Бретонское самосознание

Ронан ле Коадик

Предисловие

"Что такое бретонское самосознание (далее в тексте - БС - прим. пер.)"? Этот немного наивный вопрос я себе задавал в течение трех лет и нескольких месяцев. Очень быстро, однако, появилась необходимость сформулировать концепт самосознания в общем. Согласно фразе Эрика Эриксона (Erik Erikson) (введшего понятие "самосознания" в гуманитарных науках), "чем больше пишут об этой теме, тем больше слов воздвигается границей вокруг реальности также неизмеримой, как и всепоглощающей " ...

Тем не менее, надо сжать немного эту "неизмеримую реальность". И я предлагаю привести ее к союзу трех свойств: единство, постоянство и уникальность. Действительно, самоидентификация человеческой группы является совокупностью общих черт всей этой группы (единство) которые устойчивы (постоянство), и присущи в данной совокупности только ей (уникальность).

Однако, помимо Французской Республики ("единой и неделимой", как каждый знает!) почти не существует в мире примера общности, которая была бы едина, постоянна и уникальна. Можно, таким образом, допустить, что "самосознание" является не конкретной и материальной реальностью, но общественным представлением.

Именно исходя из этой констатации я строил мою диссертацию; это заставило меня выбрать метод опросов. И в частности полунаправленные беседы, что оставляло интервьюированным лицам свободу выражать свое мнения. Кроме пятнадцати специалистов, я опросил, выборочно, группу из сорока шести человек, составленную в основном из бретонцев в возрасте около сорока лет: руководителей предприятий, на которых трудятся более десяти работников, морских рыбаков и сельскохозяйственных рабочих. Опросы проводились в бретоноговорящем регионе Гоэлло (Goello) и в верхне-бретонском кантоне Этабль (Etables). Выборка приблизительно повторяет пропорции между жителями Верхней и Нижней Бретани.

Кажется, что хотя значительное количество трудов публикуется каждый год о Бретани (многие из которых очень увлекательны), до настоящего времени, в них мало отражалось, что сами бретонцы сегодня думают о своей самоидентификации. Я попытался, ответить на этот вопрос в трех перспективах: моей, с одной стороны; бретонцев которых я встретил, с другой стороны; и, наконец, в перспективе делающей попытку ответить на вопросы, которые могли бы возникнуть у людей рассматривающих Бретань извне.

Диссертация разделена на три части, которые отражают эти три угла зрения:

Часть первая: живучий миф

Самосознание - построение умозрительное

Самосознание, в основном, является представлением. И если послушать бретонцев говорящих о своем особенном тождестве, испытываешь ощущение, что слушаешь мифический рассказ. Из-за формы повествования, во-первых; действительно, опрашиваемые лица охотно используют изъявительное наклонение и третье лицо единственного числа, что дает фразы типа: " бретонец, это...", или "бретонец, он... ". Кроме того, некоторые темы, проскальзывающие в беседах, являются построениями гипотетического характера. "Бретонская душа", "бретонский дух", "вечное тождество бретонцев", "бретонцы сердцем" и т. д. Наконец, обнаруживает мифологические черты то, что, по мнению лиц которых я встретил, определяет специфику "бретонского духа". Это, принадлежность к кельтскому сообществу (таким образом "раса"), почва и климат. Этот привкус мифологичности в разговорах касающихся БС, не исключает эмоционального плана. Напротив, очень живая эмоциональность отличала все мои беседы с опрашиваемыми.

Представления об атрибутике бретонского духа

Характеристики бретонского духа согласно мнению тех, кто принимал участие в интервью:

Близость к природе;

Индивидуальные черты: предполагается, что бретонец дик, суров, мятежен, серьезен, трудолюбив, эмоционален, обладает хорошей интуицией, и т.д.;

Обычаи: бретонцу охотно приписывают архаичные характеристики , такие как клановый дух, и т.д.

Я изучил несколько трудов французской литературы XIX века: Флобера, Бальзака и Гюго, и провел параллели с трудами бретонских авторов XIX и XX веков. И у тех и у других, обнаруживаютcя те же темы что и в моих беседах. Авторы бретонцы, однако, ценят черты приписываемые бретонцам, в то время как французы их осуждают. Например, "дикость" - для бретонских писателей это форма чистоты, в то время как, для французских авторов, она граничит с глупостью. В других, более удаленных во времени источниках, оппозиция становятся более выраженной; особенно в Средние века, когда Бретань находилась в конфликте с Францией.

