Кампания 1930 г. по устранению нарушений избирательного законодательства в Западной Сибири

Кампания 1930 г. по устранению нарушений избирательного законодательства в Западной Сибири

М. С. Саламатова

Избирательные кампании 1920–1930-х гг. не относятся к числу малоизученных тем отечественной историографии. Основная масса исследований о выборах в эти годы проводилась в советское время в соответствии с марксистской парадигмой. Таких исследований много, а количество сюжетов о выборах, за­трагивающихся в них, напротив, весьма ограничено. В исторических исследованиях выборы 1920–1930-х гг. изучались в рамках деятельности Советов, руководства коммунистической партии Советами, соотношения социальных групп, классов, классовой борьбы в городе и деревне [см., например: Андреев; Гимпельсон; Гоголевский; Еськов; Гущин и др.; Кукушкин; Куперт]. В историко-правовых работах акцентировалось внимание на развитии избирательного нормотворчества, доказательстве преимущества советской избирательной системы перед буржуазными [см.: Лепешкин; Портнов, Славин; Ким].

В последние десятилетия авторы обратились к изучению новых сюжетов советской электоральной истории, прежде всего проблематики, связанной с изучением института лишения избирательных прав, поведенческими аспектами населения на выборах, воздействием конституционной реформы 1936 г. на сталинскую политическую систему, способами агитационно-идеологического воздействия на избирателей в ходе избирательных кампаний 1937–1941 гг. и т. д. [см., например: Валуев; Гаврилов; Дорожкина; Кужба; и др.]. Несмотря на существенные результаты исследований предшественников, избирательные кампании 1920–1930-х гг. нуждаются в переосмыслении их реальной роли с точки зрения механизма осуществления власти большевиками, технологий избирательных кампаний, оценки эффективности их проведения, формирования электоральной культуры советских граждан. Одним из интересных и малоизвестных эпизодов, связанных с выборными кампаниями рубежа 1920–1930-х гг., является борьба центральных органов с нарушениями в сфере избирательного законодательства.

Избирательные кампании 1920-х гг. сопровождались массовыми нарушениями избирательного законодательства, связанными в первую очередь с неправомерным лишением избирательных прав части населения. Эта ситуация была отлично известна ЦИК СССР и ВЦИК, однако реальных мер по устранению этих нарушений не принималось вплоть до начала 1930 г. Момент для устранения нарушений в сфере лишения избирательных прав был выбран исключительно удачно, по времени он практически совпал со статьей Сталина «Головокружение от успехов», и эти события отражали «борьбу» центральной власти за восстановление законности как в сфере коллективизации, так и в области избирательного законодательства.

При подведении итогов избирательной кампании 1928–1929 гг. 12 мая 1929 г. на Президиуме ЦИК СССР председатель Всероссийского центризбиркома А. Киселев отмечал более тщательное выявление лиц, лишенных избирательных прав, что вызвало рост их численности [см.: ГА РФ, ф. 1235, оп. 20, д. 968, л. 53–55]. Общая численность «лишенцев» в СССР составляла в 1929 г. 3 716 тыс. человек [см.: Там же, д. 918, л. 60–62]. Киселев подробно анализировал нарушения, допущенные в ходе избирательной кампании, которые были выявлены в результате многочисленных проверок, проведенных инструкторами, консультантами, информаторами ВЦИК, наблюдавшими за выборами в регионах. Судя по отчетам сотрудников ВЦИК, ситуация повсеместно была приблизительно одинаковой. Основная масса нарушений была связана с процедурой лишения избирательных прав. Типичными нарушениями считались следующие: составление списков «лишенцев» позднее срока, указанного в инструкции о выборах; лишение избирательных прав без документального подтверждения; нарушения при определении круга «лишенцев»; несоблюдение сроков при рассмотрении жалоб. Особо отмечались сопутствующие нарушения при ограничении в дополнительных гражданских правах. Определялись и причины этих явлений: отсутствие подготовленных сотрудников избиркомов, незнание избирательного законодательства, а зачастую и нежелание тратить время на его изучение [см.: Там же, оп. 106, д. 525, л. 15–17].

