Первое и второе народные ополчения, и освобождение Москвы от польских интервентов

ДОКЛАД на тему:

«Первое и второе народные ополчения, и освобождение Москвы от Польских интервентов»

Белгород 2010 г.

Организация первого народного ополчения

В начале января 1611 года нижегородцы получили грамоту[источник не указан 549 дней] от патриарха Гермогена: «Вы видите, — писал он, — как ваше отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную… Бедствий, подобных нашим бедствиям, нигде не было, ни в каких книгах не найдёте вы подобного». Жители Москвы также писали нижегородцам: «Гибнет Москва, а Москва есть основание России; не забудьте, что пока крепок корень, то и дерево крепко… Пощадите нас, бедных душами и телами, к концу погибели пришедших, станьте с нами заодно против врагов креста Христова».

Кроме Нижнего Новгорода, воззвания патриарха и москвичей достигли и других городов. Горячо откликнулись рязанцы. Рязанский воевода Прокопий Ляпунов первым из будущих вождей народного ополчения начал собирать в Рязани патриотов русской земли для похода и освобождения Москвы от интервентов и уже от себя рассылал грамоты, призывая к борьбе против поляков.

Поляки, узнав об этом, призвали на помощь для разорения рязанских городов малороссийских казаков, которые заняли ряд городов, в том числе Пронск. Ляпунов отбил у них город, но и сам попал в осаду. На помощь Ляпунову пришёл зарайский воевода князь Д. М. Пожарский. Освободив Ляпунова, Пожарский вернулся в Зарайск. Но казаки, ушедшие из под Пронска, захватили ночью зарайские укрепления (острог) вокруг кремля, где находился Пожарский. Пожарскому удалось выбить их оттуда, уцелевшие бежали.

Бо́льшая часть сторонников Лжедмитрия II с гибелью последнего откликнулась на призыв Ляпунова, так как тоже не хотела власти поляков в России. В их числе были князь Д. Т. Трубецкой, Масальский, князья Пронский и Козловский, Мансуров, Нащокин, Волконский, Волынский, Измайлов, Вельяминов. Перешла на сторону ополченцев и казацкая вольница во главе с атаманами Заруцким и Просовецким.

В январе 1611 года нижегородцы, утвердившись крестным целованием (клятвой) с балахонцами (жителями города Балахны), разослали призывные грамоты в города Рязань, Кострому, Вологду, Галич и другие, прося прислать в Нижний Новгород ратников, чтобы «стати за…веру и за Московское государство заодин». Воззвания нижегородцев имели успех. Откликнулось много поволжских и сибирских городов.

Рязанский воевода Прокопий Ляпунов, в свою очередь, направил в Нижний Новгород своих представителей для согласования сроков похода на Москву и просил нижегородцев взять с собой побольше боевых припасов, в частности пороха и свинца.

Начало организации второго ополчения

Пожарский прибыл в Нижний Новгород 28 октября 1611 года и сразу же вместе с Мининым начал организацию ополчения. В нижегородском гарнизоне всех воинов было порядка 750 человек. Тогда пригласили из Арзамаса служилых людей из смолян, которые были изгнаны из Смоленска после занятия его поляками. В аналогичном положении оказались вязьмичи и дорогобужцы, которые тоже влились в состав ополчения. Ополчение сразу выросло до трёх тысяч человек. Все ополченцы получили хорошее содержание: служилым людям первой статьи назначили денежный оклад — 50 рублей в год, второй статьи — 45 рублей, третьей — 40 рублей, меньше же 30 рублей в год оклада не было. Наличие у ополченцев постоянного денежного довольствия привлекло в ополчение новых служилых людей со всех окрестных областей. Пришли коломенцы, рязанцы, казаки и стрельцы из украинных городов и др.

