Старый дом

Старый дом

Автор: Андерсен Г.-Х.

СТАРЫЙ ДОМ

На одной улице стоял старый-старый дом, выстроенный еще около трехсотлет тому назад, - год его постройки был вырезан на одном из оконных карнизов, по которым вилась затейливая резьба: тюльпаны и побеги хмеля; тутже было вырезано старинными буквами и с соблюдением старинной орфографиицелое стихотворение. На других карнизах красовались уморительные рожи,корчившие гримасы. Верхний этаж дома образовывал над нижним большой выступ; под самой крышей шел водосточный желоб оканчивавшийся головой дракона. Дождевая вода должна была вытекать у дракона из пасти, но текла изживота - желоб был дырявый.

Все остальные дома на улице были такие новенькие, чистенькие, сбольшими окнами и прямыми, ровными стенами; по всему видно было, что онине желали иметь со старым домом ничего общего и даже думали: "Долго лион будет торчать тут на позор всей улице? Из-за этого выступа нам невидно, что делается по ту сторону дома! А лестница-то, лестница-то! Широкая, будто во дворце, и высокая, словно ведет на колокольню! Железныеперила напоминают вход в могильный склеп, а на дверях блестят большиемедные бляхи! Просто неприлично!"

Против старого дома, на другой стороне улицы, стояли такие же новенькие, чистенькие домики и думали то же, что их собратья; но в одномиз них сидел у окна маленький краснощекий мальчик с ясными, сияющимиглазами; ему старый дом и при солнечном и при лунном свете нравился кудабольше всех остальных домов. Глядя на стену старого дома с потрескавшейся и местами пообвалившейся штукатуркой, он рисовал себе самые причудливые картины прошлого, воображал всю улицу застроенной такими же домами,с широкими лестницами, выступами и остроконечными крышами, видел передсобою солдат с алебардами и водосточные желобы в виде драконов и змиев... Да, можно таки было заглядеться на старый дом! Жил в нем один старичок, носивший короткие панталоны до колен, кафтан с большими металлическими пуговицами и парик, про который сразу можно было сказать: вотэто настоящий парик! По утрам к старику приходил старый слуга, которыйприбирал все в доме и исполнял поручения старичка хозяина; остальноевремя дня старик оставался в доме один-одинешенек. Иногда он подходил кокну взглянуть на улицу и на соседние дома; мальчик, сидевший у окна,кивал старику головой и получал в ответ такой же дружеский кивок. Такони познакомились и подружились, хоть и ни разу не говорили друг с другом, - это ничуть им не помешало!

Раз мальчик услышал, как родители его говорили:

- Старику живется вообще не дурно, но он так одинок, бедный!

В следующее же воскресенье мальчик завернул что-то в бумажку, вышелза ворота и остановил проходившего мимо слугу старика.

- Послушай! Снеси-ка это от меня старому господину! У меня два оловянных солдатика, так вот ему один! Пусть он останется у него, ведь старый господин так одинок, бедный!

Слуга, видимо, обрадовался, кивнул головой и отнес солдатика в старыйдом. Потом тот же слуга явился к мальчику спросить, не пожелает ли онсам навестить старого господина. Родители позволили, и мальчик отправился в гости.

Медные бляхи на перилах лестницы блестели ярче обыкновенного, точноих вычистили в ожидании гостя, а резные трубачи - на дверях были ведьвырезаны трубачи, выглядывавшие из тюльпанов, - казалось, трубили изовсех сил, и щеки их раздувались сильнее, чем всегда. Они трубили:"Тра-та-та - та! Мальчик идет! Тра-та-та-та!" Двери отворились, имальчик вошел в коридор. Все стены были увешаны старыми портретами рыцарей в латах и дам в шелковых платьях; рыцарские доспехи бряцали, аплатья шуршали... Потом мальчик прошел на лестницу, которая сначала шлавысоко вверх, а потом опять вниз, и очутился на довольно-таки ветхойтеррасе с большими дырами и широкими щелями в полу, из которых выглядывали зеленые трава и листья. Вся терраса, весь двор и даже вся стена дома были увиты зеленью, так что терраса выглядела настоящим садом, а насамом-то деле это была терраса! Тут стояли старинные цветочные горшки ввиде голов с ослиными ушами; цветы росли в них как хотели. В одном горшке так и лезла через край гвоздика: зеленые ростки ее разбегались во всестороны, и гвоздика как будто говорила: "Ветерок ласкает меня, солнышкоцелует и обещает подарить мне в воскресенье еще один цветочек! Еще одинцветочек в воскресенье!"

