничтожением всему миру.