История зарубежной публицистики. Публицистика В. Короленко

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

Таврический национальный университет им. В. И. Вернадского

Факультет славянской филологии и журналистики

Кафедра межъязыковых коммуникаций и журналистики

РЕФЕРАТ ПО ДИСЦИПЛИНЕ «ПУБЛИЦИСТИКА»

На тему: История зарубежной публицистики. Публицистика В. Короленко

Студентки 4 курса

группы 4ЖА

дневной формы обучения

Воротиловой Елены Владимировны

Симферополь – 2010

Владимира Галактионовича Короленко уже при жизни стали называть “совестью эпохи”. И. А. Бунин писал о нем: “Радуешься, что живет и здравствует среди нас как какой-то титан, которого не могут коснуться все те отрицательные явления, которыми так богата наша нынешняя литература”.
Художественные произведения Короленко во многом автобиографичны. Они вобрали в себя все богатство жизненных впечатлений и встреч писателя, отразили его тревогу за судьбу русского народа Главное в жизни и творчестве писателя-гуманиста — уважение к человеку, борьба за него. Изображая представителей народа, автор раскрывал тему личности. Герои его произведений — простые русские люди, правдоискатели, не вписывающиеся в общий жизненный уклад. Многие из них пытаются ответить на вопрос: “Для чего, в сущности, создан человек?”. Как человек Короленко всегда чувствовал ответственность перед самим собой и перед обществом. Это проявлялось в конкретных действиях. Таких, например, как защита удмуртских крестьян на Мултанском процессе или отказ от звания почетного академика: так он протестовал против решения об отмене выборов в Академию наук Максима Горького.

В произведениях Короленко нашли отражение русской действительности, связанные с распадом патриархальных форм крестьянского быта и проникновением капитала в деревню. Значительным было его выступление с очерками о знаменитых кустарных промыслах села Павлова, близ Нижнего Новгорода („Павловские очерки", 1890 года). Народники считали это село примером кустарного производства, якобы избежавшего влияния капитализма о свободных эксплуатации. Решительно отвергая эти лживые утверждения, Короленко нарисовал правдивую картину разорения кустарей, их полной зависимости от скупщиков капиталистов. Короленко высказывал своё несогласие с беллетристикой позднего народничество, которая, по его выражению, рассматривала действительность „сквозь призму лжи". Но при всей своей тяге к точному свидетельству, к факту, Короленко в «Павловских очерках» всегда остаётся прежде всего художником. Размытость жанровых границ - характерная черта «Павловских очерков», в отличие от будущего цикла его очерков « В голодный год» и в особенности от «Мултанского жертвоприношения». Там - строгое следование документу, подлинному реальному событию. Однако при всей необычности, «скачкообразности» повествования «Павловские очерки» имеют замечательно тонко продуманный план. Это произведение со своим, так сказать, хитро скрытым секретом. Сила «Павловских очерков»- в страстном протесте против жизни, которая становится издевательством над здравым смыслом и над людьми. Невольно возникает чувство: дальше так жить невозможно, что-то должно измениться. Но нет, всё остаётся по-прежнему. В «Павловских очерках» Короленко стремился привлечь внимание русского общества к «богом забытым листам » ,которые находились, однако, в самом центре России, но где существование простого люда, кустарной массы, нельзя было даже уподобить по условиям труда каторге.

Журналистское расследование в творчестве Короленко.

Расследования в русской журналистике всегда определялись личностью автора. Наиболее интересные из них принадлежат перу великого русского писателя Владимира Галактионовича Короленко (1853–1921), которого современники называли «зеркалом русской совести» и «нравственным гением».

Его первым публицистическим произведением стала напечатанная в «Новостях» статья об инциденте в Апраксином переулке 5 июня 1878 года, когда трехтысячное население одного из работных домов разгромило дворницкую. Петербургские газеты откликнулись на эту вспышку народного гнева похожими друга на друга сообщениями, написанными на основе информации из полицейского участка. По официальной версии конфликт разгорелся на национальной почве, так как замешанные в нем дворники были татарами. Единственной газетой, которая имела иную точку зрения, стали «Новости»: для Короленко, увлеченного в ту пору идеями революционного народничества, было очевидно, что данный конфликт возник не столько на национальной, сколько на социальной почве.

В апреле 1885 года казанская газета «Волжский вестник» предложила ему сотрудничество. Именно здесь Короленко публиковал свои статьи и корреспонденции из Нижегородской губернии, которые по праву могут считаться образцом журналистского расследования. Период с 1886 по 1896 год стал для Нижнего Новгорода эпохой Короленко. «Начиная еще с декабря 1899 года, – писал Короленко, – я сильно увлекся местными интересами. А местные интересы, по крайней мере, настоящего времени – это почти целиком хищения, хищения, хищения».

