Региональные конфликты во взаимодействиях власти и бизнеса

Титова Л. Г., Акопова Т.С. (Ярославль) Региональные конфликты во взаимодействиях власти и бизнеса

Существование новой для российской реальности социальной группы - предпринимателей зависит от ряда внутренних и внешних факторов – тех, которые определяются особенностями этой группы и тех, которые способствуют ее функционированию в обществе. Среди последних немаловажное место занимает политическая власть в лице государства. Оценивая отношения между предпринимательством и российской властью, исследователь сталкивается с множеством трудностей, как практического, так и теоретического характера. Они начинаются с самого определения социальных групп, получающих в современной российской литературе разные названия: «бизнес-группы», «предприниматели», «экономическая элита», «собственники» и т.д. Требуется установить границы этой группы, выявить нечто общее, объединяющее людей, ее составляющих, положение этой группы в обществе, другими словами, необходимо установить характеристики этих групп, по которым они могут рассматриваться как устойчивые категории людей. К таким характеристикам относятся: интересы, доходы, выполняемая совокупность действий [10], распределение собственности, власти, престижа, положения в обществе [11].

«Помещая» существующие социальные слои в социально-классовую структуру российского общества, российские исследователи не едины в характеристиках существующих социальных групп, не определены и границы каждой группы.

Важно не только с научной, но и политической точки зрения определить, чем, в сущности, является та или иная социальная группа – собственно группой, слоем или классом. Известно, что марксистская социология выделяла классы, однако социальная структура современного российского общества реально не представляет собой традиционную дихотомию – капиталист-рабочий, имея более сложные социальные отношения. В то же время далеко не праздным остается вопрос о наличии классов, другими словами – о сохранении тех признаков, которые традиционного относились к характеристикам классов в социальной структуре общества. Появление частной собственности в российском обществе и групп, которые не только ею распоряжаются, но и владеют, отчуждение наемного работника от владельцев собственности дает нам основание утверждать о наличии классов и в современной России, несмотря на то, что традиционные для советского общества слои либо не существуют, либо значительно видоизменились. Изменившаяся, по утверждению Ю. В.Арутюнова, природа труда и капитала, не исключает их сущностного содержания. Нельзя не видеть и усиливающегося классового противоречия между ними.

К этой теоретической проблеме добавляется аспект, отражающий, по замечанию Ю.В.Арутюняна, политическую составляющую проблемы: создание «культа среднего класса» исключает констатацию и аналитику существующей поляризации общества.[12]

Исследования этого класса (группы) и отнесение людей к этому классу требует принимать во внимание и внешние обстоятельства его существования и функционирования – каждому индивиду, входящему в его состав, навязываются определенные нормы, за которым стоит воля общества и власти. К этим нормам относятся как нравственные, так и юридические. Нормы устанавливаются обществом в виде требований должного, с точки зрения данного общества, поведения. Эти требования общество в той или иной форме распространяет на каждую социальную группу и ее членов, которые оцениваются с точки зрения того, в какой степени она (они) соответствует этим требованиям. Степень, в которой члены данной социальной группы считаются с этими импульсами, идущими от общества, определяется силой социальных связей группы и общества, уровнем их культуры, навыками взаимного общения и другими факторами, определяемыми историческими, экономическими и культурными особенностями каждой социальной системы. Очевидно, что современная эпоха демонстрирует необходимость взаимодействия социальных групп в обществе как друг с другом, так и с властью для достижения наибольших результатов социально-экономического развития. Это обусловлено рядом обстоятельств. Прежде всего глобального плана – необходимости объединения усилий всех видов современных сообществ для решения глобальных проблем современности, которые привели человечество к образованию обществ риска.[13]

Что же касается отдельных обществ, то сохраняющееся и углубляющееся социальное неравенство существенно затрудняет социальные взаимодействия, что постоянно создает возможности воспроизводства конфликтов. Социальное неравенство сопровождается социальными конфликтами. Особенность социально-экономической и социально-политической ситуации в России заключается в том, что неустойчивый характер социальных групп является потенциальным условием разворачивания конфликтов, даже если между группами возникают незначительные противоречия. Характерно. что базовые противоречия между трудом и капиталом не вызывают массовых традиционных конфликтов, доводящих до классовых битв, в то время как незначительные, даже бытовые конфликты способны привести к кровавым столкновениям. Начало этому процессу дали события в Степанокерте в 80-е годы. Причиной этому является сильнейший разброс интересов, слабая осознанность классовых и социальных интересов, отсутствие общенациональной идеи, способной объединить как классы, так и общество в целом. Опираясь на мысль исследователя социальных групп в США Л.А.Бакуна, можем утверждать, что поляризация российского общества исключает внутренние и межгрупповые взаимодействия, так как сформировались не плюралистические, а противоположные интересы. Это осуществляется на фоне сохранения интенсивных личностных взаимодействий [14]