Многочисленные нарушения в сфере избирательного законодательства порождали не менее многочисленные жалобы «лишенцев» на неправильное лишение. Всего во ВЦИК за избирательную кампанию 1928–1929 гг. поступило 35 542 жалобы (это в 1, 6 раза превышало количество жалоб в 1927 г. и в 76 раз – в 1925 г.). В 1928 г. было удовлетворено 24, 5%, а в 1929 г. – 38, 2 % ходатайств. Несмотря на утверждение местных властей, что «лишенцы» забрасывали их жалобами на протяжении нескольких лет, ВЦИК отвечал, что более 90 % ходатайствующих – лишенные впервые в кампанию 1928/29 г. [Там же, ф. 3316, оп. 2, д. 918, л. 57–58].

Весной 1930 г. Центральная избирательная комиссия СССР срочно разрабатывает предложения для исправления сложившегося положения. Так, 1 марта 1930 г. секретарь ЦИК СССР, председатель Центральной избирательной комиссии А. Енукидзе направил лично Сталину докладную записку по вопросу о лишенцах. Одновременно от имени фракции ВКП(б) президиума ЦИК СССР в Политбюро ЦК ВКП(б) поступила докладная записка о лишении избирательных прав и о лишенцах с проектом постановления президиума по этому вопросу. Докладная записка по вопросу о лишенцах, направленная Сталину, была значительной по объему и содержала четыре раздела.

В первом разделе анализировалась ситуация с определением круга лиц, подлежавших лишению избирательных прав, при этом ответственность за нарушения целиком возлагалась на местные власти [АП РФ, ф. 3, оп. 30, д. 193, л. 144–147].

Второй раздел докладной записки был посвящен нарушениям процедуры лишения избирательного права. Вновь главными виновниками назывались местные избирательные комиссии, поскольку они перепоручали лишение избирательных прав рабочим бригадам и домоуправлениям [Там же, л. 148].

В третьем разделе детализировались дополнительные ограничения, связанные с лишением избирательных прав, наиболее грубыми из которых в городах являлись следующие: выселение из жилья, выселение из крупных городов (Москва, Ленинград), лишение продовольственных карточек (в т. ч. на малолетних детей), исключение детей лишенцев из средних и высших учебных заведений. В сельской местности лишенцев не принимали в колхозы и раскулачивали [Там же, л. 151].

В последнем разделе докладной записки Сталину характеризовались проблемы с восстановлением в избирательных правах. Енукидзе подробно остановился на коллизии в законодательстве, связанной с приобретением условий для восстановления в правах. С одной стороны, избирательные инструкции предусматривали возможность восстановления в избирательных правах «нетрудовых элементов» только при наличии 5-летнего трудового стажа и проявленной лояльности к советской власти. С другой стороны, для трудоустройства было необходимо наличие избирательных прав [см.: Там же, л. 152].

В документе, направленном в Политбюро ЦК ВКП(б), кратко излагались проблемы, перечисленные в докладной записке, особо обращалось внимание на факты несоблюдения сроков рассмотрения жалоб и проблемы детей «лишенцев», выросших при советской власти. Последний вопрос, по мнению Енукидзе, требовал срочного разрешения, поскольку статус неполноправного гражданина становился наследственным [см.: ГА РФ, ф. 3316, оп. 2, д. 918, л. 4].

Несмотря на гуманность предложений, в докладных записках содержалась значительная доля демагогии. Во всех нарушениях избирательного законодательства, как отмечалось выше, обвинялись местные власти, вопросы дополнительных ограничений прав «лишенцев» всеми ведомствами согласовывались с ЦИК СССР и ВЦИК.

Предложения, содержавшиеся в докладных записках, в целом были воплощены в постановлении ЦИК СССР от 22 марта 1930 г. «Об устранении нарушений избирательного законодательства в СССР». В нем категорически запрещалось местным властям расширительно толковать категории лишенных избирательных прав. Составлением списков могли заниматься только избирательные комиссии (фабзавкомы, месткомы, домоуправления, колхозы, бригады не вправе были это решать). Предполагалось, что в трехмесячный срок все инстанции должны были рассмотреть поступившие заявления и жалобы граждан на неправильное лишение избирательных прав. Постановление ЦИК СССР от 22 марта 1930 г. также содержало категорическое требование устранить дополнительные ограничения прав лишенцев. В избирательных правах должны были восстанавливаться в избирательных прав дети лишенцев, достигшие совершеннолетия в 1925 г. («если они в настоящее время занимаются общественно-полезным трудом», как писали «Известия ЦИК СССР и ВЦИК» от 23 марта 1930 г).