С террасы мальчика провели в комнату, обитую свиною кожей с золотымтиснением.

Да, позолота-то сотрется,

Свиная ж кожа остается! -

говорили стены.

В той же комнате стояли разукрашенные резьбою кресла с высокими спинками.

- Садись! Садись! - приглашали они, а потом жалобно скрипели. - Ох,какая ломота в костях! И мы схватили ревматизм, как старый шкаф. Ревматизм в спине! Ох!

Затем мальчик вошел в комнату с большим выступом на улицу. Тут сиделсам старичок хозяин.

- Спасибо за оловянного солдатика, дружок! - сказал он мальчику. - Испасибо, что сам зашел ко мне!

"Так, так" или, скорее, "кхак, кхак!" - закряхтела и заскрипела мебель. Стульев, столов и кресел было так много, что они мешали друг другусмотреть на мальчика.

На стене висел портрет прелестной молодой дамы с живым, веселым лицом, но причесанной и одетой по старинной моде: волосы ее были напудрены, а платье стояло колом. Она не сказала ни "так", ни "кхак", но ласково смотрела на мальчика, и он сейчас же спросил старика:

- Где вы ее достали?

- В лавке старьевщика! - отвечал тот. - Там много таких портретов, ноникому до них нет дела: никто не знает, с кого они писаны, - все эти лица давным-давно умерли и похоронены. Вот и этой дамы нет на свете летпятьдесят, но я знавал ее в старину.

Под картиной висел за стеклом букетик засушенных цветов; им, верно,тоже было лет под пятьдесят, - такие они были старые! Маятник большихстаринных часов качался взад и вперед, стрелка двигалась, и все в комнате старело с каждою минутой, само того не замечая.

- У нас дома говорят, что ты ужасно одинок! - сказал мальчик.

- О! Меня постоянно навещают воспоминания знакомых лиц и образов!.. Атеперь вот и ты навестил меня! Нет, мне хорошо!

И старичок снял с полки книгу с картинками. Тут были целые процессии,диковинные кареты, которых теперь уж не увидишь, солдаты, похожие натрефовых валетов, городские ремесленники с развевающимися знаменами. Упортных на знаменах красовались ножницы, поддерживаемые двумя львами, усапожников же не сапоги, а орел о двух головах - сапожники ведь делаютвсе парные вещи. Да, вот так картинки были!

Старичок хозяин пошел в другую комнату за вареньем, яблоками и орехами. Нет, в старом доме, право, было прелесть как хорошо!

- А мне просто невмочь оставаться здесь! - сказал оловянный солдатик,стоявший на сундуке. - Тут так пусто и печально. Нет, кто привык к семейной жизни, тому здесь не житье. Сил моих больше нет! День тянетсяздесь без конца, а вечер и того дольше! Тут не услышишь ни приятных бесед, какие вели, бывало, между собою твои родители, ни веселой возни ребятишек, как у нас! Старый хозяин так одинок! Ты думаешь, его кто-нибудьцелует? Глядит на него кто-нибудь ласково? Бывает у него елка? Получаетон подарки? Ничего! Вот разве гроб он получит!.. Нет, право, я не выдержу такого житья!

- Ну, ну полно! - сказал мальчик. - По-моему, здесь чудесно; сюдаведь заглядывают воспоминания и приводят с собою столько знакомых лиц!

- Что-то не видал их, да они мне и не знакомы! - отвечал оловянныйсолдатик. - Нет, мне просто не под силу оставаться здесь!

