Правда как высшая ценность

Содержание

1 Правда как высшая ценность

2. Чем был вызван духовный переворот в жизни Л.Н. Толстого?

3. Месть, мещанство, мораль, мотив, мужество

Список использованной литературы

1 Правда как высшая ценность

Среди высших нравственных ценностей немаловажное значение имеет правда и тесно связанное с ней понятие правдивости.

Слово «правда» перекликается с другими родственными ему словами - правый, правильный, и имеет по меньшей мере три смысла.

Во-первых, оно означает некоторый образцовый порядок бытия и человеческих отношений, которому необходимо неукоснительно следовать для того, чтобы на земле воцарились гармония между людьми. В этом ракурсе содержание слова «правда» совпадает с понятием справедливости, хотя, пожалуй, в большей степени акцентирует момент идеальности и онтологической укорененности названного образцового порядка. Именно в таком случае говорят «надо жить по правде», или «правда восторжествует». Правда является здесь чем-то вроде высшей инстанции, выносящей в конце концов свой приговор[1].

«Правдоискательство» столь характерное для России, занято поисками именно этой «высшей правды», которая выразила бы себя в справедливом людском или божественном суде, при котором злые и жестокие будут наказаны, а хорошие и добрые - вознаграждены. «Высшая правда» как бы возносится над многоликой эмпирией жизни, над ее грязью и мелочностью, несправедливостью и бессмысленностью. Она - выше фактичности, является более глубинной и основной силой, чем простой событийный ряд. В этом смысле «высшая правда» противостоит «правде жизни», понятой как механическая подборка негативных примеров. Она настолько же фундаментальней «суммы негативных фактов», насколько океанская волна значительней, чем пена и щепки на ее поверхности. Тот, кто живет «по правде» - живет по нравственному закону, по божьим заповедям, по человеческой совести, и никогда не скажет: «Все кругом гадкие и скверные, это - правда жизни, зачем же мне быть добрым и щедрым?». Правда не сводится к реестру ужасов из «желтых» газет, она надэмпирична и взывает к человеческому в человеке.

В реальном общении «порядок правды» выражает себя в открытости между людьми, в том, что они честны друг с другом, не лгут, не предают, не подличают. Правда в межличностной коммуникации и в отношениях между группами проявляется в доверии, во внимании и отзывчивости, она предполагает взаимопомощь, поддержку, стремление и способность понять другого, а также раскрыть себя - свои намерения и планы. Правда исключает всякую эксплуатацию, корыстное и расчетливое использование другого как всего лишь инструмента для достижения собственных целей.

Второй смысл понятия «правда» означает соответствие наших представлений объективному положению дел. Все знают с детства, что надо «говорить правду», то есть не лгать, не искажать реальной картины событий, не сочинять небылиц, которые выдаются за факты. Тот, кто в этом смысле следует правде - не лжет и не обманывает, является правдивым человеком. Правдивость - это освещение событий или высказывание своих взглядов такими, как они есть, без подмены и камуфляжа. «То, что вчера произошла драка - это правда» - в данном случае правдой является факт, о котором спрашивают, имел ли он место. Или «То, что я люблю вас, это правда» - правдивое признание утверждает факт внутренней жизни говорящего. Правда внешних и внутренних фактов позволяет индивидам общаться в рамках единого поля понимания, без недоумений, опасений и смыслового тумана. Правдивость делает индивидов доступными друг другу для совместного переживания и действия. Правдивость, говорил Монтень, лежит в основе всякой добродетели. Действительно, только честное, правдивое отношение к другим людям является собственно-моральным, ибо оно предполагает признание чужого достоинства. Мы сами не желаем быть обманутыми, объегоренными, «обведенными вокруг пальца», и не должны поступать подобным образом по отношению к другим[2].

Правда как адекватная характеристика ситуации противостоит обману или лжи (в данном случае ложь и обман мы используем как синонимы, хотя можно установить различия между этими понятиями). Если правда соединяет людей, делает их способными к полноценной коммуникации, то обман означает разрыв, отчуждение, взаимное недоверие. Обманывающий как правило своекорыстен, он искажает положение вещей для того, чтобы в чем-то ущемить других и утвердить или возвысить себя, чтобы обогатиться или получить власть нечестно - за чужой счет.

