Русская духовность и особенности религиозности

Реферат студента Новикова Бориса Юрьевича, гр. 244

Взгляды на влияние церкви на русскую культуру. Религия и церковь оказывает несомненное влияние на любую культуру. В истории развития человечества религиозные конфликты не только формировали мировоззрение, но и диктовали политические условия. Несомненно, это явление справедливо и для России, но споры о роли религии для неё не утихают. Широко распространён славянофильский взгляд о том, что у русского народа влияние церкви преобладало. Национальные черты русского человека рассматриваются как качества истинного христианина, и это – гарантия великого будущего России. С другой стороны, существует мнение, что великая идея христианства была отравлена византийской церковностью, и потому её воздействие на русскую культуру оказалось разрушительным. Оба этих противоположных взгляда сходятся на огромном культурном значении церкви и сильной национализации христианских идей на Руси.

Особенности национальной религиозности. К концу 1-го тыс. н. э. язычество находилось в кризисе: культы нескольких богов (в основном, Перуна, Велеса и Рода), соответствуя различным прослойкам, способствовали разобщению общества, а меняющиеся отношения требовали централизованной религии; тем не менее очень долгое время основная масса русского народа придерживалась языческих воззрений. Постепенный синкретизм монотеистического христианства и древнеславянских воззрений привёл к т. н. «двоеверию», когда высшие уровни языческой мифологии разрушились или слились в единое среднее с христианскими святыми, а низшие полностью сохранились. Паства переносила элементы языческих обрядов и верований в догмы, предлагаемые официальной церковью, а в православных священниках видела замену волхвов. Религия, введённая кн. Владимиром с самого начала встретила немало людей, готовых принять новую монотеистическую веру и самые жёсткие типы восточного монашества. Но строгий монашеский устав уже скоро оказался трудным идеалом, а усвоение и выполнение внешнего христианского обряда народом потребовало долгого пути. Первоначально духовенство и мир были обособленны, но постепенно они сближались, и к XVI веку требования церкви совпали с воззрениями народа. К сожалению, клир двигался к миру более стремительней, особенно после смены образованных греческих иерархов на неподготовленых к делу учительства русских архиереев. Недостаток знаний, особенно заметный у низшего духовенства, привёл к потере содержания обряда у пастырей, в то время как масса стала приписывать внешним формам веры магическое значение. За шесть веков языческая Русь превратилась в православную, но тем не менее вера приобрела национальный характер. Иностранцы отмечают полное отсутствие проповедничества, незнакомство народа с элементарными молитвами и заповедями с одновременной почти фанатичной набожностью. Прихожане любили молиться в церкви каждый перед своей иконой, причём при отлучении от церкви они выносили икону с собой, тот же обычай был распространён на целые области, существовали и домашние молельни. Однако, со времени объединения Руси важнейшие из местных святынь стали стекаться в столицу. Беспрерывные попытки объединения духовной и светской властей и подчинение церкви государству подорвали религиозный пыл народа и отрицательно сказались на нравственно-просветительской роли самого духовенства. С XVII в. массы тяготеют к личному пониманию христианства, немалую роль здесь играют протестантские и баптистские идеи, а впоследствии и другие течения, в том числе спиритуалистические и философские.

Отношения русской православной церкви с государством. Высшим классам христианство было выгодно для укрепления зарождающихся феодальных и ухода от рабовладельческих отношений, объединения разрозненных славянских племён, развития контактов и связей с сорелигиозными странами. Новая идеология бралась решать задачи нового времени (усиливающийся классовый антагонизм, всё большее смешение народов и их культур), в условиях которого человек отрывался от своих родов и общин и утрачивал связь с патриархальными культами. Сами представители власти, однако, всегда стремились использовать религию в качестве орудия (случались и обратные случаи), а за советом или поддержкой обращались весьма редко, не пренебрегая-таки внешней стороной. Со времён Ярослава русская церковь попала в зависимость от Византии, противопоставлявшей первым русским святым своих и назначавшей митрополитов. В 1051 и 1147 гг. русские пытались посвятить себе митрополитов (Иллариона и Кима) собором русских епископов в Киеве, но Константинополь не утвердил этих назначений. Со времени нашествия татар, когда Византия была захвачена крестоносцами четвёртого крестового похода, русские митрополиты стали всё чаще посвящаться дома , а в Константинополь ездить только за утверждением. Уния восточной и западной церквей побудила кн. Василия осудить на соборе русского духовенства митрополита Исидора, привезшего эту новость, выбрать вместо него на том же соборе русского Иону и отправить в Византию требование постановлять митрополита в России. Когда же Константинополь пал под натиском турок, представители русской церкви почувствовали ответственность за судьбу православия. Вера в утерю благочестия Византией, за что она и была наказана, и новую миссию Руси породила идею «Москва – третий Рим», полностью выраженную в письме игумена Филофея Ивану III. Стремление русской церкви к национальной самостоятельности и собственному патриарху сбылось с получением от Византии формальной независимости в 1589 г.