- А надо! - сказал мальчик.

В эту минуту в комнату вошел с веселою улыбкой на лице старичок, ичего-чего он только не принес! И варенья, и яблок, и орехов! Мальчик перестал и думать об оловянном солдатике.

Веселый и довольный вернулся он домой. Дни шли за днями; мальчикпо-прежнему посылал в старый дом поклоны, а оттуда то же поклоны в ответ,и вот мальчик опять отправился туда в гости.

Резные трубачи опять затрубили: "Тра-та-та-та! Мальчик пришел!Тра-та-та-та!" Рыцари и дамы на портретах бряцали доспехами и шуршалишелковыми платьями, свиная кожа говорила, а старые кресла скрипели икряхтели от ревматизма в спине: "Ох!" Словом, все было как и в первыйраз, - в старом доме часы и дни шли один, как другой, без всякой перемены.

- Нет, я не выдержу! - сказал оловянный солдатик. - Я уже плакал оловом! Тут слишком печально! Пусть лучше пошлют меня на войну, отрубят тамруку или ногу! Все-таки хоть перемена будет! Сил моих больше нет!.. Теперь и я знаю, что это за воспоминания, которые приводят с собою знакомых лиц! Меня они тоже посетили, и, поверь, им не обрадуешься! Особенно,если они станут посещать тебя часто. Под конец я готов был спрыгнуть ссундука!.. Я видел тебя и всех твоих!.. Вы все стояли передо мною, какживые!.. Это было утром в воскресенье... Все вы, ребятишки, стояли встоловой, такие серьезные, набожно сложив руки, и пели утренний псалом... Папа и мама стояли тут же. Вдруг дверь отворилась, и вошла незванная двухгодовалая сестренка ваша Мари. А ей стоит только услышать музыку или пение - все равно какое, - сейчас начинает плясать. Вот она ипринялась приплясывать, но никак не могла попасть в такт - вы пели такпротяжно... Она поднимала то одну ножку, то другую и вытягивала шейку,но дело не ладилось. Никто из вас даже не улыбнулся, хоть и трудно былоудержаться. Я таки и не удержался, засмеялся про себя, да и слетел состола! На лбу у меня вскочила большая шишка - она и теперь еще не прошла, и поделом мне было!.. Много и еще чего вспоминается мне... Все, чтоя видел, слышал и пережил в вашей семье, так и всплывает у меня передглазами! Вот каковы они, эти воспоминания, и вот что они приводят с собой!.. Скажи, вы и теперь еще поете по утрам? Расскажи мне что-нибудьпро малютку Мари! А товарищ мой, оловянный солдатик, как поживает? Вотсчастливец!.. Нет, нет, я просто не выдержу!..

- Ты подарен! - сказал мальчик. - И должен остаться тут! Разве ты непонимаешь этого?

Старичок хозяин явился с ящиком, в котором было много разных диковинок: какие-то шкатулочки, флакончики и колоды старинных карт - такихбольших, расписанных золотом, теперь уж не увидишь! Старичок отпер длягостя и большие ящики старинного бюро и даже клавикорды, на крышке которых был нарисован ландшафт. Инструмент издавал под рукой хозяина тихиедребезжащие звуки, а сам старичок напевал при этом какую-то заунывнуюпесенку.

- Эту песню певала когда-то она! - сказал он, кивая на портрет, купленный у старьевщика, и глаза его заблестели.

- Я хочу на войну! Хочу не войну! - завопил вдруг оловянный солдатики бросился с сундука.

Куда же он девался? Искал его и сам старичок хозяин, искал и мальчик- нет нигде, да и только.

- Ну, я найду его после! - сказал старичок, но так и не нашел. Полвесь был в щелях, солдатик упал в одну из них и лежал там, как в открытой могиле.