Хорошая организация, особенно сбор и распределение средств, заведение собственной канцелярии, налаживание связей со многими городами и районами, вовлечение их в дела ополчения — всё это привело к тому, что в отличие от Первого ополчения во Втором с самого начала утвердилось единство целей и действий. Пожарский и Минин продолжали собирать казну и ратников, обращаться за помощью в разные города, посылали им грамоты с воззваниями: «…быти нам всем, православным христианам, в любви и в соединении и прежнего межусобства не счинати, и Московское государство от врагов наших… очищати неослабно до смерти своей, и грабежей и налогу православному христианству отнюдь не чинити, и своим произволом на Московское государство государя без совету всей земли не обирати» (грамота из Нижнего Новгорода в Вологду и Соль Вычегодскую в начале декабря 1611 года). Власти Второго ополчения фактически начали осуществлять функции правительства, противостоявшего московской «семибоярщине» и независимым от властей подмосковных «таборов», руководимых Д. Т. Трубецким и И. И. Заруцким. Первоначально ополченское правительство сформировалось в течение зимы 1611—1612 гг. как «Совет всея земли». В него вошли руководители ополчения, члены городского совета Нижнего Новгорода, представители других городов. Окончательно оно оформилось при нахождении второго ополчения в Ярославле и после «очищения» Москвы от поляков.

Правительству Второго ополчения пришлось действовать в сложной обстановке. На него с опасением смотрели не только интервенты и их приспешники, но и московская «семибоярщина» и руководители казацкой вольницы, Заруцкий и Трубецкой. Все они чинили Пожарскому и Минину различные препятствия. Но те, несмотря ни на что, своей организованной работой укрепляли своё положение. Опираясь на все слои общества, особенно на уездное дворянство и посадских людей, они наводили порядок в городах и уездах севера и северо-востока, получая взамен новых ополченцев и казну. Своевременно посланные им отряды князей Д. П. Лопаты Пожарского и Р. П. Пожарского заняли Ярославль и Суздаль, не допустив туда отряды братьев Просовецких.

Освобождение Москвы от Польских интервентов

Польские феодаолы считали себя хозяевами Москвы и рассчитывали на полное покорение России. Они выслали из столицы в различные отдаленные города почти 18 тыс. стрельцов, чтобы обезопасить себя. Но русский народ не склонил голову перед захватчиками и решительно поднимался на борьбу. Грабежи, насилия и притеснения со стороны поляков вызывали все большее негодование народа и ускорили создание единого фронта. В центральных областях было сформировано первое народное ополчение под руководством рязанского воеводы П.П.Ляпунова, состоявшее из казаков и крестьян, отошедших от самозванца, и отдельных дворянских отрядов, которые вместе пошли против поляков.

Прокопий (Прокофий) Петрович Ляпунов участвовал в движении Болотникова как противник царя Василия Шуйского. Затем покинул восставших и принял сторону М.В.Скопина-Шуйского. После смерти последнего обвинял Шуйских в отравлении воеводы, рассылал грамоты с призывом идти против польских интервентов. Обладал деятельным, но вспыльчивым характером. Тем не менее его уважали за открытость в отношениях с людьми. Призывы Ляпунова привлекли не только провинциальных дворян и служилых людей Рязани, Нижнего Новгорода, Ярославля, Владимира, Тулы, но и бывшее «тушинское воинство» — казаков во главе с боярином Дмитрием Трубецким и атаманом Иваном Заруцким. В Москву со всех сторон стекались люди для борьбы с супостатами. Поляки видели это и принимали меры по предотвращению восстания. На стенах Кремля и Китай-города были установлены пушки. Но несмотря на строгости, ополченцы пробрались в город для поддержки москвичей на случай восстания. В числе этих ратников был и князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Боярин Дмитрий Пожарский Дмитрий Михайлович Пожарский происходил из древнего рода Стародубских, потомков великого князя Владимирского Всеволода III Большое гнездо. Во время монголо-татарского нашествия их наследственный город Стародуб-Суздальский подвергся разорению и сожжению. После восстановления его стали называть Клязьминским, а соседнее с ним поселение — Погар, или Пожар, а князей — Пожарскими. Князья Стародубские, от коих пошли ветви Пожарских, Ковровых и других знатных фамилий отличились в Куликовской битве при штурме Казани в 1552 г., в Ливонской войне 1558—1583 гг., но во время опричнины попали в опалу. Род Пожарских обнищал и превратился в мелких землевладельцев, хотя его представители в жили в Москве, но среди московской знати утратили свое положение.