Опыт интерпретации

Как можно истолковать эти представления? Отметим, в первую очередь, что существует подчеркнутое сходство в изображении бретонцев, женщин и чернокожих. Чтобы лучше вникнуть в это сравнение, воспользуемся трудами Leopold Sedar Senghor и других авторов, которые работая над этим вопросом, отмечали, что черные эмоциональны, обладают хорошей интуицией, мятежны и близки к природе. Таким образом, в ментальности чернокожих, обнаруживаются те же элементы, что и в бретонской. Как это объяснить? В обоих этих случаях мы имеем дело с доминантами. В рамках коллективной самоиндентификации, чтобы строить положительное представление о самом себе, полезно (может быть даже необходимо) отличаться от другой группы, которая идентифицируется с отрицательным знаком. Я выдвигаю, таким образом гипотезу, что черты бретонцев, были придуманы французскими авторами, как нечто противоположное французской ментальности. Эти же черты затем возвышались бретонскими авторами; так же, как стереотипы европейцев по отношению к черным, переосмыслялись, с противоположным знаком, черными писателями. Напротив, феминистические движения, вместо того, чтобы поднять на щит, стереотипы, приписываемые женщинам, борются с ними.

Вернемся к бретонцам. Как распространялись представления и стереотипы? Почему они были настолько сильны, что были допущены самими бретонцами? Мне кажется, что обобществление играло в этом отношении абсолютно фундаментальную роль. Оно могло быть семейным или школьным. Я изучал учебники истории и географии, написанные с конца XIX века до шестидесятых годов нашего, и обнаружил большое постоянство в передаче ими стереотипов. По отношению к ним (и к тому, что они могут быть отрицательными), бретонцы могут принимать несколько типов отношений.

Часть вторая: от покорности до независимости

Покорность

Согласно мнению большой части опрошенных, "прежде была отрицательная самоидентификация, бретонцы испытывали комплекс в отношении себя, но это прошло, с этим покончено". В основном, этот тип отношения проявляли мужчины. Большинство женщин, наоборот, сталкиваясь с этим вопросом, пытаются сказать то же самое, однако непроизвольно выраженные эмоции выдают их. Например, одна женщина, которую в своем опросе я назвал Элен, говорит, с первых секунд: "Факт быт бретонкой? О, это не представляет большой проблемы в том смысле, что у меня есть бретонский акцент, или что меня часто упрекают в этом". Затем, в ходе беседы, обнаруживается, что акцент это ее постоянная мука. Так же как она, некоторое количество людей (которым только около сорока лет сегодня), пережили настоящий кошмар только из-за того, что их родной язык был бретонским или потому что они имели сильный акцент. Это отношение символического подчинения может, также, быть изучено в сравнении с различным отношением к клише, которые трудно носить, таким как "бретонец пьяница" или "бретонец упрям", разнящимся в зависимости от социального статуса, профессионального положения, пола, или происхождения опрашиваемых лиц.

Что касается стереотипа касающегося бретонского пьянства, то большинство интервьюированных его отклоняют говоря: "Нет, бретонцы не являются пьяницами, это люди которые умеют жить, это гуляки!" Другие, менее мятежные, говорят что "бретонский алкоголизм может быть существовал прежде" или что "он существует, может быть в других регионах Бретани". Наконец, некоторые бретонцы признают: "да это верно, алкоголизм имеет место". Какие категории опрашиваемых высказали это последнее мнение? Женщины, сельскохозяйственные рабочие и жители Нижней Бретани. Та же ситуация с пресловутым бретонским упрямством: для некоторых респондентов, "бретонцы являются стойкими людьми, идущими до конца того, что они делают". Но другие признают: "да, это верно, упрямы, ограничены" и это, опять же, мнение сельскохозяйственных рабочих, жителей Нижней Бретани и женщин.

Отрицательная самоидентификация остается, таким образом, пластом в сознании. Тем не менее, в настоящее время, как считает большая часть опрошенных, она принадлежит скорее к прошлому.

Символическая инверсия и ее подводные камни

Бретонцы пытались трансформировать то что, в изображении их самих, было им неприятно. Мы возьмем два примера этой борьбы против отрицательных представлений: сельское хозяйство и бретонский язык. Это, конечно, два очень различных случая, но в каждом из них мужчины и женщины сражаются против отрицательного мнения о себе, и в каждом из них, они сталкиваются с подводными камнями.