Правда тесно связана с достоинством человека: тот, кто уважает себя самого, не бывает низким лжецом и хитрым обманщиком, он стремится избежать всякого притворства и нечестности, стыдится быть уличенным во лжи, не хочет вводить в заблуждение других людей, ибо уважает их и ценит. Тот же, кто охотно лжет, не ценит и не уважает других, он ставит их в глупое положение, мешает правильно сориентироваться, безжалостно сбивает их с толку. Однако, при этом он теряет и собственное достоинство.

Дело в том, что нет на свете ничего тайного, что не стало бы явным. Практически любой обман рано или поздно бывает разоблачен, а человек, единожды солгавший, потом вызывает у окружающих устойчивое недоверие. Как можно верить и доверять тому, кто не чурается исказить факты, возвести напраслину на других, кто дезориентирует людей вокруг себя и своими ложными обещаниями заводит их в тупик! Лжеца не уважают, его презирают и опасаются, от общения с ним стараются уклониться. Любителя обманывать не порекомендуют на хорошую работу, не пригласят в гости, с ним не желают водиться. Вот почему обвинение во лжи считается глубоким оскорблением, посягательством на нашу честь: меня, честного человека, подозревают в обмане! Если я честен, подобные подозрения оскорбительны и обидны. Впрочем, обидно и досадно бывает и уличенному лжецу. Обманщики часто как бы скрывают от самих себя собственный порок, называя его не ложью, а умом, ловкостью, сообразительностью, хитростью, или всякий раз намереваются обмануть «в последний раз». Разоблачение демонстрирует им степень их собственного падения, указывает на резкое расхождение с общепринятыми нормами нравственности.

Огражден ли правдивый человек от необоснованных обвинений во лжи? Думается, не всегда. Там, где нет непосредственной возможности проверить объективную ситуацию, мы можем только доверять или не доверять словам конкретной личности. Однако, на стороне правдивого его моральная правота, которая дает ему уверенность в себе и надежду на торжество той самой «высшей правды», которая возносится над несовершенством фактов и их эмпирических проверок и, в конечном счете, правильно расставляет все «точки над и». «Высшая правда» нередко выступает не как однократно выявленный факт, но как процесс, который может развертываться во времени, и давать благие плоды верных оценок, к сожалению, уже после того, как «без вины виноватый» уходит из жизни или из активной деятельности.

Есть еще и третий смысл, в котором употребляется слово «правда». Он указывает нам на то, что «высшая правда» - не абстрактна, и каждый прикасается к ней по-своему и со своих позиций. Здесь уместно сравнить правду и истину - два понятия, которые, казалось бы, говорят нам об одном и том же. Однако между ними есть существенные различия. Об истине мы говорим прежде всего в теоретическом и научном знании. Истина - одна для всех, это устоявшееся представление о неких законах или законе, которые характерны для той или иной сферы действительности. Научной истине противостоит не обман, а заблуждение - неадекватное представление, возникшее в ходе познания, однако, без чьего бы то ни было злого умысла. Заблуждение непреднамеренно, это лишь результат «блуждания ума», который в поисках истины забрел немного не туда. Старым истинам могут противостоять гипотезы, высказывающие «новые истины», но за гипотезами не стоит особый партикулярный интерес. Научные истины базируются на фактах, но не сводятся к ним, и, наконец, научные истины не переживаются остро-эмоционально. При всей страстности отдельных ученых теоретические исследования - сфера разума и рассудка[3].

Иное дело - правда. В определенном смысле правд много - у каждого своя правда. Это значит, что в нравственном понятии правды мы касаемся частной партикулярной позиции человека, его стремления оправдать - то есть обосновать и укоренить в «высшей правде» свою личную точку зрения. У детей и родителей, у хозяина и работника, у мужа и жены бывают порой диаметрально противоположные взгляды на «правду», даже если все эти люди выросли и воспитались в единой системе моральных представлений. Эти «маленькие правды» не общезначимы, напротив, они сугубо конкретны, индивидуальноличностны, вырастают из практического интереса, потребностей, желаний, и потому приобретают эмоционально-страстный облик. За «свою правду» люди готовы сражаться и умирать. Такой правде противостоит чужая «неправда», понятая как несправедливость, враждебность, посягательство на мое благополучие. Чужая неправда предстает как агрессивная и преднамеренная, ее толкуют как непременно включающую в себя ложь, необоснованные претензии и амбиции. Но что же делать с этим множеством расколотых «правд», таких боевитых и «высшей правде» - нахождение согласия, общего языка, условием которого выступает собственно-нравственное понимание других людей как таких же личностей, обладающих интересами, правами и достоинством. Без поиска согласия, без взаимной благожелательности и готовности к пониманию и уступкам нет и «общей правды», которая останется только мечтой. Полнота правды выражается в полноте выраженных в ней точек зрения, в полноте доброй воли, при которой люди оказываются способны решить вместе возникающие у них проблемы.