В 12 км от села Коврово (ныне г. Ковров) в деревне Сергово (близ бывшего Погара), где находился родовой терем Пожарских, в семье Михаила Федоровича и Марии (Ефросиньи), урожденной Берсеневой-Беклемишевой, 1 ноября 1578 г. родился сын Дмитрий. Детство и юность он провел в Москве, где Пожарские имели дом на Сретенке. Молодой Дмитрий Михайлович в 1593 г. поступил на службу. Отличался честностью, прямотой в суждениях, за что впал в немилость придворной знати. В смутные годы проявил храбрость и ратное умение в борьбе с разбойными шайками интервентов. В 1608 г. получил чин воеводы, с 1610 г. воеводствовал в Зарайске.

...Согласно замыслу ополченцев предстояло нанести удар по захватчикам с поля и в самой столице.

Приспешник интервентов боярин М.Салтыков советовал полякам спровоцировать выступление москвичей в целях упреждения восстания до подхода ополчения: «Ныне был случай (17 марта справлялся праздник вербного воскресения), и вы Москвы не били, ну так она вас во вторник будет бить». Несомненно, переметчик знал, что говорил. И действительно, 19 марта 1611 г. произошла схватка между немецкими наемниками из польской армии и народом, однако спровоцировали ее интервенты. Воспользовавшись этим, поляки и немцы бросились избивать безоружных. Произошла кровавая резня, в которой погибло не менее 7 тыс. человек. Русские ударили в набат, собрали силы, построили в Белом городе баррикады и оказали упорное сопротивление. На Сретенке передовой отряд ополчения под командованием Д.М.Пожарского ударил по полякам и отбросил их в Китай-город. Другие отряды повстанцев нажимали от Замоскворечья и Яузских ворот. Чтобы подавить восстание, интервенты во многих местах подожгли город. Вслед за всепожирающим огнем двигались вражеские солдаты. Защитники отступали. Дольше всех держались ратники Дмитрия Пожарского на Сретенке. Они отбивали атаки польской конницы и немецкой пехоты. Но силы были неравны. Пожарский получил три тяжелых ранения, и соратники увезли воеводу из горящей Москвы в Троице-Сергиев монастырь, а затем в село Нижний Ландех, по некоторым сведениям, в Мугреево, его суздальскую вотчину. Москва горела. Жители вместе с ополчением вынуждены были ее покинуть. По окончании пожара 1 апреля основные силы ополчения снова подошли к стенам Белого города и, расположившись по линии нынешнего Бульварного кольца — на Воронцовом поле, у Яузских, Покровских, Сретенских и Тверских ворот, начало осуществлять осаду поляков, засевших в Кремле и Китай-городе. Во время этой осады ополчение распалось из-за раздоров между казаками и дворянами.

В руках казаков оказалась подметная грамота, умело подброшенная поляками. В ней якобы за подписью Ляпунова казаки объявлялись разбойниками, врагами русского государства. Обстановка накалилась. Казаки вызвали Ляпунова на свой круг и вручили ему грамоту. Воевода внимательно прочитал ее и сказал: «Рука похожа на мою, только я не писал». Но раздраженные казаки не стали слушать объяснений и «разнесли на саблях» предводителя ополчения. Дворянская часть ополчения разошлась по домам. Под Москвой остались лишь около 10 тыс. казаков и часть москвичей, которые не прекратили борьбу с поляками.