ВЦИК 10 апреля 1930 г. выпустил аналогичное постановление об устранении нарушений избирательного законодательства. Постановление ВЦИКа содержало конкретные меры по реализации постановления ЦИК СССР от 22 марта 1930 г. и детализировало его положения.

Согласно указанному постановлению ВЦИКа все исполкомы должны были создать специальные окружные и районные комиссии для скорейшего рассмотрения жалоб и заявлений лишенцев, а также проверить правомерность включения лишенцев в списки (документальное подтверждение). Эту работу предстояло завершить в двухмесячный срок. К 10 мая все краевые и областные исполкомы, а также наркоматы и кооперативные центры РСФСР должны были представить «исчерпывающие доклады о мероприятиях, принятых ими во исполнение настоящего постановления» [ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 9].

Кроме того, в постановлении ВЦИКа от 10 апреля 1930 г. предлагалось нижестоящим исполкомам, кооперативным центрам и другим учреждениям и организациям в десятидневный срок отменить все постановления, циркуляры и распоряжения, устанавливающие какие-либо дополнительные ограничения, установленные только по признаку лишения избирательных прав [Там же].

Проверки в регионах выявили массу нарушений избирательного законодательства. Ни за два, ни за три месяца проверить списки «лишенцев», а главное, разобрать их жалобы и ходатайства на восстановление комиссиям не удалось. Пересмотр дел и рассмотрение многочисленных жалоб продлились до начала новой избирательной кампании 1930–1931 гг. Проверявшие выявили нежелание местных властей исправлять свои ошибки, поскольку те полагали, что вопрос о лишенцах не имеет первостепенной важности. Большой объем работы пришлось выполнить и сотрудникам Центральной избирательной комиссии при ВЦИК. До 1 мая 1930 г. в нее поступило 20 400 жалоб, на конец июня было рассмотрено лишь 8 950 жалоб, восстановлено в правах 54, 7 % лишенцев (показатель в среднем по областям – 52, 3 %, по краям – 59, 9 %, в ряде территорий 66–74 %, после того как их рассмотрели областные или краевые комиссии) [ГА РФ, ф. 3316, оп. 16а, д. 448, л. 27–28].

В Западной Сибири ситуация с нарушениями в сфере избирательного законодательства была схожей с общероссийской. Рассмотрим подробнее на сибирском материале ход кампании по устранению нарушений в электоральной сфере.

Сибкрайисполком оперативно отреагировал на Постановление ЦИК от 22 марта 1930 г., направленное на устранение нарушений в сфере избирательного законодательства. Уже 31 марта 1930 г. по решению Сибкрайисполкома была создана краевая комиссия для быстрейшей проверки списков лиц, лишенных избирательных прав, и рассмотрения жалоб на неправильное лишение прав. Этим же решением предписывалось организовать не позднее 10 апреля 1930 г. аналогичные окружные, городские и районные комиссии. Всю работу в крае предполагалось завершить к 1 июня 1930 г. [ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 6].

Значительно медленнее разворачивалась работа в округах, районах и городах. В ряде округов (Новосибирском, Каменском, Томском) комиссии были созданы со значительным опозданием (на 2 недели и более) [см.: ГА РФ, ф. 1235, оп. 108, д. 659, л. 26]. В Новосибирске на момент проверки (25 апреля) комиссия даже еще не была создана. Выяснилось, что горсовет и городская администрация так и не смогли разобраться, кто же должен производить эту проверку и кто за нее отвечает. Закончить работу планировалось к 1 мая, но комиссия не спешила, поскольку ее члены занимались пересмотром списков и жалоб в свободное от службы время, по вечерам [см.: ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 40].

Подводя предварительные итоги работы по пересмотру списков лиц, лишенных избирательных прав, 20 июня 1930 г. Сибкрайисполком отмечал несоблюдение сроков образования части нижестоящих комиссий, медлительность в работе [см.: ГА РФ, ф. 1235, оп. 108, д. 659, л. 26]. Вместе с тем комиссии, быстро (в течении двух-трех недель) закончившие пересмотр списков и рассмотрение жалоб, вызывали едва ли не большее недовольство краевого руководства, посчитавшего что они «выполнили работу механическим дублированием заключений сельсоветов» [Там же, л. 27].