Полнота совместной правды означает правдивость каждого, кто участвует в «переговорах», правдивость, которая исключает ситуацию «камня за пазухой», потаенных мнений и скрытых намерений. Быть честным с другими не всегда легко. Иногда гораздо удобнее солгать, присочинить или так истолковать положение вещей, что оно полностью потеряет первозданный облик. Обманывать порой весьма выгодно, ложь бывает эффективной и дает быстрые плоды. Однако, обман, лежащий в основе серьезных и долговременных договоренностей уподобляет их замку, построенному на зыбучем песке - совместно созданное может в любое мгновение обрушиться. Правда бывает горька, но созданное на ее фундаменте не разрушить никаким бурям. Впрочем, у вопроса о лжи и правде есть и другая сторона. Всякую ли правду надо говорить в глаза человеку? Надо ли инвалиду громко объявлять, что он - инвалид, а некрасивой женщине, что она - некрасива? Можно ли создать что-нибудь на основе «правды», которая ранит и убивает? Это чисто нравственная проблема, которая может быть сформулирована так: зачем в каждом конкретном случае мы говорим «резать правду-матку», попирая при этом чужое достоинство, унижая собеседника, мрачно сгущая обстоятельства и выставляя на первый план свое превосходство. Однако, в этом случае речь не идет о правде, а только о злостном самоутверждении под флагом правды.

О правде в подлинном смысле слова речь может идти только тогда, когда мы сообщаем об обстоятельствах максимально объективно, даем самый широкий веер возможных следствий из наличной ситуации, поддерживаем уверенность и достоинство другого, какую бы правду мы ему не сообщали.

Правы философы Востока, которые считают, что правда должна быть всегда подана в достаточно приятной вежливой форме, в противном же случае она из правды превращается в «кривду», а то и в откровенную ложь[4].

2 Чем был вызван духовный переворот в жизни Л.Н. Толстого?

Сознательная жизнь Толстого подразделяется на две равные половины по 32 года, из которых вторая отличается от первой как день от ночи. Речь идет об изменении, которое является одновременно духовным просветлением - о радикальной смене нравственных основ жизни. В сочинении «В чем моя вера?»[5] Толстой пишет: «То, что прежде казалось мне хорошо, показалось дурно, и то, что прежде казалось дурно, показалось хорошо. Со мной случилось то, что случается с человеком, который вышел за делом и вдруг дорогой решил, что дело это ему совсем не нужно, - и повернул домой. И все, что было справа, - стало слева, и все, что было слева, - стало справа». Первая половина жизни Льва Толстого, по всем общепринятым критериям, сложилась очень удачно, счастливо. Граф по рождению, он получил хорошее воспитание и богатое наследство. В жизнь он вступил как типичный представитель высшей знати. У него была буйная разгульная молодость. В 1851 годах служил на Кавказе, в 1854 годах участвовал в обороне Севастополя. Однако его основным занятием стала писательская деятельность. Хотя повести и рассказы приносили славу Толстому, а большие гонорары укрепляли состояние, тем не менее его писательская вера стала подрываться. Он увидел, что писатели играют не свою собственную роль: они учат, не зная, чему учить, и непрерывно спорят между собой о том, чья правда выше, в труде своем они движимы корыстными мотивами в большей мере, чем обычные люди, не претендующие на роль наставников общества. Не отказавшись от писательства, он оставил писательскую среду и после полугодового заграничного путешествия (1857) занялся педагогической деятельностью среди крестьян (1858). В течение года (1861) служил мировым посредником в спорах между крестьянами и помещиками. Ничто не приносило Толстому полного удовлетворения. Разочарования, которые сопровождали каждую его деятельность, стали источником нарастающего внутреннего смятения, от которого ничто не могло спасти. Нараставший духовный кризис привел к резкому и необратимому перевороту в мировоззренческих взглядах Толстого. Этот переворот явился началом второй половины жизни. Вторая половина сознательной жизни Л.Н. Толстого явилась отрицанием первой. Он пришел к выводу, что он, как и большинство людей, жил жизнью, лишенной смысла - жил для себя. Все, что он ценил - удовольствия, слава, богатство, - подвержено тлену и забвению. «Я, - пишет Толстой, - как будто жил-жил, шел-шел и пришел к пропасти и ясно увидал, что впереди ничего нет, кроме погибели». Ложными являются не те или иные шаги в жизни, а само ее направление, та вера, точнее безверие, которое лежит в ее основании. А что же не ложь, что не суета? Ответ на этот вопрос Толстой нашел в учении Христа. Оно учит, что человек должен служить тому, кто послал его в этот мир - Богу и в своих простых заповедях показывает, как это делать.