Эмансипация русского православия была столь же духовной, сколь и политической. Опекаемая властью, церковь становясь национальной, в то же время становилась государственной. Ведущее к контролю церкви желание князей укрепить самодержавие с конца XV в. поддерживалось «иосифлянами», названными от имени своего духовного лидера игумена Иосифа Санина. Проповедуемый ими духовно-светский союз давал обоим сторонам поддержку и покровительство друг друга. Их духовная оппозиция, «нестяжатели», утверждали строгое разделение и взаимную независимость церкви и государства. Противостояние «иосифлян», настаивавших на преследованиях «еретиков», возможности толковании духовной литературы и её исключительной неизменности (начетничество), и критически смотрящих на Писание, терпимых «нестяжателей» закончилось победой первых. Непонятные в массах и неудобные для власть имущих идеи уже в середине XVI в. решили участь «нестяжателей», близких с политическими противниками власти. Русское благочестие было признано самым чистым, а неизменные ритуалы и богословские книги со временем противопоставились догматам греческой церкви. Формализм иосифлянских воззрений не позволил принять без агрессивных гонений протесты учёного грека Максима на Стоглавом соборе в 1518 г., а когда в 1645 г. патриарх Никон и царь Алексей Михайлович обратились к константинопольскому патриарху Паисию с рядом вопросов, касавшихся исправления церковных книг и обрядовых разногласий в русской церкви, вызвал отделение русского народного благочестия от благочестия господствующей церкви. Тогда открытая борьба на основе «Книги о вере», породившей пессеместичную легенду об антихристе и кончине мира, превратилась в раскол. Масса же просто потеряла к духовным делам интерес, что и сказалось на положении духовенства, очутившегося на самом низу социальной лестницы. Нравы и поведение духовенства, за исключением некоторых почитаемых в народе святых, перестали считаться безукоризненно чистыми, что таковым и являлось даже в ХХ в. Петр I решительно привёл непрекращающуюся борьбу церкви против ограничения привилегий и секуляризации имущества церквей и монастырей к устранению патриарха и образованию Священного Синода. При Победоносцеве и Саблере урядническая идеология окончательно задушила религиозность, а в предреволюционной стадии церковь вообще пала до уровня «распутинщины», чему способствовала общая экзотичность религиозных верований, особенно в высшем обществе.

Поддержка и контроль со стороны государства и готовность господствующей религии поддержать его привели в революционный период к тому, что высшее духовенство, а вместе с ним вся церковь, оказались вовлечены в политическую борьбу. Ещё в Государственной думе представители духовенства были обращены на службу партии, ратовавшей за восстановление самодержавия, а с приходом Временного правительства, отделившего церковь от государства и образования и объявившего полную религиозную свободу, они, желая противоположного, стали говорить об «антихристианской» власти. Большевистская политика поставила духовенство в ещё более сложные условия. Выборы патриарха Тихона 5 ноября 1917 г., должного возглавить власть, крестные ходы и демонстрации в протест пропагандируемому атеизму, конфискации религиозных ценностей и окончательному отделению церкви от государства вызвали расстрелы и репрессии, возникновение новых ограничительных мер и поддержку внутриконфесионного брожения. Это брожение и привело к возникновению «обновленцев», назвавшихся «Живой церковью» и выступавших за союз с социалистической властью в противовес «тихоновской» церкви или «староцерковникам», впрочем народ с «обновленцами» не остался. Тем не менее гонения не прекращались, а борьба в духовенстве дала возможность власти собраться с силами, и верования были долгое время под жесточайшим гнётом и наблюдением. Приход демократии позволил церкви занять если не важное политическое, то соответствующее религии место. Все мы можем пронаблюдать возрастающую роль национальной церкви и демонстрации политиками уважения её норм.