Современное сельское хозяйство.

Французские романы XIX века давали бретонским крестьянам отрицательное и архаичное изображение. После второй мировой войны, эти последние боролись за то, чтобы сделать бретонское сельское хозяйство высокопроизводительным. Сельскохозяйственное производство в Бретани, осуществило, с шестидесятых до девяностых годов, впечатляющий рывок вперед, полностью сохранив высокую сельскую плотность и социальную прослойку в бретонских деревнях. В контексте сегодняшней безработицы, это ценное преимущество. Однако, несмотря на эти значительные достижения, которые подняли бретонскую агрокультуру во главу европейского сельского хозяйства, бретонцы занимающиеся сельским хозяйством столкнулись с двумя проблемами.

С одной стороны, это кризис европейского и мирового перепроизводства, который сокращает доходы и разрушает хозяйство. И, с другой стороны, они оказались перед лицом экологического кризиса, в частности, это сильная концентрация нитратов в водах Бретани. Таким образом, борясь за свое достоинство и модернизацию средств производства, бретонские сельскохозяйственные производители оказались в ловушке. И это притом, что в эпоху, когда их представляли "архаичными", считалось, что они как никто близки к природе. А теперь, когда они представлены как продуктивисты, никто уже не поручится за сохранность окружающей среды! Таким образом, бретонцы, занимающиеся сельским хозяйством, всегда отстают от современных веяний.

Современный язык.

Усилия, направленные на защиту бретонского языка, как и попытка модернизации сельского хозяйства, дали результаты. Поэтому, в то время как в 1976, никто из бретонских детей не получал двуязычного образования, в 1997, уже 3000 учеников пользуются преподаванием на двух языках, к ним следует добавить 19000 учеников которые получают, вне двуязычной системы образования, курс бретонского языка. Кроме того, он получил и визуальное выражение: указатели на бретонском языке помещены при въезде и выезде из городов. Бесспорные достижения, таким образом, налицо. Тем не менее, употребление языка среди населения продолжает падать из года в год. Более того, замечено, что социальные группы, которые используют обычно бретонский язык (работники сельского хозяйства, моряки, рабочие), не отдают детей в двуязычные школы. Эти учебные заведения посещаются, главным образом, детьми руководящих работников или представителей среднего класса, которые традиционно не говорят на бретонском, но изучают его иногда, в личном порядке. Это показывает, что произошло нечто вроде перелома в сознании; и проведенный мною опрос это подтвердил: во многих случаях, наследственные носители языка не видят абсолютно ни какого резона в установке указателей на бретонском… Зачастую, они даже плохо понимают тот бретонский язык на котором говорят неофиты. Таким образом, парадокс в том, что люди, которые сражаются за сохранение бретонского языка, рискуют, еще больше углубить комплексы его коренных носителей! Я неоднократно слышал высказывания бретоноговорящей публики типа: "Мы, не понимаем передач на бретонском по телевидению, но это потому что их надо проводить на местных наречиях".

Как мы видим, война со стереотипами полна подводных камней. Несмотря на это, тем не менее, самосознание, в последние годы, становится источником помощи.

Самосознание - плодотворный ресурс?

В контексте общего экономического кризиса, безработицы и тревоги, люди с которыми я беседовал, оценивают факт быть бретонцами как сравнительное преимущество. Быть бретонцем означит быть узнанным. Бретонцы отдают себе отчет в том, что о них знают во всем мире, где к ним относятся скорее положительно (опросы общественного мнения это подтверждают) и что продукция производимая в их регионе имеет хорошую репутацию. Таким образом, с экономической точки зрения, БС становится выгодным: для руководителей предприятий, работников сельского хозяйства и рыбаков которых я встретил она является, средством привлечения внимания к своей продукции. Обращают на себя взгляд этикетками на сельскохозяйственных продуктах или продуктах рыбной ловли. Пытаются нравиться. И продают свой шарм. Так ответственный работник союза кооперативов объяснил: "Мы оплачиваем поездки в Бретань нашим крупным иностранным клиентам, чтобы они могли увидеть, насколько хороши бретонские пейзажи, и чтобы затем, они закупали больше продуктов; они ассоциируют их с пейзажами".