Толстой пробудился к новой жизни. Сердцем, умом и волей он принял программу Христа и посвятил свои силы целиком тому, чтобы следовать ей, обосновывать и проповедовать ее. Вопрос о том, чем была обусловлена столь резкая перемена жизнеустоев Л.Н. Толстого не имеет удовлетворительного объяснения однако некоторые предположения можно сделать на основе его произведений.

Духовное обновление личности является одной из центральных тем последнего романа Толстого «Воскресение»[6] (1899), написанного им в период, когда он вполне стал христианином и непротивленцем. Главный герой князь Нехлюдов оказывается присяжным по делу девушки, обвиняемой в убийстве, в которой он узнает Катюшу Маслову - соблазненную им некогда и брошенную горничную своих тетушек. Этот факт перевернул жизнь Нехлюдова. Он увидел свою личную вину в падении Катюши Масловой и вину своего класса в падении миллионов таких Катюш. «Бог, живший в нем, проснулся в его сознании», и Нехлюдов обрел ту точку обзора, которая позволила по-новому взглянуть на жизнь свою и окружающих и выявить ее полную внутреннюю фальшь. Потрясённый Нехлюдов порвал со своей средой и поехал вслед за Масловой на каторгу. Скачкообразное превращение Нехлюдова из барина, легкомысленного прожигателя жизни в искреннего христианина началось в форме глубокого раскаяния, пробудившейся совести и сопровождалось напряженной умственной работой. Кроме того, в личности Нехлюдова Толстой выделяет по крайней мере две предпосылки, благоприятствовавшие такому преображению, - острый, пытливый ум, чутко фиксировавший ложь и лицемерие в человеческих отношениях, а также ярко выраженная склонность к переменам. Второе особенно важно: «Каждый человек носит в себе зачатки всех людских свойств и иногда проявляет одни, иногда другие и бывает часто совсем не похож на себя, оставаясь все между тем одним и самим собою. У некоторых людей эти перемены бывают особенно резки. И к таким людям принадлежал Нехлюдов».

Если перенести толстовский анализ духовной революции Нехлюдова на самого Толстого, то видно много схожего. Толстому также в высшей степени была свойственна склонность к резким переменам, он пробовал себя на разных поприщах. На опыте собственной жизни он испытал все основные мотивы, связанные с мирскими представлениями о счастье, и пришел к выводу, что они не приносят успокоения души. Именно эта полнота опыта, не оставлявшая иллюзий, будто что-то новое может придать жизни смысл, стала важной предпосылкой духовного переворота.

Чтобы жизненный выбор получил достойный статус, в глазах Толстого он должен был оправдаться перед разумом. При таком постоянном бодрствовании разума мало оставалось лазеек для обмана и самообмана, прикрывавших изначальную безнравственность, бесчеловечность так называемых цивилизованных форм жизни. В их разоблачении Толстой был беспощаден.

Есть аналогия с нехлюдовской моделью и в том, как протекал духовный кризис Толстого. Он начался с непроизвольных внутренних реакций, свидетельствовавших о неполадках в строе жизни, «со мною, - пишет Толстой, - стало случаться что-то очень странное: на меня стали находить минуты сначала недоумения, остановки жизни, как будто я не знал, как мне жить, что мне делать, и я терялся и впадал в уныние. Но это проходило, и я продолжал жить по-прежнему. Потом эти минуты недоумения стали повторяться чаще и чаще и все в той же самой форме. Эти остановки жизни выражались всегда одинаковыми вопросами: Зачем? Ну, а потом?».