Предотвращение социальных конфликтов в силу действия социокультурных факторов - появления у каждого гражданина и социальной группы социальной привычки соблюдать нормы человеческого общежития, нормы морали дело отдаленного будущего. По всей видимости, роль политической власти в установлении гражданского и социального мира в обществе сегодня не исчерпана. Применительно к России мы можем наблюдать усиливающееся противостояние различных социальных групп, что обусловлено множеством факторов социально-экономического и психологического свойства. В России длительное время отсутствовала частная собственность, результатом чего стало противоречие интересов бизнеса и государства. На основе данного противоречия разворачиваются возможности обострения социальных конфликтов. Кроме того, население устало от растущего давления неблагоприятных последствий реформ и склонно негативно относиться к тем группам, которые в его глазах олицетворяют собой их антисоциальную направленность, в том числе и к группам российских предпринимателей. В этом плане предотвращение социальных конфликтов предполагает усиление роли государства в регулировании отношений общества и бизнеса. А это требует регулирования взаимоотношений между властью и бизнесом, что, в свою очередь, предполагает формирование взаимодействий между ними.

Институциализация российского бизнеса стала результатом процессов приватизации, методов и способов ее осуществления. Результатом приватизации стал тот факт, что более половины российских предприятий были выкуплены менеджерами, служащими и трудовыми коллективами. При этом последние быстро теряли возможность контролировать деятельность руководителей. Массовая приватизация не создала оптимальных с точки зрения рыночной экономики структур собственности и собственности, сконцентрированной в руках внешних акционеров, что существенно затруднило финансирование предприятий, не обеспечила эффективного руководства новой формы собственности [15]

Социальный портрет современного российского предпринимательства включает в себя следующие известные показатели: владение приватизированной формой собственности или управление ею, отчуждение от групп труда, приводящее к антагонизму между занятыми в частном и государственном секторе производства, принадлежность предпринимателей к самым обеспеченным группам населения, основная часть российских предпринимателей сосредоточена в прибыльных, а не производственных сферах (в частном секторе в основном находится торговля и сфера обслуживания). Динамика роста доходов характерна для групп бизнеса, в то время, как у подавляющей части населения они резко сократились. Доходы от бизнеса остаются монополией предпринимательства. Группы предпринимателей отличаются высокой мобильностью, в то время как массовая социальная мобильность остальных групп населения стремительно снижается: затруднен и постепенно становится невозможен переход из одной социальной группы в другую для основной массы населения[16], причиной роста социального статуса уже не являются профессиональные, квалификационные качества личности, уровень ее образования и культуры. Группы бизнеса превращаются в закрытые элитные сообщества.

В требованиях, которые государство сегодня предъявляет группам бизнеса, объективно должны отражаться потребности общества в согласованных взаимодействиях, во взаимопонимании и совместном достижении общественного блага. Следовательно, взаимодействие бизнеса и власти обусловлено объективными потребностями развития общества, самой власти и бизнеса. Предпринимательские группы обеспечивают государственную власть ресурсами, в то время как государство создает правовую базу взаимодействия предпринимательских групп друг с другом и обществом. Со стороны бизнеса в этом случае предполагается регулярное взаимодействие с органами власти, влияние на процессы законодательного регулирования с целью создания благоприятного правового климата функционирования бизнеса, особенно среднего и малого, необходимо учитывать, что крупный бизнес имеет возможность самостоятельно и постоянно взаимодействовать с органами власти в то время как средний и малый таких возможностей не имеет.

На уровне регионов противоречие между властью и бизнесом в настоящее время углубляется неравномерным развитием регионов и разновременностью формирования в социальной структуре предпринимательских групп, разнородностью предпринимательства и его слабой институциализацией. Это определяет разную роль и возможности взаимодействия региональных деловых кругов и региональных органов власти. Наличие в регионах предпринимателей разных уровней создает проблемы артикуляции их интересов, согласования этих интересов с интересами социально-экономического, социально-политического и социокультурного развития региона. Решение данного круга проблем находится в ведении региональных органов власти.