Одна из главных проблем, с которой столкнулись комиссии, – отсутствие документов, являвшихся основанием для лишения избирательных прав. В информационном отчете о выполнении директивы о полном пересмотре списков лиц, лишенных избирательных прав в Сибирском крае, от 20 июня 1930 г. отмечалось, что в делах отсутствуют справки административных, налоговых, судебных органов, а личные дела лишенцев из сельской местности зачастую представляют из себя только выписки из постановлений бедняцких собраний и заявлений отдельных граждан, не проверенные сельсоветами [см.: Там же, л. 28].

С документальным подтверждением лишения прав дела обстояли ненамного лучше и в городах. Ситуацию осложняли незнание нормативных актов членами комиссий и частичная передача личных дел лишенцев из городских советов в административные отделы (милицию). В докладе инструктора Новосибир­ского окрисполкома, направленном в Сибкрайисполком 28 мая 1930 г., отмечалось, что «существующая при горсовете комиссия с законоположениями о лишении избирательных прав не знакома, председатель комиссии постановления ВЦИК от 10 апреля 1930 г. не знает, последних руководящих указаний в делопроизводстве адмгорчасти нет, а частичная передача дел лишенцев в адмотделы создает неразбериху с документами, подтверждающими лишение прав» [ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 41].

При пересмотре списков специально созданными комиссиями выяснилось, что значительная часть лишенных избирательных прав отсутствуют на местах. Городские и районные комиссии не знали, что делать с этими «мертвыми душами». Председатель краевой комиссии по пересмотру списков лишенцев всем окрисполкомам дал указание «списки лиц, лишенных избирательных прав, но выехавших за пределы города и о которых никаких материалов, кроме списка, нет, пересмотру не подвергать, выделить эти списки с той целью, что возможны случаи, когда отдельные их них могут выявиться» [ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 39].

Наладить взаимодействие различных организаций, которые были обязаны предоставлять сведения для лишения, и комиссий по пересмотру списков удавалось с трудом. В Томске, например, председатель городской комиссии Рогаев жаловался представителю окружной комиссии на то, что, «несмотря на правительственные постановления и напоминания со стороны горсовета, горизбиркома и адмотдела окрфинотделу и судебным органам о присылке сведений на облагаемые подоходным налогом, выбирающих патенты и пораженных в правах, – сведения не предоставляются» [Там же, д. 658, л. 34].

Одной из самых сложных проблем, с которыми столкнулись комиссии по пересмотру списков и рассмотрению жалоб лишенцев, являлось возвращение имущества восстановленным в избирательных правах крестьянам. Краевые власти – Сибкрайисполком и Сибирское краевое административное управление (СКАУ) – давали нижестоящим органам указания соблюдать закон и возвращать имущество восстановленным в правах крестьянам. Окружные и районные комиссии, понимая, что подчас это сделать крайне затруднительно (необходимо было его выделять из имущества колхозов), либо игнорировали спускаемые сверху указания, либо активно сопротивлялись возврату имущества.

Районные комиссии шли на различные уловки при восстановлении в избирательных прав крестьян. В уже упомянутом информационном отчете о полном пересмотре списков лиц, лишенных избирательных прав в Сибирском крае, от 20 июня 1930 г. отмечалось, что «наблюдаются случаи, когда районные комиссии в своих постановлениях заменяют термин “исключить из списков” термином “восстановить в правах”, толкуя, что при такой формулировке имущество восстановленных (как ранее правильно лишенных) может быть и не возвращено» [ГАРФ, ф. 1235, оп. 108, д. 659, л. 29]. В июне 1930 г. Барнаульский окрисполком свое нежелание возвращать имущество объяснял тем, что «экспроприированные средства производства находятся без всякого учета, сельсоветы не знают, сколько в каком хозяйстве экспроприировано. Сейчас после развала коммун имущество находится в беспризорном состоянии на дожде, на земле» [Там же, д. 658, л. 33 об.].