Также внешним толчком к духовному преображению Толстого мог послужить 50-летний рубеж жизни. 50-летие - особый возраст в жизни каждого человека, напоминание, что жизнь имеет конец. И Толстому оно напоминало о том же самом. Проблема смерти волновала Толстого и раньше. Толстого смерть, в особенности смерть в форме законных убийств, всегда ставила в тупик. В 1866 году он безуспешно защищал в суде солдата, ударившего командира и обреченного на смертный приговор. Особенно сильно подействовали на Толстого смертная казнь гильотиной, которую он наблюдал в Париже в 1857 году, а позже - смерть любимого старшего брата Николая в 37-летнем возрасте в 1860 году. Толстой давно стал задумываться над общим смыслом жизни, соотношении жизни и смерти. Однако раньше это была боковая тема, теперь она стала основной, теперь уже смерть воспринималась как скорый и неизбежный конец. Встав перед необходимостью выяснить личное отношение к смерти, Толстой обнаружил, что его жизнь, его ценности не выдерживают проверки смертью. «Я не мог придать никакого разумного смысла ни одному поступку, ни всей моей жизни. Меня только удивляло то, как мог я не понимать этого в самом начале. Все это так давно всем известно. Не нынче завтра придут болезни, смерть (и приходили уже) на любимых людей, на меня, и ничего не останется, кроме смрада и червей. Дела мои, какие бы они ни были, все забудутся - раньше, позднее, да и меня не будет. Так из чего же хлопотать?». Эти слова Толстого из «Исповеди» раскрывают и природу, и непосредственный источник его духовного недуга, который можно было бы обозначить как панику перед смертью. Он ясно понял, что только такая жизнь может считаться осмысленной, которая способна утверждать себя перед лицом неизбежной смерти, выдержать проверку вопросом: «Из чего же хлопотать, ради чего вообще жить, если все будет поглощено смертью?». Толстой поставил перед собой цель - найти то, что не подвластно смерти[7].

3 Месть, мещанство, мораль, мотив, мужество

Месть - вредящие действия, произведённые из побуждения ответить на реальную или мнимую несправедливость, причинённую ранее[8].

Мещанство - сословие в дореволюционной России, включавшее различные категории городских жителей (ремесленников, мелких домовладельцев, торговцев и т.п.)[9].

Мораль - этических ценностей, которые признаются человеком.

Мотив - движущая сила человеческого поведения, его деятельности.

Мужество - этическая категория, обозначающая совокупность качеств, ожидаемых от мужчины.

Список использованной литературы

1. Е.В. Золотухина-Аболина. Современная этика: истоки и проблемы. Ростов н/Д. 2001 г.

2 Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. Ростов-на-Дону, 2004 г.

3 Кузьменко Г.Н. Этика. – М., 2002 г.

4. Де Джордж Р. Деловая этика в 2-х томах, Спб., 2001 г.

5 Толстой Л.Н. В чем моя вера? // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 53 т. Т. 23.

6. Л Н. Толстой. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6. М., «Лексика», 1996. Режим доступа: http://ilibrary.ru/text/1462/index.html

7. Л.Н. Толстой о смысле жизни. Режим доступа: http://www.levtolstoy.org.ru/lib/op/author/105

8. Википедия – свободная энциклопедия. ru.wikipedia.org/wiki/Месть

9. Большая советская энциклопедия. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00047/81400.htm

[1] Е.В. Золотухина-Аболина. Современная этика: истоки и проблемы. Ростов н/Д. 2001 г.

[2] Золотухина-Аболина Е.В. Курс лекций по этике. Ростов-на-Дону, 2004 г.

[3] Кузьменко Г.Н. Этика. – М., 2002 г.

[4] Де Джордж Р. Деловая этика в 2-х томах, Спб., 2001 г.

[5] Толстой Л.Н. В чем моя вера? // Толстой Л.Н. Полн. собр. соч. в 53 т. Т. 23.

[6] Л.Н. Толстой. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 6. М., «Лексика», 1996. Режим доступа: http://ilibrary.ru/text/1462/index.html

[7] Л. Н. Толстой о смысле жизни. Режим доступа: http://www.levtolstoy.org.ru/lib/op/author/105

[8] Википедия – свободная энциклопедия. ru.wikipedia.org/wiki/Месть

[9] Большая советская энциклопедия. Режим доступа: http://slovari.yandex.ru/dict/bse/article/00047/81400.htm