Боэций

В 10-й песне «Рая» среди 12 великих мудрецов Данте воспел «безгрешный дух, который лживость мира являет внявшему его словам». Эти строки посвящены Боэцию, «последнему римлянину», включенному за­тем в число наиболее почитаемых учителей средневековья. Его произведения в течение многих веков служили фундаментом сред­невековой философии, системы образования, литературы и теории музыки. И не случай­но при рассмотрении процесса становления раннесредневековой культуры проблема ино­гда формулируется так: «Августин или Боэций?». Тем самым уравниваются роли Боэция, завершавшего языческую античную традицию, и крупнейшего христианского тео­лога.[1]

Аниций Манлий Торкват Северин Боэций родился в Риме около 480 г, то есть в весьма дра­матичное для Европы время. В 476 г. пала Западная Римская империя, предводитель германцев Одоакр низложил ее последнего императора Ромула Августула и взял браз­ды правления в свои руки.[2] На раз­валинах империи возникли варварские ко­ролевства. В это время скла­дывалась и новая культура, сменявшая позднеантичную.

Боэций лишился отца еще в детстве и был взят на воспитание Квинтом Аврелием Меммпем Симмахом – кон­сулом, затем главой сената и префектом города Рима. В семье сенатора Симмаха Боэций получил достойное воспитание, а в дальнейшем при его содействии и пре­восходное образование. Дочь Симмаха, Рустициана, стала потом его женой.

По праву рождения Боэций принадлежал к высшей римской знати, являлся наследником знаменитых родов Анициев и Манлиев, давших стране выдаю­щихся полководцев и государственных дея­телен. Богатый род Анициев находился в непосредственном родстве с византийскими императорами. Отец философа, тоже Боэ­ций, служил консулом; его дед сражался бок о бок с Аэцием, победителем гуннов на Каталаунских полях, а затем разделил его участь, пав от руки наемных убийц. Таким образом, происхождение Боэция уже предвосхитило его будущее.

Боэций уже в молодые годы отличался незауряд­ной ученостью. Едва перешагнув рубеж 20-летия, он написал цикл трактатов по арифметике, музыке, геометрии и астроно­мии. До нас дошли два: «Наставления к арифметике» и «Наставления к музыке», написанные на классическом латинском язы­ке, отмеченные точностью формулировок и чет­кой интерпретацией положений. Эти трак­таты надолго определили развитие средне­вековой системы образования, став самыми популярными учебниками. Даже в XV в. немецкий теоретик музыки Адам из Фульды упрекал учеников: «Несчастные, позорно не знать, что сказал Боэций в своих «На­ставлениях к музыке». В Оксфордском университете по этому трактату обучались вплоть до XVIII столетия.

О начале политической карьеры Боэция мы почти ни­чего не знаем. Известно только, что он рано становится сенатором, а в 510 г.— консулом. О своем консульстве Боэций упоминает в написанном в том же году коммен­тарии на «Категории», где он сетует на то, что «общест­венные дела не оставляют ему теперь времени на науч­ные занятия».

Последующие годы Боэций посвятил в основном философским изысканиям. Он про­делал огромную работу, переведя на латин­ский язык значительную часть «Органона» Аристотеля, что составило фрагмент запла­нированного им дела — дать латинские вер­сии и прокомментировать все сочинения Пла­тона и Аристотеля, чтобы показать внутрен­нее единство величайших философских си­стем античности. До XII в. труды Аристотеля Западная Ев­ропа знала преимущественно по переводам и комментариям Боэция. Им были написа­ны также комментарии к «Введению» Порфирия в «Комментарии» Аристотеля, затем комментарии к «Топике» Аристотеля и «То­пике» Цицерона. В процессе этой работы Боэций заложил наряду с Аврелием Авгу­стином основы философского метода, впоследствие получившего название схоластического.[3]

Боэций не случайно считается «отцом схоластики»*. Он сформулировал основной круг проблем, впоследствии дебатировавшихся ею. Знаменитый спор между номиналистами и реалистами об универсалиях получил толчок от Боэциевой интерпретации этой представ­ленной еще у Аристотеля и перипатетиков проблематики. Влияние сочинений Боэция испытали Ноткер и Росцолин, Пьер Абеляр и Фома Аквинский. Его произведения, затрагивающие логическую проблематику, входили в число обязательных для изучения в Парижском университете, одном из основных центров средневековой философии.

