Проблема нравственной свободы в современной прозе

Кто научился думать, того полностью лишить свободы нельзя.

Вл.Дудинцев.

Не так уж часто встречаются книги, чтение которых составляет впечатление беседы с мудрыми и понимающими тебя собеседниками. Еще реже попадаются книги-"друзья", что делают наслучше и умнее. Я смогла бы по пальцам пересчитать такие. Изклассики- "Война и мир", "Тихий Дон", некоторые повести А.Куприна. Из современной литературы -"Доктор Живаго" Б.Пастернака,"Белые одежды" В.Дудинцева, "Факультет ненужных вещей" Ю.Домбровского, "Жизнь и судьба" В.Гроссмана. Наверное, я не ошибусь, если скажу, что во всех разных произведениях есть нечтообщее. Герои их трудно обретают нравственную свободу и нелегкоделают нравственный выбор.

Долгие годы ищут свой путь в жизни Пьер Безухов и АндрейБолконский. Мечется в борьбе Григорий Мелехов, платя свой ичужой кровью. Мучительно приходит к осознанию научной истины исвоего долга Федор Дежкин из "Белых одежд". Эти и другие героиобретают внутреннюю свободу только тогда, когда делают свойжизненный выстраданный выбор. В этом сочинении я смогу высказаться только о некоторых героях романов Домбровского иГроссмана.

В романе "Факультет ненужных вещей" много действующихлиц. Больше всего меня поразил бывший археолог Георгий Николаевич Зыбин. Уже то, что он мыслит, анализирует действительность, есть протест против сталинского режима. Как и миллионы,он безвинно попадает в заключение. В тюрьме, кажется, человекутруднее всего размышлять. Но для некоторых, оказывается, наоборот. Лишившись внешней свободы, они обретают огромную внутреннюю, потому что жизнь перед ними предстает по-иному.

Сменяются следователи, идут утомительные допросы, сыплются угрозы. Но Зыбин ломает хитроумные ловушки палачей, опровергает их догмы, доказывает, что, попирая права человека намысль, совесть, достоинство, система превращается в "факультетненужных вещей". Арестант Зыбин бросает вызов всему караульному аппарату. Выстоять ему помогает тот выбор, который он сделал: лучше умереть, чем изменить своим нравственным принципам. Иеще он думает о суде потомков над его временем и над ним лично. Что же, мы, нынешние "судьи", выносим свой приговор:"Подсудимый Зыбин полностью оправдан. Он немногий из тех, ктодостоин носить высокое звание Человека!".

Еще более широко и обобщенно тему свободы и необходимостиисследует Василий Гроссман. Роман "Жизнь и судьба" огромный ипо объему, и по количеству действующих лиц, читается удивительно легко и быстро. Автор рассматривает события, будто свысоты птичьего полета, но у него зоркие глаза орла, которыевидят каждое движение души героев.

Критики отмечают, что писатель продолжает традиции, заложенные "Войной и миром". Из советских романов, пожалуй, лишь"Тихий Дон" превосходит масштабностью произведение Гроссмана.Следует также иметь ввиду, что оно осталось незавершенным. ЛевТолстой писал о своей эпопее: это не роман, еще менее поэма,еще менее историческая хроника, это то, что хотел выразить автор в той форме, в которой оно выразилось. Думается, и Шолохов, и Гроссман могли бы подписаться под этими словами.

Осью повествования романа "Жизнь и судьба" являются события под Сталинградом. Но писатель смело проникает и в Москву,и в другие города, и в фашистский концлагерь, и в застенки бериевских палачей, совершает путешествия во времени. Можетбыть, главное в романе- это раздумья автора (и читателя) освободе и ее роли для народа в целом и для каждого человека вотдельности. Степень нравственной свободы не зависит от положения человека в обществе. Заключенный может быть более свободным, чем палач, лишенный нравственности. Люди, ослепленныеидеей, ради которой совершаются преступления, так же не свободны, как и палачи.

Как ни странно, но самый свободный человек в романе "управдом" Греков, окруженный со своим небольшим гарнизоном вдоме "шесть дробь один". Когда отряд посетил с "проверкой" политрук Сошкин, возмущению его не было предела. Особенно непростительным казалось то, что солдаты говорили командиру "ты"и звали "Ваней". Сошкин делает вывод: " не воинское подразделение, а какая-то Парижская коммуна". Даже Парижская коммунаему, коммунисту, кажется опасной! Настолько руководители привыкли считать, что людьми можно распоряжаться как угодно. Донесение политрука пошло по инстанциям, вызывая гнев все болеевысокого начальства. Люди- винтики, вот философия таких, какСошкин. Сам он тоже винтик, только побольше. Разве можно назвать такого свободным?

Греков же считает, что "нельзя человеком руководить, каковцой". Его авторитет основан не только на звании, но преждевсего на опыте, уме, храбрости.

Сталин и командование в период отступления летом 1942года издавали жестокие приказы, оправдывая собственные ошибки.Но не расстрелами и заградотрядами была выиграна война.

"Управдом" Греков на примере своего дома показывает, чтоможно воевать по-другому. Его бойцы видят свою цель в том,чтобы бить и бить фашистов, хотя и знают, что из дома им невыбраться. Сам командир не желает отвлекаться на пустые дела,отказывается делать ежедневные пространные отчеты. Да, в гарнизоне Грекова появились освобожденные люди, там царит духподлинно дружеской ответственности друг за друга, готовностьпринять удар атак на себя.

Как цветок иногда вырастает среди камней, так среди боеврасцветает молодая любовь Сережи Шапошникова и радистки КатиВенгровой. Греков сам "положил глаз" на Катю, но, заметив ихотношения, совершает благороднейший поступок - отправляет влюбленных из обреченного дома. Кажется и нам, как Сереже, чтосмотрят на нас "прекрасные, человечные, умные и грустные глаза" командира. Мы верим словам Грекова, что он хочет свободы ивоюет за нее. Как тут не вспомнить Гете:

Лишь тот достоин жизни и свободы,

Кто каждый день за них идет на бой!

Сегодня много говорят о свободе. Нельзя только забывать,что свобода без правды невозможна. И прав Гроссман, сказав,что трудно жить без правды либо с обрубленной, подстриженнойправдой. Часть правды - это уже не правда. Писатели, рассказавшие нам правду, сделали нас чуточку свободнее.