Институционализация ярославского бизнеса началась в 1991 году проведением Учредительного съезда предпринимателей области, с тех пор в Ярославской области существуют сравнительно благоприятные условия для предпринимательской деятельности. С 1991 года учрежден Ярославский Союз предпринимателей, клуб деловых людей Ярославля, объединивший крупных бизнесменов и глав крупных предприятий, профсоюзы работников малого и среднего бизнеса, Ярославская торгово-промышленная палата. Характерно, что с начала своего образования организации крупного бизнеса устанавливали тесные связи с центральными и региональными объединениями промышленников и предпринимателей. Динамика структуризации ярославского бизнеса характеризуется рядом особенностей, которые сближают и отличают институционализацию ярославского бизнеса от аналогичных процессов в федерации. Так же, как почти во всех регионах России, в области первоначально создавались организационные центры крупного бизнеса, которые активно поддерживались администрацией и местными государственными структурами. Однако значительно затруднен был процесс институционализации среднего бизнеса. При этом отношения с властью устанавливались как индивидуальные и традиционные связи, берущие начало еще в советскую эпоху, сращения советских, партийных органов и директората области. В целом же отношения между государством и бизнесом на уровне области складывались с традиционным недоверием к государству, в котором предприниматели видели основную угрозу своему существованию, наряду с криминалитетом области.

Другой проблема взаимодействия бизнеса и власти является участие предпринимателей в деятельности властных структур. В начале реформ крупные предприниматели Ярославской области активно участвовали в деятельности властных структур через партийно-представительные каналы, в деятельности Государственной Думы области, хотя там не были представлены интересы малого бизнеса, соответственно не было и законотворчества, направленного на регулирование деятельности малого бизнеса. На долю мелких предпринимателей не выпал и выход на федеральный уровень через сотрудничество с региональными политическими партиями и движениями. Была широко распространена практика финансирования политических объединений. В период 1995/1996 гг. происходит более четкое разграничение социального и политического статуса мелкого и крупного бизнеса, с усиливающимся неравенством возможностей политического участия крупных промышленников и мелкого бизнеса. Кроме того, отличительной особенностью Ярославской области остается проблема институционализации собственных интересов крупного бизнеса. В настоящее время он еще сращивается с промышленным.

Начиная с 1998 года, активизируется деятельность предпринимателей вне областной Думы. Создано новое «Движение предпринимателей и налогоплательщиков», пытавшееся добиваться эффективных для себя решений. Однако к настоящему времени в области отсутствуют эффективные политические институты малого бизнеса, а в Государственной думе все еще преобладает «промышленное лобби» (29% депутатов ГД ЯО – директора крупных предприятий).

1. директора крупных предприятий; 2. врачи; 3. руководители с/х предприятий; 4. главы МО, мэры; 5. прочие; 6. депутаты, работающие на постоянной основе.

Проведенные исследования демонстрируют прямую заинтересованность ярославских предпринимателей во взаимодействии с государством. Крупные бизнесмены области имеют опыт лоббирования своих интересов, что активно используется ими при проникновении во властные структуры. Реализовалось стремление крупного бизнеса создавать свои политические институты. В то же время государственные структуры постоянно стремятся к подчинению предпринимателей области. Бизнес-элита области в своих действиях, в том числе и в избирательных кампаниях, опирается не столько на политический ресурс (политические партии и объединения), сколько на собственные финансовые ресурсы. Движение к власти все более энергично осуществляют представители банковского капитала, постепенно вытесняющие из власти группы промышленного директората. Отчетливо прослеживается разрыв между властью и слоями среднего и малого бизнеса: последние не ощущают себя свободными людьми и, как правило, не ожидают благоприятных перспектив (78%). К тому же представители среднего и малого бизнеса имеют слабую институциализацию, в то время как еще в начале 90-х годов образовывались профсоюзы малого и среднего бизнеса. Мелкие и средние предприниматели отрицательно относятся к чиновникам, в то время как властные структуры спокойно относятся к предпринимателям.

Выявленной спецификой взаимодействия власти и бизнеса в Ярославской области является тот факт, что инициатором взаимодействия выступает сам бизнес, который, к тому же пытается проводить и собственную политику. Это происходит в силу того, что государственное регулирование совершается в пользу определенных слоев предпринимателей, что создает наименее благоприятные условия для существования малого бизнеса и фактически не способствует развитию среднего слоя предпринимателей.

Можно констатировать, что в области осуществляется не столько взаимодействие бизнеса и власти, сколько сращивание олигархов областного значения с властной элитой области при игнорировании властью малого бизнеса и избирательного отношения к среднему бизнесу.

Другой стороной проблемы является отношение к власти и бизнесу населения области. Исследования, проведенные Учебно-научным центром ЯрГУ в 2003 гг. (n = 538), позволили прийти к некоторым выводам.

Общество, по крайней мере, на региональном уровне, одинаково негативно относится и к власти, и к бизнесу. 32,3% населения убеждены, что реформы отражают лишь позицию властей и 42,7% - что реформы принесут улучшение положения тем, у кого есть деньги. В том, что реформы защищают интересы простых людей уверены 4,29%.

