Мцыри. Лермонтов М.Ю.

Мцыри. Лермонтов М.Ю.

Немного лет тому назад

Там, где сливался, шумят,

Обнявшись, будто две сестры,

Струи Арагви и Куры,

Был монастырь...

Теперь один старик седой,

Развалин страж полуживой,

Людьми и смертию забыт,

Сметает пыль с могильных плит,

Которых надпись говорит

О славе прошлой — и о том,

Как, удручен своим венцом,

Такой-то царь в такой-то год

Вручал России свой народ.

“Однажды русский генерал из гор к Тифлису проезжал...” С ним был пленный умирающий ребенок лет шести, который отказывался от пищи. Один монах пожалел ребенка и оставил его в монастыре. Но рос он нелюдимым, одиноким, ему были чужды детские игры... Он тосковал по родине. Однако постепенно он как будто привык к плену, выучил чужой язык, был окрещен и уже собирался принять монашеский обет, когда вдруг исчез.

Три Дня все поиски по нем

Напрасны были, но потом

Его в степи без чувств нашли

И вновь в обитель принесли.

Но юноша увядает, уже приближается его конец. К нему приходит исповедник, просит его поговорить с ним, и Мцыри открывает уста:

Ты слушать исповедь мою

Сюда пришел, благодарю.

Все лучше перед кем-нибудь

Словами облегчить мне грудь;

Но людям я не делал зла,

И потому мои дела

Не много пользы вам узнать, —

А душу можно ль рассказать?

Я мало жил и жил в плену.

Таких две жизни за одну,

Но только полную тревог,

Я променял бы, если б мог...

Мцыри признается старику, что в душе его всегда была единственная пламенная страсть — к свободе. “Зачем ты спас меня?” — упрекает он старика. Ведь жить ему пришлось в плену, он никому не мог сказать священных слов “отец” и “мать”. И вот Мцыри, как жил в земле чужой, умрет рабом и сиротой.

“Меня могила не страшит... — говорит юноша, — но с жизнью жаль расстаться мне. Я молод, молод... Пускай ты слаб, ты сед... Ты жил, старик! Тебе есть в мире что забыть! Ты жил, — я также мог бы жить!”

Мцыри рассказывает о прекрасной природе, среди которой он оказался.

Вдали я видел сквозь туман

В снегах, горящих, как алмаз,

Седой незыблемый Кавказ;

И было сердцу моему

Легко, не знаю почему.

Мне тайный голос говорил,

Что некогда и я там жил,

И стало в памяти моей

Прошедшее ясней, ясней...

Ему вспоминается отцовский дом, в тени рассыпанный аул, домой бегущие табуны, лай знакомых псов. Он вспоминает смуглых стариков, блеск кинжалов длинных... А вот и отец, как живой, в своей одежде боевой, молодые сестры и звук их песен над его колыбелью-Мцыри говорит старику:

Ты хочешь знать, что делал я

На воле? Жил — и жизнь моя

'Без этих трех блаженных дней

Была б печальней и мрачней

Бессильной старости твоей.

Мцыри давно хотелось взглянуть на дальние поля, посмотреть на землю, на природу, понять, “для воли иль тюрьмы” родится человек. Он проводит ночь у обрыва, утром спускается вниз, к потоку. И видит, как к потоку приходит за водой прекрасная грузинка. Он не тревожит ее покоя. У него одна цель — пройти в родимую страну, ради этого он превозмогает чувствоголода. Мцыри заблудился в лесу и, зная, что он один, позволил себе заплакать от отчаяния. Проснулся он на лесной поляне от шума: из чащи выскочил могучий барс. В схватке с барсом Мцыри побеждает. Это убеждает его в том, “что быть бы мог в краю отцов не из последних удальцов”.

Израненный, он вышел из леса и вдруг понял, что края эти ему знакомы, — он вернулся туда, откуда бежал.

И смутно понял я тогда

Что мне на родину следа

Не проложить уж никогда.

Мцыри теряет сознание, бредит, в таком состоянии его находят монахи и приносят обратно в монастырь.

Да, заслужил я жребий мой!

Могучий конь, в степи чужой,

Плохого сбросив седока,

На родину издалека

Найдет прямой и краткий путь...

Что я пред ним?..

На мне печать свою тюрьма

Оставила...

Прощай, отец... дай руку мне:

Ты чувствуешь, моя в огне...

Знай, этот пламень с юных дней,

Таяся, жил в груди моей;

Но ныне пищи нет ему,

И он прожег свою тюрьму

И возвратится вновь к тому,

Кто всем законной чередой

Дает страданье и покой...

Мой дух найдет себе приют...

Увы! — за несколько минут

Между крутых и темных скал,

Где я в ребячестве играл,

Я б рай и вечность променял...

Мцыри просит похоронить его в монастырском саду, где растут две акации... “Оттуда виден и Кавказ!”