Освобождение Москвы от польских интервентов Лжедмитриев

15 сентября осажденным было предложено сдаться, но они отказались, надеясь на помощь польского короля. Тогда ополчение Пожарского приступило к осаде. 22 октября (3) приступом был взят Китай-город. В руках поляков оставался только Кремль, где они еще продолжали хозяйничать, но находились в тяжелом положении. Осажденные были окружены со всех сторон, голодали, а боевые припасы израсходовали. Поляки поели всю живность, варили кожаные переплеты книг. Надежды на помощь уже не было. Доведенные до отчаяния, они заявили на переговорах о готовности сдаться с единственным условием — сохранить им жизнь. 26 октября гарнизон поляков капитулировал и вышел из Кремля. Столица была освобождена (4). Народное ополчение вступило в Кремль.

В воскресенье 1 ноября 1612 г. утром на Красной площади, у Лобного места, сошлись освободители. Москвичи горячо приветствовали воинов. Состоялся благодарственный молебен, а затем открылось торжественное шествие в Кремль. Под звон колоколов и пушечный залп Дмитрий Пожарский и Кузьма Минин во главе ополчения въехали во Фроловские (Спасские) ворота. В Кремле к ногам победителей полковник Николай Струсь безропотно сложил королевские знамена. Москва радостно праздновала освобождение, но до окончательного изгнания интервентов было еще далеко. Польские и шведские оккупанты не отказались от своих намерений покорить русский народ. Польский король Сигизмунд III двинул из Смоленска к Москве отряд в 3 тыс. человек под командованием Жолкевского. Отряд был отброшен. Сам король приступом намеревался овладеть Волоком Ламским. Незначительное количество русских войск, находившееся в городе, мужественно отразило три штурма поляков и вынудило противника отойти от города. Сигизмунд вернулся в Польшу с несбывшимися надеждами. А тем временем в Москву собирались выборные «лучшие и разумные люди» от разных сословий из освобожденных земель России. На Земском соборе, состоявшемся в январе-феврале 1613 г. присутствовали бояре, дворяне, казаки, посадские люди и черносошные крестьяне. Все они сошлись в одном, что ни литовских, ни польских, ни шведских королей и их детей, ни других представителей иноземных государств на русский престол не избирать. 21 февраля 1613 г. «казаки и чернь не отходили от Кремля, пока дума и земские чины в тот же день не присягнули» новому царю. Так, под давлением казаков и простого люда на престол избрали 16-летнего Михаила Романова. Как писал русский историк В.О.Ключевский, «хотели выбрать не способнейшего, а удобнейшего». Бояре и дворяне надеялись на покладистость молодого царя, а казаки и крестьяне видели в нем представителя фамилии страстотерпцев: Б.Годунов подвергал гонениям Романовых, а отец Михаила патриарх Филарет находился в польском плену (5).

На Московский трон законно избрали царя, но сам он находился в селе Домнино близ Костромы, в которое уехал вместе с матерью инокиней Марфою после освобождения их из Кремля. Там они содержались в качестве заложников вместе с другими московскими боярами. А по стране бродило еще немало разбойничьих шаек захватчиков. А начале марта 1613 г. крестьянин села Дервеньки, находившегося в нескольких верстах от Домнино, Иван Осипович Сусанин был захвачен поляками, которые требовали от него указать дорогу на Домнино. Крестьянин, ничем не выдав своих намерений, завел 60 конников в непроходимые лесные чащобы, где они все погибли. Принял насильственную смерть и Сусанин. Его зарубили разъяренные шляхтичи. Подвиг костромского крестьянина не забыт и в наши дни. Он стал примером для многих патриотов земли русской.

По юго-западу страны «гуляла» банда Лисовского. И вновь Д.Пожарский возглавил отряд, направленный против мятежников. Весной 1615 г. князь заставил Лисовского принять бой под Орлом и в жестокой схватке вынудил «лисовчиков» бежать в Болхов, затем в Белев, Лихвин, Перемышль. Здесь Пожарский заболел, но и Лисовский, поняв бесперспективность набегов, удрал в Литву. «Нашла коса на камень», — говорили в народе.