Старообрядчество и секты. Раскол, основывавшийся на легенде об антихристе, явился результатом радикальных и противоречащих народным воззрениям церковных новшеств, вводимых Никоном. «Гробополагатели», ложившиеся на ночь в гроб в ожидании светопреставления, «самосожженцы», шедшие на костёр под влиянием протопопа Аввакума перед жестокими правительственными преследованиями (порой специально вызываемыми), грозившими после указа Софьи в начале 1685 г. тем же самым, и открытые противники реформ жестоко преследовались и репрессировались. В то время, как кончина мира была назначена на 1699 г., 25 августа 1698 г. (за 5 дней до нового года) вернулся из заграничного путешествия Пётр I. Его расправы со стрельцами и шокирующие нарушения обычаев с одновременным ослаблением религиозных гонений вызвали разлад в среде самого раскола. Значительная часть, названная беспоповщиной, приняла за действительность воцарение антихриста, окончательный проигрыш православия и утрату значения церкви. Пароксизм самосожжений они сменили на отрыв от мира в северной русской глуши, где удовлетворялись мирскими службами и обходились без церковных таинств. Первоначально необжитые и непрочные пустыни и общины превратились в постоянные легализованные поселения, связанные хозяйственными отношениями не только друг с другом, но и с внешним миром. Реакцией на подчинение управляющей верхушки властям явилось разделение беспоповщины на два враждебных толка: за примирительные тенденции и за аскетизм. С воцарением терпимой имп. Екатерины II Алексеевны последние запутались в чистом отрицании и буквоедстве, результатом чего явилось возникновение различных сект: «странников», подражавших образу жизни пустынножителей конца XVII и начала XVIII вв.; «немоляков» и их различных ответвлений («упорщиков», «неплательщиков», «секачей»), отрицавших исполнение церковных обрядов и гражданских обязанностей, т. к. Судный день уже пришёл; учения о «Христовом совершенстве», проповедовавшем молитву духом и удаление от всякой скверны житейской и др. Более умеренная половина раскола, поповщина, приняв легенду об антихристе, предположила, что истинная церковь продолжает существовать. Благочестивая фантазия перенесла её в Беловодье, затем в Антитохию, затем в Царьград, но когда результаты её поиска оказались неудовлетворительными, перед поповцами встаёт вопрос создания своей епархии. Перекрещивание никонианских священников-перебежчиков не удовлетворяло формальных старообрядцев, поиски архиерея вне господствующей церкви приводили лишь к проискам мошенников. В екатерининский период, а также при Павле и Александре I поповцы получили льготы и землю под монастыри, но при воцарении Николая I распространение старообрядчества было запрещено, а затем и сами монастыри были превращены в единоверческие. Колеблющаяся между классическим старообрядчеством и официальной церковью поповщина и радикально необщительная беспоповщина пришли в идейный тупик, и выход из него был в пересмотре самих оснований веры, что и воплотилось в сектах. В 1905 г. старообрядцы были признаны как полноценная религия Указом Николая II.

В период Реформации на Русь пришли идеи евангельского и духовного христианства, частично смешавшиеся с раскольническими. В середине XVII в. зарождается учение «хлыстовщины», по-видимому происходящее из старообрядческой среды и основанное на пророческих откровениях, но в итоге пришедшее к нравственной распущенности. В 60-х гг. XVII в. возникает «скопчество», радикальным методом решавшее проблему греха людей соблазняемых женской красотой, источником препятствий к спасению души. С начала XIХ в. на сцену выступает философско-мистическое «духоборчество», сменившее начале 90-х гг. название на «всебратья», свободное от старообрядческих воспоминаний, но не вполне независимое от хлыстовщины и поведшее к возникновению новых сект, не имевших определенного вероучения. Некоторые из них, ставшие известны властям, были названы «иконоборцами», другие, усвоившие себе некоторые правила Моисеева закона, получили название «жидовствующих» и «субботников», из них сформировалась секта «молокан», обосновывавшаяся на Писании. При имп. Александре I все гонения немедленно прекратились, а узники и ссыльные освобождены. Обнаружился сильный интерес высшего общества к евангельскому и духовному христианству. Эти идеи были развиты, обряд реабилитирован, при помощи новой мистической литературы разработано и само учение. Помимо расцвета прежних сект возникли близкие им «шелапутство», «новохлыстовство», «толстовство», «израильская» секта и др. В 40-х и 50-х гг. XIХ в. в результате религиозного брожения в среде немецких колонистов возникли новые секты, идеи которых быстро передались русскому населению, дополнившись в 70-х гг. баптистскими догмами. Новое христианское в основе учение назвалось штундизмом, и многие его сторонники вскоре перешли в баптизм. После гонений Победоносцева под влиянием интеллигенции это течение под названием «новоштундизма» стало отрицать евангельскую основу веры и склоняться к коммунистическим мыслям. Смесь новейших спиритуалистических и философских воззрений с штундитизмом породила ожидавших немедленного второго пришествия и придававшихся религиозному экстазу «сионцев» или «прыгунов» и «малевальщинцев», мистических «шалопутов», заграничных «адвентистов», проповедовавших «тысячелетнее царство». Во всех этих течениях преобладали не столько религиозные, сколько социальные аспекты.

Заключение. Как известно, со времён возникновения социального неравенства правящие верхи стремились использовать религию для укрепления своей власти. Интеллигентная часть общества придерживалась в вопросах веры либо консервативной позиции либо увлекалась новейшими течениями духовной мысли. Высшее духовенство в конце концов растеряло религиозность и стало на путь политической активности. Масса же всегда была достаточно индеферентна.

Список литературы

1) Милюков П.Н. «Очерки по истории русской культуры» в 3 т. Т. 2, ч. 1. – М.: Издательская группа «Прогресс-Культура», 1994.

2) Зубарь В.М., Павленко Ю.В. «Херсонес Таврический и распространение христианства на Руси». – Киев: Наук. думка, 1988.

3) «Христианство и Русь», сборник статей. – М.: Наука, 1988.

4) Козлов Ю.Ф. «Союз короны и креста». – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1995.