Каковы же были итоги работы комиссий по пересмотру списков и дел лишенцев и как ее оценивали вышестоящие органы власти? Комиссии по пересмотру списков и дел лиц, лишенных избирательных прав, не уложились в отведенные им три месяца; сроки продлевались неоднократно: сначала до 15 июля, затем до 1 сентября 1930 г., но и к концу сентября работа была далека до завершения. Как сообщал 10 сентября 1930 г. начальник Западно-Сибирского краевого административного управления, «в районах имеется большое количество нерассмотренных дел. Дела рассматриваются безобразно медленно, в работе допускается волокита, жалобщики своевременно не уведомляются о рассмотрении дела, крайне плохо поставлено оформление дел» [ГАНО, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 63].

Сибкрайком оценил работу краевой комиссии по проверке списков лишенных избирательных прав невысоко, отметив целый ряд серьезных недостатков. Однако в целом краевой комиссией была проведена большая по объему работа: с 1 апреля по 20 сентября 1930 г. она рассмотрела 4333 жалобы, по ним было восстановлено в правах 29 % лишенцев из списка. Нерассмотренными остались 8774 жалобы [Там же, ф. 3-П, оп. 3, д. 107, л. 50]. Итоги работы городских и районных комиссий по пересмотру списков лишенных избирательных прав приводились во многих информационных и отчетных материалах, но данные в них существенно разнятся. По сведениям Шишканова и Гусарова – инструкторов ЦИК СССР, проводивших обследование работы комиссий по пересмотру списков лишенных избирательных прав в Западной Сибири, на 1 июля «райкомиссиями было рассмотрено 61 755 [дел] лишенцев, из них исключено из списков 15 414 лишенцев, или 24, 9 % общего числа рассмотренных, городскими комиссиями рассмотрено 10 413 [дел] «лишенцев», исключено из списков/восстановлено 4 089, или 39, 3 %» [ГАРФ, ф. 1235, оп. 108, д. 659, л. 49]. Приблизительно такие же относительные показатели приводились Сибкрайисполкомом для региона [Там же, л. 29]. Наиболее полные данные по бывшим округам Западной Сибири приводились в докладе Запсибкрайкома ВКП(б), в котором называлась численность этих лиц по спискам на 1 сентября 1930 г.: Барабинский округ – 5663 (восстановлено 19 %); Барнаульский – 10 200 (восстановлено 21, 7 %); Каменский – 8278 (восстановлено 20, 2 %); Кузнецкий – 6770 (восстановлено 41, 4 %); Новосибирский – 5596 (восстановлено – 25, 4 %); Омский – 23 355 (восстановлено 23, 4 %); Рубцовский – 13 644 (восстановлено 14, 9 %); Славгородский – 2752 (приведено количество только восстановленных в правах 100 %); Томский – 1806 (восстановлено 49, 6 %); Бийский – 33 772 (восстановлено 16 %) [ГАНО, ф. 3-П, оп. 3, д. 107, л. 50].

Приведенные выше данные не совсем точны, поскольку отражают статистику части округов (Омский, Рубцовский, Бийский) по пересмотренным спискам лишенцев, а в других округах (Славгородский, Томский, Новосибирский) – по пересмотренным делам «лишенцев».

Несмотря на отсутствие достоверных данных о количестве пересмотренных дел (списков), объем проделанной работы комиссиями всех уровней по пересмотру списков и жалоб лишенцев оказался весьма значительным. Результаты проверки в некоторых городах и районах стали откровением даже для краевого руководства. В частности, при проверке выяснилось, что из 5 057 человек, значившихся по списку Новосибирска как лишенные избирательных прав, 2715 человек уже не проживали в городе и их местожительство не было известно; 617 человек было восстановлено в правах; 343 человека оказались занесенными в списки по несколько раз; кроме того, были выявлены ошибки в нумерации списков, т. е. осталось реально в списках лишенцев 1382 человека [Там же, ф. 1347, оп. 1, д. 2425, л. 142].

Комиссии по пересмотру списков лишенных избирательных прав закончили работу лишь к началу выборной кампании 1930–1931 гг. К концу осени 1930 г. они рассмотрели огромное количество списков, жалоб, заявлений, тем самым оказав существенную помощь избирательным комиссиям.