Это может привести к новым альянсам. Бретонский союз предпринимателей на пути к тому, чтобы серьезно присмотреться к бретонской культуре и БС. Именно это подвигло руководителей "Произведено в Бретани", в результате геостратегических размышлений, на то, чтобы поместить руководство фирмы в маленькой деревне в центре Бретани. Та же ситуация с "Клубом тридцати", который собрал руководителей наиболее крупных бретонских предприятий в ассоциацию, название которой, является очевидной и сознательной аллюзией на события из истории борьбы за бретонскую независимость. Пойдет ли это дальше? Какой отклик союз предпринимателей может встретить со стороны бретонского культурного движения, которое объединяет скорее средние слои общества, учителей и профессоров, традиционно левых? Возможна ли "каталонская" стратегия? В любом случае, это обсуждаемо.

Тем не менее, эта всеобщая привлекательность БС, не является ли она тенденцией к самоизоляции, проявлением племенного сознания?

Часть третья: племенное сознание или общественная связь?

БС: открытость или самоизоляция?

Чтобы увидеть отмечен ли интерес бретонцев к самосознанию хотя бы частично расизмом, я поднял материалы всех интервью которые я провел ранее и отметил все упоминания слов "раса", "расизм" или "корни" (слово корень - racine, во французском языке имеет ту же основу, что и слова раса, расизм - прим. пер.). И, к сожалению, я действительно нашел следы расизма в проведенных мною беседах:

72 % опрашиваемых лиц не упомянули ни разу слова "раса", "расизм", "корни".

В 6,5 % переговоров, констатируется благодушное употребление слова "раса", то есть оно было использовано вместо слова "происхождение", что могло произойти по оплошности.

В 8,7 % переговоров, появляется тема корней; слово "апатрид" (человек без родины - прим. пер.) используется как противоположность "имеющим корни";

И наконец, 17,4 % опрошенных, выказали очевидный расизм по отношению к иммигрантам иностранцам, и т.д.

Эти цифры (которые не имеют претензии на статистику, так как основываются на очень маленькой выборке) могут показаться достаточно высокими. Тем не менее, они - гораздо ниже среднефранцузских.

Однако интересны здесь не сами цифры. Важно знать, кто использует расистские аргументы. Имеется ли связь между привлекательностью БС и расизмом? Я выстроил "общий индекс bretonnite", основанный на многочисленных проявлениях отношения (гордость быть бретонцем, и т.д.) и на характеристиках (практических, культурных, и т.д.). Затем я смотрел, существует ли статистическая связь между этим индексом и тенденцией использовать расистскую аргументацию. Заключение таково, что в проведенных опросах, такой связи не существует. Нет статистический связи, но есть все - таки зачатки взаимосвязи между лицами которые имеют более выраженную националистскую позицию. Однако, то что действительно соотносимо с расизмом, не является бретонской спецификой, это скорее социологический профиль: чем больше возраст опрашиваемого тем сильней расистские тенденции, чем больше склонность голосовать за правых тем сильней расистские тенденции, и т.д. Таким образом, имеется статистическое соответствие, отмеченное, кроме того, в опросах общественного мнения касающихся непосредственно проблемы расизма.

БС и французское государство

Как относятся бретонцы к государству? Я попытался выяснить это двумя окольными путями. Во-первых, изучая то, что люди, которых я встретил, говорят о сторонниках автономии, так как эти последние являются оппонентами французского государства. На этом плане можно отметить, что слово "автономист" (сторонник автономии - прим. пер.) скорее негативно воспринимается бретонским населением, так как:

8,7 % опрошенных не понимают термина "автономист"; они либо уходят в сторону от вопроса, либо извиняются за то, что не знают значение этого слова;

10,9 % опрашиваемых лиц выразили относительную благосклонность к сторонникам автономии;

28,3 % опасаются, что сторонники автономии являются экстремистами;

39,1 % рассматривают их как сторонников силовых методов и отклоняют насилие;

58,7 % опасаются, что автономия приведет к автаркии (т.е. хозяйственно-экономическому обособлению региона - прим. пер.).

Это доказывает, что импульс сторонников автономии не дошел до бретонского населения. Именно это говорил бретонский певец Гленмор во время нашей беседы. "Бретонские боевики, вместо того, чтобы собираться по двадцать, тридцать человек в своих часовнях, пошли бы лучше посмотреть на народ ".