Вечером мальчик вернулся домой. Время шло; наступила зима; окна замерзли, и мальчику приходилось дышать на них, чтобы оттаяло хоть маленькое отверстие, в которое можно было взглянуть на улицу. Снег запорошил все завитушки и надпись на карнизах старого дома и завалил лестницу,- дом стоял словно нежилой. Да так оно и было: старичок, хозяин его,умер.

Вечером к старому дому подъехала колесница, на нее поставили гроб иповезли старичка за город, в фамильный склеп. Никто не шел за гробом - все друзья старика давным-давно умерли. Мальчик послал вслед гробу воздушный поцелуй.

Несколько дней спустя в старом доме назначен был аукцион. Мальчик видел из окошка, как уносили старинные портреты рыцарей и дам, цветочныегоршки с длинными ушами, старые стулья и шкафы. Одно пошло сюда, другоетуда; портрет дамы, купленный в лавке старьевщика, вернулся туда же, датак там и остался: никто ведь не знал этой дамы, никому и не нужен былее портрет.

Весною стали ломать старый дом - этот жалкий сарай уже мозолил всемглаза, и с улицы можно было заглянуть в самые комнаты с обоями из свинойкожи, висевшими клочьями; зелень на террасе разрослась еще пышнее и густо обвивала упавшие балки. Наконец место очистили совсем.

- Вот и отлично! - сказали соседние дома.

Вместо старого дома на улице появился новый, с большими окнами и белыми ровными стенами. Перед ним, то есть, собственно, на том самом месте, где стоял прежде старый дом, разбили садик, и виноградные лозы потянулись оттуда к стене соседнего дома. Садик был обнесен высокой железнойрешеткой, и вела в него железная калитка. Все это выглядело так нарядно,что прохожие останавливались и глядели сквозь решетку. Виноградные лозыбыли усеяны десятками воробьев, которые чирикали наперебой, но не о старом доме, - они ведь не могли его помнить; с тех пор прошло столько лет,что мальчик успел стать мужчиною. Из него вышел дельный человек на радость своим родителям. Он только что женился и переехал со своею молодойженой как раз в этот новый дом с садом.

Оба они были в саду; муж смотрел, как жена сажала на клумбу какой-топриглянувшийся ей полевой цветок. Вдруг молодая женщина вскрикнула:

- Ай! Что это?

Она укололась - из мягкой, рыхлой земли торчало что-то острое. Этобыл - да, подумайте! - оловянный солдатик, тот самый, что пропал у старика, валялся в мусоре и наконец много-много лет пролежал в земле.

Молодая женщина обтерла солдатика сначала зеленым листком, а затемсвоим тонким носовым платком. Как чудесно пахло от него духами! Оловянный солдатик словно очнулся от обморока.

- Дай-ка мне посмотреть! - сказал молодой человек, засмеялся и покачал головой. - Ну, это, конечно, не тот самый, но он напоминает мне однуисторию из моего детства!

И он рассказал своей жене о старом доме, о хозяине его и об оловянномсолдатике, которого послал бедному одинокому старичку. Словом, он рассказал все, как было в действительности, и молодая женщина даже прослезилась, слушая его.

- А может быть, это и тот самый оловянный солдатик! - сказала она. - Я спрячу его на память. Но ты непременно покажи мне могилу старика!

- Я и сам не знаю, где она! - отвечал он. - Да и никто не знает! Всеего друзья умерли раньше него, никому не было и дела до его могилы, я жев те времена был еще совсем маленьким мальчуганом.

- Как ужасно быть таким одиноким! - сказала она.

- Ужасно быть одиноким! - сказал оловянный солдатик. - Но какоесчастье сознавать, что тебя не забыли!

- Счастье! - повторил чей-то голос совсем рядом, но никто не расслышал его, кроме оловянного солдатика.

Оказалось, что это говорил лоскуток свиной кожи, которую когда-то были обиты комнаты старого дома. Позолота с него вся сошла, и он был похожскорее на грязный комок земли, но у него был свой взгляд на вещи, и онвысказал его:

Да, позолота-то сотрется,

Свиная ж кожа остается!

Оловянный солдатик, однако, с этим не согласился.