В 1890–1891 годы он ведет напряженную борьбу с дворянскими хищениями. Прежде всего он обратил внимание на фигуру председателя нижегородской уездной земской управы М.П. Андреева. Это был хищник, открытый и никого не боявшийся. Умный, энергичный, изворотливый, он держал в ежовых рукавицах весь уезд. В небольшой статье «История темных денег» (Волжский вестник. 1890. №2) Короленко разоблачает махинации Андреева с 5 тысячами рублей. Эту сумму, которая образовалась в начале 80-х годов из остатков от смет на городские училища и пожертвований частных лиц, должны были передать городской управе еще в 1884 году. Последняя в течение пяти лет вела переписку с председателем земской управы и, утомленная тщетными попытками вернуть деньги, с 1888 года перестала вносить в смету проценты с полагающегося ей капитала. Все это время 5 тысяч рублей (и проценты с них!) находились на руках Андреева, а в 1889 году он заявил о них очередному земскому собранию, сказав, что ему удалось «отстоять» деньги от посягательств городского общественного управления, и предложил признать их принадлежащими земству. Собрание, тронутое великодушием своего председателя, не задумываясь, покрыло его грехи и решило потратить сумму на постройку сельскохозяйственной школы, а изобретатель периода «затемнения денег» Андреев был отпущен с миром. Историю этого беззаконного прошения и вскрыл Короленко на страницах «Волжского вестника».

Такой же характер носило его вмешательство в дела пароходного общества «Дружина», которым руководил действительный статский советник М.И. Шипов. Краху этого общества Короленко посвятил семь обстоятельных статей, доказав, что истинное положение дел в «Дружине» выглядит совсем не так радужно, как это было представлено в «Нижегородском листке» и «Биржевых ведомостях». Крах «Дружины» Короленко назвал «счастливым банкротством», имея в виду, что оно не повлекло за собой те последствия, к которым обычно приводит несостоятельность крупных фирм. «В данном случае все произошло как-то совсем наоборот: отовсюду несутся похвалы умелости, добросовестности Шилова. Как будто только краха и недоставало, чтобы «умелость» М.И. Шипова засияла в полном блеске»[1][22].

Свое расследование Короленко начал с внимательного анализа годовых отчетов и балансов общества. Настораживало уже то, что отчеты с 1875 по 1885 год получить оказалось сравнительно легко, но все последующие тщательно скрывались, и достать их оказалось невозможно, несмотря на энергичные поиски. Публицист сумел доказать, что препятствия расследованию чинились для того, чтобы скрыть сеть злоупотреблений вроде скупки правлением общественных акций[2][23].

Очень большой резонанс имела в Нижнем Новгороде и кампания Короленко против Александровского дворянского банка, систематически разграбляемого его руководителями. Начиная с №11 за 1891 год перед читателями «Волжского вестника» разворачивалась история Александровского банка. Короленко подробно анализирует причины, вызвавшие острый банковский кризис. Каждая из восьми статей представляет собой самостоятельное расследование: «Тревожные признаки», «Банк и гласность», «Устав и практика», «Недоимки и продажа залогов», «Ревизия 1884 года». Помещает Короленко и историческую справку об Александровском банке, отмечая, что в течение 47 лет своего существования эта «сокровищница нижегородского дворянства» не вдохновила никого из своих многочисленных хозяев на составление «коротенького исторического описания».

Выводы Короленко убедительны и четки. Рисуя картины нарушений, он объясняет, почему нижегородское дворянство оказалось плохим банкиром и не выполнило взятых на себя обязательств. Вопреки уставу, в Александровском банке была уничтожена гласность: его отношения с местной прессой характеризовались как систематические гонения, здесь допускались незаконные льготы для заемщиков, результатом которых стали громадные недоимки, а для того, чтобы покрыть растраты М.П. Андреева, банк прибегнул даже к особого рода кредитам. Недопустимо было и то, что известие о привлечении одного из директоров к делу о подлоге застрахованного имущества было оставлено руководством банка без должного внимания.

Кроме статей в «Волжском вестнике», Короленко посвятил делу Александровского банка отдельную брошюру. Он добился ревизии банка, в результате которой несколько директоров были отданы под суд. Жена одного из них отравилась сразу же после ареста мужа, а сам он умер в тюрьме. Общественность Нижнего Новгорода была сильно взбудоражена. И хотя «чувствительные люди стали говорить, что Короленко убивает людей корреспонденциями»[3][24], он продолжал служить делу справедливости.