Однако если сторонники автономии не встречают понимания у людей, которых я опрашивал, что говорят эти последние о Франции? Это вторая хитрость, с помощью которой я пытался выяснить отношение бретонцев к французскому государству. Я проанализировал все упоминания слов "Франция " и " французы " в наших беседах. И это привело к результату очень различному с предыдущим. Помимо тех случаев, где Франция упомянута вне всякой связи с Бретанью (21,2%), отслеживается пять категорий мнений:

Мнение, которое встречается наиболее часто (38% высказываний), - тип партикуляризма. Он состоит в высказываниях типа: "Бретань является очень специальным регионом Франции ".

Второе наиболее частое мнение (31,4% высказываний), "французское" мнение. Опрашиваемый относит Бретань к Франции и рассуждает как француз.

Затем, позиция, которую я назвал сепаратистской (26% высказываний). Небольшая часть людей говорит: "я имею бретонский паспорт", или "я более бретонец чем француз" или "мы не чувствуем себя французами". Но, главным образом, 36% опрошенных совершают оговорку, помещая, непроизвольно Бретань вне Франции. Если бы это случилось один или два раза, не имело бы смысла об этом упоминать, но когда это касается больше чем третьей части высказываний, создаётся впечатления, что это что-нибудь, да значит. Тем более, что зачастую, имеют место повторные оговорки. Например: "Мы, в области галло, уже немного ближе к Франции о, извините меня, я вас обидел, о, я вас насмешил". При этом возникает чувство, что слово вертелось на языке, но что говорящий не дал ему вырваться.

Последняя категория: опережение событий. Она касается 4,6% высказываний и выглядит, приблизительно, следующим образом: "С Бретанью покончено, с Францией покончено, все то, что раньше так называлось, теперь является Европой", или в случае необходимости: "С Европой, покончено, все то, что раньше так называлось, теперь является миром".

БС и общественная связь

Я пытался понять, допускают ли бретонцы возможность для небретонцев включатся в процесс БС. И я констатировал, в их ответах, живую приверженность тому, что один из интервьюированных выразил в двух словах: "право сердца". Другими словами, признается возможность стать бретонцем за всяким, кто любит Бретань, ее пейзажи, ее людей или ее культуру. Можно стать бретонцем при условии любви, что предполагает, конечно, очень большое усилие по обретению сходства с другими бретонцами.

С другой стороны, мне казалось, в контексте наших бесед, что общественная связь прочна в Бретани. Это что-то, что, можно получить, а contrario, воспользовавшись исследованием количества голосов отданных за Национальный Фронт, так как в целом, можно допустить, что это соответствует уровню социального отчаяния. Голосование за Национальный Фронт, в Бретани четко ниже среднего французского уровня. Можно, таким образом предположить, что социальная тревога относительно менее сильна в Бретани, чем в целом во Франции. Кроме того, в беседах опрашиваемые часто декларируют своё счастье. Они выражают, конечно, озабоченность, досаду по поводу безработицы, и т.д. Но когда речь идет о факте своей жизни в Бретани, они говорят: "О! В Бретани хорошо, я не хотел бы жить в другом месте". Таким образом, я пытался увидеть, что могло бы обусловить некоторую надежность социальной связи. Парадоксально, но как важнейшие факторы были названы проживание в сельской местности и бокаж. Лес издавна был представлен как изолирующий фактор. Но если верно, что люди разделены географически и материально, это обязывает общество к объединению своих членов и усилению связи между ними. Таким образом, общественная практика встреч и общения скорее усилилась за последние годы и отметилась географической мобильностью, в то время как в областях группового проживания, где у людей вошло в привычку жить обособленно от других, и где социальные правила, более направлены на изоляцию индивидуума, чтобы гарантировать его частную жизнь, мобильность способствовала тому, чтобы усилить отчуждение между людьми. Этот тезис я взял у Эрве Ле Браза (Herve Le Bras).

Устойчивость некоторых ценностей кажется также играла благоприятную роль для общественной связи. Это традиционные ценности, такие как работа, семья, воля, честолюбие, верность, справедливость и честность. Они благоприятствуют общественной связи и кажутся связанными с христианством. Таким образом, кажется, что христианское наследие, которое еще заметно в бретонском обществе, играет роль общественной связи. Бретань, в европейском движении перехода от "модели католической" к "гуманистической светской модели", немного отстает. Но что с ней произойдет, когда она присоединится к другим регионам, более дехристианизированным? Бретонские культура и самосознание - являются ли они неразрывно связанными с этими следами католицизма? Стало быть, все будет разрушено? Или другая идеология заменит католическую религию? И в случае необходимости, бретонские регионализм, сепаратизм или национализм, могли бы играть роль объединяющей идеи, роль, которую до настоящего времени выполняла католическая религия?

