Темы и образы лирики Тарковского

Восприятие литературы XX века было бы не полным без изучения современной философской лирики. Поэзия А. Тарковского органична и прекрасна, таинственна и глубока попытка понять ее — это попытка понять и вместить в себя целый мир, в котором и Украина занимает свое доброе место.

В судьбе А. А. Тарковского отразилась судьба целого поколения поэтов ХХ века, трагедия нонконформистов, надолго «загнанных в перевод». Ведь до 55 лет поэт был известен как переводчик. Первая книга стихов его была уничтожена в 1946 году после разгромного ждановского доклада по поводу творчества Зощенко и Ахматовой. Поэтому сборник стихотворений «Перед снегом», опубликованный в 1962 году во время кратковременного потепления в общественной жизни страны, фактически оказался первой книгой оригинальных стихотворений поэта, сразу став откровением для читателя:

Фронтовик, сверчок на своем шестке,

золотом поющий, что было сил —

в невозможной юности, вдалеке;

если б знал ты, как я тебя любил.

(Б. Кенжеев. Памяти А. Тарковского)

Произведения А. А. Тарковского по своей сути очень личностны, исповедальны, даже автобиографичны. Образ лирического героя объединяет вокруг себя лейтмотивы, собирающие группы стихотворений в сложные комплексы. Один и тот же круг тем разрабатывался поэтом на протяжении всей его жизни: натурфилософия (проблема взаимоотношений человека с природой), память, творчество, судьба, дорога и др. В первом сборнике они только намечены, затем, постепенно, мотивы разрастаются за счет включения в их орбиту новых лейтмотивов. Стихотворения, посвященные философским раздумьям об искусстве, о роли поэта и поэзии, о жизни и смерти, ассоциативно связаны друг с другом и образуют циклы: воспоминания о детстве, «военный» цикл «Сказки и рассказы», «Пушкинские эпиграфы». Каждый из этих циклов играет значительную роль в контексте всего творчества поэта. Так, образ дороги (проходящий через все творчество А. А. Тарковского) включает в себя мотив судьбы, творчества, движения. Мотив судьбы связан с целым комплексом мотива памяти — в него входит мотив истории России, память о детстве, образы матери и отца, погибшего брата. Историко-культурные ассоциации связаны с мотивом творчества изгнания и нищеты (образы Овидия и Григория Сковороды), отсюда — постоянная для поэта антитеза аскетизма, нищеты и благородства духа — богатству, власти и насилию. Стихотворения натурфилософского плана (пейзажные зарисовки, размышления над проблемой бессмертия, над трагическими судьбами поэтов): «Я так давно родился…», «Зеленые рощи, зеленые рощи…», «Я учился траве, раскрывая тетрадь…», «Дерево Жанны», «Могила поэта», «Посредине мира» и др. — в контексте сборников создают определенный ореол и для остальных, давая импульс к их трактовке:

Вы, жившие на свете до меня,

Моя броня и кровная родня

От Алигьери до Скиапарелли,

Спасибо вам, вы хорошо горели.

А разве я не хорошо горю

И разве равнодушием корю

Вас, для кого я столько жил на свете,

Трава и звезды, бабочки и дети?

Мне шапку бы и пред тобою снять,

Мой город — весь как нотная тетрадь,

Еще не тронутая вдохновеньем,

Пока июль по каменным ступеням

Литаврами не катится к реке,

Пока перо не прикипит к руке…

(1959)

Взгляды А. А. Тарковского на пространство и время концептуальны и представляют собой стройную систему. Вертикальная ось «верх-низ» ориентирована в модели мира и на четырехугольную систему. «Низ» — все земное (дом, любовь, студеная вода, пахучий хлеб). «Верх» — божественное, бессмертное (небо, горы, звезды, птицы). «Срединный» уровень занимает человек с родственным ему миром деревьев:

Я человек, я посредине мира…

«Четвертый» же уровень — мир мертвых, в котором переплетаются корни деревьев и людей. Мотив бесконечного направленного движения (в виде памяти, музыки, творчества, связи времен) пронизывает все уровни вертикальной оси и направлен по кругу: из мира мертвых вверх и обратно. Каждый из названных уровней обладает у поэта собственным символическим колоритом. Подземному уровню соответствует черный цвет, характеризующий не только смерть, но и трагическую судьбу лирического героя. «Уровню низа» (в особенности в период Великой Отечественной войны) соответствует красный цвет и его оттенки (киноварь, багровый, кровавый), в другие периоды — цвета земли и травы (охра, коричневый, желтый). Срединный уровень — мир деревьев — независимо от времени года зеленого цвета. «Верх» по колориту неодинаков: горам и небу соответствует синий цвет, а мир «черный» (в котором обитают бессмертные души) — белого цвета. Мотив бессмертия решается поэтом в белом цвете. Поэт понимает и принимает конечность физического, но не духовного бытия. Таким образом, в цветовых лейтмотивах поэзии А. А. Тарковского также присутствует идея движения — от черного к белому, от смерти к бессмертию.