Много душевных и физических сил отдал Короленко расследованию дела мултанских вотяков. Этот процесс в конце XIX века всколыхнул Россию. Сегодня о нем мало кто помнит, но любопытно, что именно он подсказал тему столь популярному ныне писателю Б. Акунину для его провинциального детектива «Пелагея и белый бульдог».

5-го мая 1892-го года на окраине села Мултан Вятской губернии нашли труп нищего вотяка – без головы, сердца и легких, со следами уколов на теле. Местные полицейские и судебные власти решили, что имело место ритуальное человеческое жертвоприношение. И хотя врач, осматривающий труп, следов прижизненного мучительства не обнаружил, 11 крестьян-удмуртов были арестованы по подозрению в убийстве. Следствие длилось два с половиной года и велось непростительно небрежно. С самого начала оно ставило своей целью не установление истины, а отыскание доказательств виновности мултанцев. Обвиняемых пытали и били для того, чтобы они сознались в совершенном жертвоприношении. В декабре 1894-го года 10 человек были преданы суду в городе Мамлыже Сарапульского уезда. Семеро подсудимых были признаны виновными и приговорены к каторжным работам.

Мултанские удмурты, обвиненные в человеческом жертвоприношении, на процессе. Фото 1896 года

24-го января 1895-го газета «Казанский телеграф» нарисовала картину произвола и нарушений элементарных правил судопроизводства. Приглашенный на процесс «ученый этнограф» нес несусветную чушь. На основании сказок и прочих жанров фольклора (да и сказки-то он привел не вотяков, а черемисов!) он утверждал, что у православных христиан – мирных и трудолюбивых вотяков издавна существует обычай человеческих жертвоприношений.

«Делом мултанцев» возмущались многие, но никто не откликнулся на него с такой страстью, как Короленко, который, по его собственному признанию, «поклялся на свой счет чем-то вроде аннибаловой клятвы» и теперь не мог ничем другим заниматься и ни о чем другом думать. Он объехал, обошел всю глухую часть Вятской губернии, опросил местных жителей. «Я посетил село Мултан, – писал он. – Я был на мрачной тропе, где нашли обезглавленный труп нищего Матюшина... Я еще весь охвачен впечатлениями ужасной таинственной неразъяснимой драмы, и мне хочется крикнуть: нет, этого не было! Судьи осудили невиновных!» Вмешательство Короленко не ограничилось выступлением в «Русских ведомостях». Писатель принимает решение побывать на вторичном разбирательстве дела.

29-го сентября 1895-го года в Елабуге подсудимые вновь предстали перед судом. И вновь присяжным были предложены те же слухи и тот же односторонне обвинительный материал. Стенографистов на этот процесс не пускали, но Короленко и журналисты А.Н. Баранов и В.И. Сухоедов записали все, что говорилось на нем, почти дословно. «Мы трое писали три дня, не переставая. У меня отекли пальцы, и сделался пузырь от карандаша, – зато всякий вопрос и всякий ответ занесены»[4][25]. Изданную ими брошюру «Дело мултанских вотяков» читала вся Россия. В упорной борьбе дважды невинно осужденные были оправданы.

Репутация Короленко была столь безупречна, что в кругах русской радикальной интеллигенции между Февралем и Октябрем 1917-го его называли вероятным президентом будущей свободной России[5][26]. До конца своих дней этот человек не оставлял надежду воздействовать на ход событий. В 1920-м году он обращается с письмами к Луначарскому, упрекая новую власть в своекорыстии и самоуправстве. Поводом для этого обращения была деятельность ЧК, которая вызывала принципиальное осуждение Короленко. «Большевик, – пишет он наркому просвещения, – это наглый “начальник”, повелевающий, обыскивающий, реквизирующий, часто грабящий и расстреливающий без суда и формальностей»[6][27].

Слова «нравственного гения» на этот раз услышаны не были. Шесть писем Короленко к наркому просвещения, опубликованные в парижском журнале «Современные записки», уже ничего не могли изменить. В декабре 1921-го года Короленко умер. Он был последним из великих русских писателей, которые так и не стали советскими. Последним же великим журналистом стал его современник Влас Дорошевич.

Список литературы:

1. Бялый Г.А. В.Г.Короленко. Л.: Художественная литература, 1983
2. Горнфельд А.Г. В.Г.Короленко. - В сб.: Жизнь и литературное творчество

В.Г.Короленко. Сб. статей и речей к 65-летнему юбилею. Пг., 1918.

1. Дерман А.Б. Жизнь В.Г.Короленко. М.-Л. , 1946.