Заключение

Бретонский вопрос всеобъемлющ не только по своей истории, даже очень современной: он вписан в мировой контекст кризиса современности основанном на универсальном Разуме, и размышлениях о будущем. Франция, одна из стран мира, идущая дальше, по пути отрицания традиций и меньшинств, констатирует сегодня, что ее модель республиканского интегрирования - в тупике: "республиканская модель, пишет Алан Турэн, (Alain Touraine) не продвигает больше страны к будущему выбранному всеми от имени ценностей свободы, равенства и общности интересов; она оберегает нажитые выгоды и главным образом чрезмерную власть административных и иногда профсоюзных манипуляторов, которые защищают, от имени общих правил, наиболее усредненные категории ..."

Интересно наблюдать как в Бретани, несмотря на насильственную акультуризацию, эта модель интегрирования породила с течением веков, отличие устойчивое и поныне. С одной стороны, бретонский язык еще употребляется несколькими сотнями тысяч людей, даже если его следы быстро затушевываются. С другой стороны, активное национальное меньшинство создает культуру (лингвистическую, музыкальную, хореографическую, и т.д.) обновленную и приспособленную к современной жизни. И главным образом, большинство бретонцев отныне гордо разницей, даже если она в настоящее время больше умозрительного порядка. Наконец, бретонское отличие выражается мирным способом, без следа ненависти или желания ссоры: бретонцы не цепляются, судорожно, за свое самосознание.

Несколько иначе дело обстоит с той частью французской интеллигенции, которая плохо переносит то, что ее культура больше не представляет собой универсальной модели. По отношению к англо-саксонскому миру, она стоит на защите своей культурной "самоиндентификации", которую она трактует как исключительную. По отношению к культурам, которые живут на ее территории, она переживает потрясение: "страсти, пишет Michel Wieviorka, взрываются, среди представителей интеллигенции, как только произнесены такие слова как "культурное различие", "мультикультурализм ", "меньшинства"... "Франция, добавляет он, страна которую страшит идея [стремительного роста иных, отличающихся самосознаний], и которая, обычно, чувствует угрозу своему культурному месту в мире". Чтобы избежать роста опасности - речь идет о популизме, о замыкании сообществ внутри себя, или неолиберализме сверх всякой меры - следовало бы проявить добросердечность: неправда, что Европе и Франции необходимо было бы выбрать между универсализмом и возвращением к племенам. Как написал Алан Турэн, "мультикультурализм не является оппонетом европейскому универсализму; он является другой его стороной". И, прежде чем каждый станет защищать свое "самосознание "когтями и зубами", не будет ли предпочтительнее защищать уважение к "инакости"?

Действовать и рассуждать в пространстве "инакости" предполагает другие политические решения, отличающиеся от узко государственных. Однако, не этого ли требует современный контекст? Эдгар Морин (Edgar Morin) показывает в своей работе ЗЕМЛЯ - РОДИНА что, повсюду в мире, существует сегодня настоящее осознание общности земной судьбы. Этому можно только порадоваться…

Если Франция и другие подобные государства немного расслабятся и признают настоящие коллективные права за меньшинствами; еще лучше, если наднациональным образованиям - таким как Европа - удалось бы осуществить политический суверенитет и признание таких прав, основанных на уважении "инакости" - нельзя ли представить, что меньшинства довольствуются - как это сделала Каталония в Испании, например - полнотой прав, без обязательных попыток борьбы с государством или создания нового государства? Это привело бы к форме федерализма, противоположного французской практике. Франция, таким образом, пишет Жан-Луи Quermonne, "не может оставаться глухой по отношению к трансформациям которые происходят на ее территории. Иначе она не найдет в своем арсенале децентрализации средств, чтобы на них ответить".

Бретонцы, которые не считают себя сторонниками автономии, не кажутся, конечно, теми, кто сегодня создает опасность для французского государства. Но они ждут большего уважения к своему культурному своеобразию и больших экономических прерогатив. Ибо, пишет Ismail Kadare,

"народы не надеются никогда всуе, как те, кто остаются мечтать в одном шаге от своей двери. Когда народ ожидает чего - либо, он на пути к тому, чтобы создать то, чего он ожидает ".