В период послевоенного творчества у А. Тарковского происходит перестройка модели художественного пространства: в горизонтальной структуре снимается оппозиционность дома — дороги. Лирический герой, в силу трагических обстоятельств, оказывается принужден к жизни в замкнутом пространстве дома. И теперь дом получает общую теплую эмоциональную окрашенность: воспоминания о детстве, о родителях становятся символом самого необходимого для каждого человека. Творчество, горение, ранее присущие миру дороги, — теперь неотъемлемые атрибуты дома, ставшего не просто жильем, а особым миром — любви, уюта, простой человеческой жизни. На всем протяжении творческого пути для А. А. Тарковского было характерно внимание к таким традиционным для мировой поэзии жанрам, как элегия и сон. Элегия поэта, внешне отличаясь от классических по ритму и лирике, родственна им по сути (к примеру «В последний месяц осени»). Элегическая ситуация (на закате дня лирический герой размышляет о жизни и смерти), природа (являющаяся не только фоном для создания определенного настроения, но и предметом медитации), идея бесконечности бытия (человек смертен, но Природа, связанная узами родства с человеком, бессмертна) — все это соответствует канону жанра.

К сонету А. Тарковский приходит уже в зрелые годы, обращаясь к нему в исключительно важных для него случаях. Так, он посвящает свои раздумья судьбам матери («Влажной землей из окна потянуло…»), Ахматовой («Рукопись», «И эту я проводил в дорогу… »), Цветаевой («Как двадцать два года тому назад…»), Заболоцкому («Могила поэта…»); темам творчества («Вы, жившие на свете до поэта…»), свободы («Степная дудка»), судьбы («Надпись на книге»), смерти («И это снилось мне…», «Душу, вспыхнувшую на лету…», «Тот жил и умер…»). Ориентация на каноны сонета (метрику, рифмовку, синтаксис, количество слогов, движение мысли от тезиса к антитезе и синтезу) обуславливает высокий пафос его сонетов: утверждение символической роли поэзии, Искусства, хранящих память о прошлом духовном наследии и передающих это богатство будущим поколениям.

Наряду со строго канонизированными формами А. А. Тарковский не обошел и верлибр (свободный стих), за которым в поэзии XX века прочно закрепился философский ореол. По мысли автора, все формы жизни от камня до звезды и человека — равны, разве что камни не имеют голоса, и долг поэта — научить их песне. Горечь от сознания близости конца жизни смягчается мудрым оптимизмом утверждения вечности жизни Природы. Собственной жизнью поэт платит за ниспосланный ему дар, однако, возвращая свой долг природе, он вносит свою лепту в вечность и после физической смерти обретает бессмертие.

Поэзия А. А. Тарковского нелегка для чтения. Это связано с метафоричностью стиля поэта, насыщенностью стихотворений аллюзиями, соединяющими его творчество со всем контекстом мировой культуры. Среди аллюзий, перекликающихся с античностью, следует назвать мифы об Актионе и Марсии, мало известные широким кругам читателей. Оба они связаны с трагическими эпизодами в судьбе самого поэта: ранением и последующей инвалидностью. В мифе о Марсии, дерзнувшем бросить вызов самому Аполлону на состязании в игре на флейте (затем с него в наказание за поражение была содрана кожа), поэт сопоставляет его и свои страдания, причем не только физические, но и нравственные, поскольку человек творческий чувствует все обостреннее обыкновенных людей.

Особое место занимает образ Григория Сковороды. Непосредственная связь А. А. Тарковского с Украиной (поэт происходит из семьи известных деятелей украинской культуры Тобилевичей). Атмосфера любви и уважения к Сковороде в семье поэта, круг его чтения — обусловили глубокий искренний интерес Тарковского к личности и трудам философа. Свидетельством этого служат литературно - критические выступления, поэтическое обращение к учению Сковороды, мотивы подвижничества, духовных поисков в виде прямых и опосредованных реминисценций проходят через «Степь», «Степную дудку», «Приазовье», «Григория Сковороду» и др. Образ Сковороды в поэзии Тарковского содержит отсыл к наджизненному смыслу человеческого существования, реализуясь в мотивах скитальничества, аскетизма, царственной нищеты и бесконечной дороги. В творчестве Тарковского получили развитие традиции русской и мировой философской поэзии. Опора на духовное наследие Запада и Востока, стремление избежать тщеты и суеты, славы и богатства, неистребимое жизнелюбие — вот тот нравственный стержень, который помог поэту сохранить свой талант, не растлив, не уничтожив его в сложных исторических обстоятельствах.