Главным итогом кампании по устранению нарушений в сфере избирательного законодательства явилось выявление истинного состояния дел в сфере лишения избирательных прав. Из каких бы соображений руководство государства ни начинало эту кампанию – популистских ли, демагогических или благих, цель навести порядок в сфере применения избирательного законодательства в значительной мере была достигнута – наиболее вопиющие нарушения были ликвидированы. Не менее трети внесенных в списки лишенных гражданских прав в избирательную кампанию 1928–1929 гг. были восстановлены в правах (в целом по стране это более 1 млн человек). Во многих случаях лишение избирательных прав обрело документальное обоснование. Повсеместно на лишенцев были заведены личные дела. Для административных органов положительным итогом проведенной кампании явилось налаживание постоянного учета и установление жесткого контроля за лицами, лишенными избирательных прав. Отныне для тех, кто был внесен в списки лишенцев, было значительно сложнее скрыться либо скрыть свой неполноправный статус.

Как оценить значение этой локальной кампании для формирования механизма сталинского государства? Представляется, что кампанию по устранению нарушений в сфере избирательного законодательства и более известную кампанию по борьбе с «головокружениями от успехов» в коллективизации следует рассматривать в совокупности. Это были едва ли не последние либеральные кампании сталинского режима, которые показывали, что тактически режим еще способен идти на некоторые отступления от общей репрессивной линии, относительно чутко реагировать на массовое недовольство населения. Не менее очевидным представляется популистский подтекст обеих кампаний: центральная власть, желая снизить градус недовольства населения раскулачиванием или несправедливым лишением избирательных прав, пыталась обвинить в произволе местные власти, переложить на них ответственность за собственные неудачи и проблемы.

Список литературы

1. Андреев В. П. Руководство коммунистической партии городскими советами РСФСР (1926–1937). Томск, 1990.

2. Валуев Д. В. Лишенцы в системе социальных отношений (1918–1936) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Брянск, 2003.

3. Гаврилов С. О. Местные Советы РФ в предвоенный период. Новосибирск, 2003.

4. Гимпельсон Е. Г. Рабочий класс в управлении советским государством (ноябрь 1917–1920). М., 1982.

5. Гоголевский А. В. Петроградский Совет в годы гражданской войны. Л., 1982.

6. Дорожкина Я. Б. Избирательные кампании по выборам в верховные и местные советы в Западной Сибири (1937–1941) : автореф. дис. … канд. ист. наук Новосибирск, 2004.

7. Еськов Е. С. Укрепление политической основы советского государства М., 1983.

8. Гущин Н. Я., Журов Ю. В., Боженко Л. И. Союз рабочего класса и крестьянства Сибири в период построения социализма (1917–1937). Новосибирск, 1978.

9. Ким А. И. Советское избирательное право. Вопросы теории избирательного законодательства и практики его применения. М., 1965.

10. Кужба О. А. Деятельность крестьянских советов Верхневолжья в 1921–1925 гг. (по материалам Тверской и Ярославской губерний) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Тверь, 1997.

11. Кукушкин Ю. С. Сельские Советы и классовая борьба в деревне (1921–1936 гг.). М., 1968.

12. Куперт Ю. В. Руководство коммунистической партии общественно-политической жизнью западносибирской деревни в условиях социалистической реконструкции (1926–1937). Томск, 1982.

13. Лепешкин А. И. Советы – власть трудящихся (1917–1936). М., 1966.

14. Морозова Н. М. Лишение избирательных прав на территории Мордовии, 1918–1936 гг. : автореф. дис. … канд. ист. наук. Саранск, 2005.

15. Письменов В. Н. Органы управления Курской губернии: механизм формирования и подбор кадров (1920–1928) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Курск, 2001.

16. Портнов В. П., Славин М. М. Этапы развития советской конституции (историко-правовое исследование). М., 1982.

17. Саламатова М. С. Лишение избирательных прав как форма социально-политической дискриминации в середине 1920-х – 1936 г. (на материалах Западной Сибири) : автореф. дис. … канд. ист. наук. Новосибирск, 2002.

18. Тихонов В. И., Тяжельникова В. С., Юшин И. Ф. Лишение избирательных прав в Москве в 1920–1930-е годы : новые архивные материалы и методы обработки. М., 1999.