Говоря о значении творчества Боэция, необходимо отметить, что произнося слова «субстанция», «эссенция», «персона», «интеллектуальный», «рациональный», «иррациональный», «спекулятивный», «предикативный», «натуральный», «формальный», «темпоральный», «суппозиция», «субсистепция», «субституция», «субальтернация», «дескрипция», «дефиниция», «акциденция», «атрибут», «антецедент», «консеквент» и многие другие латинизмы, без которых уже трудно обойтись нашему философскому и научному языку, современный европеец не подозревает, что он поль­зуется этими терминами именно благодаря Боэцию, кото­рый в то далекое и почти забытое теперь время отчасти сам их придумал, отчасти впервые определил и ввел в ли­тературный оборот почти в том же самом значении, в ка­ком мы их сейчас употребляем.[4] На этом научно-философ­ском языке Боэция беседовали в средневековых школах и университетах; на нем, считая его уже чем-то естествен­ным и обычным, говорили знаменитые философы XVII в. Им же все еще пользуемся и мы, хотя воспринят он нами не прямо от Боэция. Без огромной и столь важной работы Боэция по выяснению, уточнению, переводу и детализации философской, логической терминологии очень трудно представить себе весь дальнейший ход развития средневековой схоластики, получившей в результате этого труда не только необходимый терминологический аппарат, но и методику доказательств. Ценность его деятель­ности в этом направлении состоит также в выработке метода фило­софствования.

Боэций занимался обоснованием системы образования и созданием соответствующих латинских учебников, обобщавших и интер­претировавших в доступной (но не примитивной) форме достижения гре­ков в области арифметики, музыки, геометрии и астрономии. Особенно показательно, что уже в начале своей деятельности он понимал необхо­димость не только популяризации античного знания, но и целенаправ­ленного определения структуры и новых задач обучения. Боэций окон­чательно обосновал и закрепил формальное разделение системы «семи свободных искусств» на две ступени — «тривиум» и «квадривиум»[5].

Литературное наследие Боэция включает в себя бо­лее двадцати произведений, которые можно распреде­лить по четырем тематическим группам: 1) учебные ру­ководства по «свободным наукам»; 2) сочинения по логике, включая переводы, комментарии и трактаты; 3) теологические работы; 4) художественно-философская работа «Утешение Философией», которая до нас не дошла.[6]

В целом труды Боэция все же довольно хорошо сохранились. Древнейшие из сохранившихся рукописей сочинений Боэция датируются VI веком, многие — IX, X, XI века­ми. Уже в XV в. итальянские гу­манисты на основании средневековых кодексов определи­ли более или менее точно полный комплекс сочинений Боэ­ция, и тогда же его работы были изданы типо­графски Позд­нее, в 1546 г. в Базеле Глареан осуществил изда­ние, которое, повторенное в 1570 г., остается и по сей день последним полным собранием текстов Боэция.

В средние века произведения Боэция служили одним из главных источ­ников философской образованности, а поэтому содержа­щиеся в них идеи, образы и формулировки, способы рас­суждения и даже иллюстрирующие их примеры довольно скоро стали для западного европейца чем-то само собой разумеющимся, некими «общими местами», так что упо­минать об их происхождении уже тогда считалось необязательным.

Через все западное средневековье прошла тема «утешающей Философии» (или – Теологии», как у парижского мистика Герсона) и тема «превратностей фортуны», нашедшая себе место и в серьезных богословских трак­татах, и в куртуазных романах, и в вольной поэзии тру­бадуров. А ведь темы эти вошли в обиход средневековой культуры именно через Боэция, через самое знаменитое его сочинение — «Утешение Философией», бывшее много столетий настольной книгой каждого образованного чело­века на Западе. Не менее глубокий след оставили его ло­гические сочинения, особенно его комментарии на Порфирия. Как раз отсюда пришла в средние века затронув­шая почти всех выдающихся латинских мыслителей этой эпохи проблема универсалий. Проблема эта жила потом уже собственной жизнью, но введена она была все-таки Боэцием.

Собственным содержанием средневековой мысли стали многие темы и проблемы, выдвинутые Боэцием в его тео­логических трактатах, а также в работах математического цикла.

Боэциевский компонент средневековой культуры, уже почти полностью интегрированный и «обобществленный», был передан Возрождению, а через него был унаследо­ван национальными культурами Нового и Новейшего вре­мени. Конечно, отнюдь не чтение трудов Боэция привлек­ло к проблеме общих сущностей («универсалий») столь серьезное внимание Спинозы, Гоббса, Локка, Гегеля, а за­тем — Брэдли, Кроче, Рассела и многих других. И все-таки нет сомнений, что каждый из этих мыслителей оста­ется обязанным Боэцию. Сегодня Боэция читают не­многие, но это не исключает, что многие, не ведая того, пользуются материалом, вошедшим когда-то в культуру именно через его произведения.

