Роман И. С. Тургенева «Накануне». Елена Стахова и Инсаров

Художественное осмысление проблемы деятельного начала в человеке Иван Сергеевич Тургенев дал в романе «Накануне». В произведении заложена «мысль о необходимости сознательно-деятельных натур» для движения общества к прогрессу.

Инсаров же возвышается над всеми действующими лицами романа (исключая Елену. С ней он вровень). Он возвышается как герой, вся жизнь которого освещается мыслью о подвиге. Самой привлекательной чертой Инсарова для автора является любовь к родине — Болгарии.

Инсаров — воплощение огненной любви к отчизне. Душа его полна одним чувством: состраданием родному народу, находящемуся в турецкой кабале. «Если бы вы знали, какой наш край благодатный! — говорит Инсаров Елене. — А между тем его топчут, его терзают... у нас все отняли, все: наши церкви, наши права, наши земли; как стадо гоняют нас поганые турки, нас режут... Люблю ли я родину? — Что же другое можно любить на земле? Что одно неизменно, что выше всех сомнений, чему нельзя не верить после Бога? И когда эта родина нуждается в тебе...»

Все произведение И. С. Тургенева проникнуто «величием и святостью» идеи освобождения страждущей отчизны. Инсаров — своеобразный идеал самоотречения. Его в высшей степени характеризует самоограничение, наложение на себя «железных цепей долга». Он смиряет в себе все другие желания, подчиняя свою жизнь служению Болгарии. Однако его самоотречение отличается от смирения перед долгом Лаврецкого и Лизы Калити-ной: оно имеет не религиозно-этическую, а идейную природу.

В соответствии с принципом объективного отображения действительности Тургенев не хотел и не мог затушевать те качества (пусть и не всегда привлекательные), какие виделись ему в герое — не абстрактном образе, а в живом человеке. Любой характер слишком сложен, чтобы рисовать его только одной краской — черной или белой. Инсаров — не исключение. Порою он слишком рассудочен в своем поведении, даже простота его нарочита и сложна, а сам он слишком зависим от собственного стремления к независимости.

Писателя в Инсарове привлекает донкихотство. Иных же, способных на действие героев вокруг него нет. «Нет еще у нас никого, нет людей, куда ни посмотри, — говорит Шубин. — Все — либо милюзга, грызуны, гамлети-ки... из пустого в порожнее переливатели да палки барабанные! А то вот еще какие бывают: до позорной тонкости самих себя изучили, щупают беспрестанно пульс каждому своему ощущению и докладывают самим себе: вот что я, мол, чувствую, вот что я думаю. Полезное дельное занятие! Нет, кабы были между нами путные люди, не ушла бы от нас эта девушка, эта чуткая душа не ускользнула бы, как рыба в воду».

«Гамлетики»... Слово сказано! Не слышится ли в этих словах Шубина и авторское самоосуждение? В «Накануне» явственнее, чем в других романах Тургенева, О1дущается присутствие самого автора, его раздумий и сомнений, слишком ясно отраженных в раздумьях многих персонажей, в их помыслах и интересах. Тургенев выразил себя даже в тихой и светлой зависти к любви главных героев. Случайно ли, склоняясь перед этой любовью, Берсенев говорит себе те самые слова, которые не раз встречаются в письмах автора. «Что за охота лепиться к краешку чужого гнезда?»

Есть один потаенный сюжет в романе «Накануне», никак не связанный с общественно-политическими борениями в предреформенной России. В поступках, размышлениях, высказываниях героев постепенно совершается развитие авторской мысли о счастье. «"Жажда любви, жажда счастья, больше ничего,— похвалил Шубин...— Счастья! Счастья! Пока жизнь не прошла... Мы завоюем себе счастие!" Берсенев поднял на него глаза. "Будто нет ничего выше счастья?"— проговорил он тихо...» Недаром вопросы эти заданы в самом начале романа, они требуют ответа.

Дальше каждый из героев будет находить свое счастье. Шубин — в искусстве, Берсенев — в занятиях наукой. Инсаров не понимает личного счастья, если родина в скорби. «Как же это можно быть довольным и счастливым, когда твои земляки страдают?» — задается вопросом Инсаров, и Елена готова согласиться с ним. Для них личное должно быть основано на счастье других. Счастье и долг, таким образом, совпадают. И оно вовсе не то разъединяющее благополучие, о котором говорит в начале романа Берсенев. Но позже герои осознают, что даже их альтруистическое счастье греховно.

Перед самой смертью Инсарова Елена ощущает, что за земное — какое бы оно ни было — счастье человек должен нести наказание. Для нее это — смерть Инсарова. Автор раскрывает свое понимание закона жизни: «...счастье каждого человека основано на несчастии другого». Но если так, то счастье действительно «разъединяющее слово» — и следовательно, оно недопустимо и недостижимо для человека.

Есть только долг, и необходимо следовать ему. Вот одна из важнейших мыслей романа. Но будут ли когда-нибудь в России бескорыстные донкихоты? Автор не дает прямого ответа на этоп вопрос, хотя надеется на его положительное решение. Нет ответа и на вопрос, звучащий в самом названии рома на—«Накануне». Накануне чего? — появления русских Инса ровых? Когда же они появятся? «Когда же придет настоящш день?» — этот вопрос задает Добролюбов в одноименной статье Что это — как не призыв к революции? Гениальность же Тургенева заключается в том, что он сумел увидеть актуальные проблемы времени и отразить в своем романе, не потерявшем свежести и для нас. Сильные, смелые, целеустремленные личности нужны России во все времена.