Ярославская область – спокойный регион. Однако только 1,47 % населения области считает уровень своего доверия государственным служащим федеральных органов власти очень высоким, 7,7% оказывают доверие близкое к высокому государственным служащим местных органов власти. В то же время 35,7% не оказывают доверия местным органам власти, а 35,6% - федеральным. Нейтральное отношение к составляет примерно 29,5%. По роду занятий эти показатели выглядят следующим образом: 38,1% предпринимателей демонстрирует крайне низкий уровень доверия к госслужащим местных органов власти, 28,6% - нейтральный, 9,5% - ближе к высокому, рабочие соответственно – 45,2%, 24,7%, 5,5% , студенты – 26,3%, 36,8%, 5,3%.

Это свидетельствует о конфликтном состоянии указанного взаимодействия, трудностях институционализации российского предпринимательства в современной России.

Взаимоотношения власти и бизнеса в области выявляются и при определении самими предпринимателями и госчиновниками степени ответственности власти за принимаемые решения. Так, 1% из числа опрошенных предпринимателей и 4% государственных и муниципальных служащих считают, что на решения и действия администрации региона оказывает влияние законодательное собрание, соответственно 2% и 0% указывают на влияние СМИ, 22% и 8% - криминальные структуры. О том, что никто не контролирует и никто не влияет, говорят 14% предпринимателей и 9% государственных служащих. Главную ответственность за нерешенные проблемы в регионе несет: местная власть (39% предпринимателей, 32% государственных и муниципальных служащих и 42 % рабочих), крупные предприниматели и финансово-промышленные группы (13% предпринимателей, 7% государственных и муниципальных служащих и 22% рабочих). Это свидетельствует о том, что местной власти население области доверяет больше, чем крупному бизнесу. Вместе с тем, ни предприниматели, ни государственные и муниципальные служащие не назвали влиятельными силами в регионе мелкий и средний бизнес. В то же время 4% ИТР, гуманитарной интеллигенции, рабочих и студентов уверенны, что мелкие и средние предприниматели несут ответственность за нерешенные экономические проблемы в регионе. 7% предпринимателей и 4% государственных и муниципальных служащих указывают на директоров предприятий, соответственно по 2% - на политические партии и движения. Характерно, что около 33% респондентов указывают на «других». 10% предпринимателей и 26% государственных и муниципальных служащих одобряют вмешательство исполнительной власти в конфликты между структурами, соответственно 34% и 10% - не одобряют.

К основным характеристикам глав аппарата области жители области относят процветающий блат и взяточничество, хотя сами чиновники уверены, что их стиль управления – демократичен и профессионален. Большинство населения затруднялось ответить на вопрос, кто в большей степени влияет на действия администрации, что свидетельствует об информационном дефиците населения. В то же время большинство населения убеждены, что средства массовой информации не дают объективной информации и провоцируют тем самым конфликты. Ответственными за социальные проблемы региона население считает в большей степени мэра, нежели предпринимателей. Нельзя также не отметить в целом негативное отношение к благополучным в материальном отношении людям. Так 11,7% опрошенных демонстрируют враждебное отношение к богатым и состоятельным, 32,4% скорее враждебное, 27,1% одобряют их деятельность. Возможно, это объясняется тем фактом, что материальное положение граждан области остается далеко не благополучным: всего лишь 4,29% опрошенного населения считают, что в ходе реформ стали богатыми людьми.

Крайне низкое доверие к предпринимателям, занимающим ключевые посты в исполнительной власти оказывают 28,5% самих предпринимателей, 45,2% рабочих, 25% ИТР. Высокое или близко к высокому доверие оказывают 9,5% предпринимателей, 5,5% рабочих, 15% ИТР.

К предпринимателям малого бизнеса 22,7% населения относится крайне негативно, 2,06 % положительно, но в то же время следует отметить, что 33,0% опрошенных воспринимают малый бизнес нейтрально.

Население области считает, что предприниматели не обладают большим влиянием на решение проблем региона, хотя на самом деле это не так.

Данные исследований указывают на противоречивые отношения между населением и предпринимателями и достаточно дифференцированное отношение между бизнесом и властью.

В силу выше сказанного, следует отметить сохраняющуюся в Ярославской области возможность конфликтов между властью и бизнесом, с одной стороны и населением и бизнесом – с другой, хотя в распоряжении государственных структур еще сохраняются рычаги управления бизнесом, со стороны бизнес-структур отмечается стремление найти общий язык с государством, а население еще вырабатывает отношение к бизнесу, адекватное его объективной роли в современном российском обществе.