Что же касается «Утешения», то это была не только одна из самых читаемых и обсуждаемых латинских книг сред­них веков, но это была еще и книга, сыгравшая свою особую роль в формировании национальных европейских культур: английской, провансальской и итальянской.

Еще в девятом веке англо-саксонский король Альфред Великий, покровитель просвещения и сам поэт, перевел эту книгу на староанглийский, таким образом «Утешение Философией» стало одним из древ­нейших памятников англоязычной литературы. Войдя в нее с благословения и при прямом участии легендарного короля, книга надолго сохранила в этой литературе зна­чение вдохновляющего образца и примера для подража­ния. Среди переводчиков и подражателей «Утешения» значатся такие имена, как Чосер, Томас Мор и королева Елизавета Тюдор. Прямо или косвенно «Утешение» по­влияло и на Шекспира. Ведь не случайно основной мотив шекспировской драматической и лирической поэзии — тот же, что и лейтмотив книги Боэция: непредсказуемые превратности человеческой судьбы и величие возвышаю­щегося над судьбой свободного человеческого духа.

В итальянской литературе влияние «Утешения» про­слеживается с момента ее возникновения. Очень отчетли­во оно выразилось у Данте, который использовал приемы Боэция в «Пире», подражал ему в «Новой жизни, а в своей бессмертной «Комедии» поместил его в Раю среди главных докторов церкви, увековечив его в сти­хах.

Несколько особняком стоят теологические трактаты Боэция. В сред­ние века под его именем было известно более десяти различных произве­дений по вопросам христианской догматики. Наиболее известным из них было сочинение «О Троице», которое прокомментировал Фома Аквинский. Начиная с XVIII в., в литературе о Боэции неоднократно высказывалось мнение, что эти трактаты не принадлежат перу Боэция, однако обнару­женный Холдером и опубликованный и 1877 г. Г. Узенером фрагмент из утраченного сочинения Кассиодора, бывшего квестора короля Теодориха, в котором сообщается, что Боэций написал книгу о святой Троице, некоторые сочинения по вопросам догматики и книгу против несториан, позволяет признать указанные трактаты принадлежащими философу[7].

Из философских авторитетов раннего западноевропей­ского средневековья Боэций был, пожалуй, вторым после Августина, а в логике — даже и первым. Высок был его престиж и в теологии.

Сохранилось также мнение о заслугах Боэция, при­надлежащее грамматику, причем одному из крупнейших в античном мире. Речь идет о современном Боэцию ла­тинском грамматике Присциане, жившем при византий­ском дворе. В одном из своих сочинений он писал: «Боэ­ций достиг всеобщего признания и вершин всех наук», имея в виду, наверное, и саму грамматику.

Таким образом, еще при жизни Боэций достиг славы универсального ученого, проявившего себя во всех так называемых «свободных», или «благородных», науках, т. е. как в словесных — грамматике, ри­торике и диалектике, так и в математических — арифме­тике, геометрии, астрономии и музыке. Но слава истин­ного философа и выдающейся исторической личности пришла к нему все же только после смерти. Первым, кто именно так оценил значение Боэция, был византийский историк VI в. Прокопий Кесарийский, который оказал о Боэции, что он «превзошел всех других римлян и чуже­странцев своими деяниями в философии и справедливо­стью» .

В 522 г. закончился пик карьеры Боэция. Вскоре после ложного доноса он был обвинен в государственной измене, тайных сношениях с Византией, выслан в Тичин. В 525 г. философ был казнен. Его гибель была следствием распада временного союза римлян и готов. Боэций стал жертвой Теодориха, важнейшие социальные и политические начинания которго претерпели к этому времени неудачу. Так закончился блестящий жизненный путь выдающегося деятеля культуры, науки, философии Боэция.

[1] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-С.183

[2] В.И. Уколова. Античное наследие и культура раннего средневековья.-М.:Наука.-1989.-С.29

[3] В.И. Уколова. «Последний римлянин» Боэций // Вопросы истории.-1981.-№2.-С.185

* Схоластика – религиозно-философские учения западноевропейского средневековья и Нового времени, которые в противоположность мистике видели путь постижения бога в логике и рассуждении, а не в сверхразумном созерцании и чувстве. (Философская энциклопедия.-Т.5.-С.170)

[4] Майоров Г.Г. Судьба и дело Боэция // Боэций. «Утешение Философией» и другие трактаты.-М.:Наука.-1990.-С.316

[5] Уколова В.И. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник древней истории.-1981.-№3.-С.78

[6] Майоров Г.Г. Там же.-С.334

[7] В.И. Уколова. Мировоззрение Боэция и античная традиция // Вестник древней истории.-1981.-№3.-С.79