Античный Кёльн

Кёльн... Многие слышали об этом немецком городе на Рейне, крупном центре средневековой культуры Европы. Хорошо известен Кёльнский собор – непревзойденный памятник готической архитектуры. Его шпили, словно исполинские окаменелые хвойные деревья, устремляются в небо на полуторастаметровую высоту. Необычна история постройки. Она начала возводиться в 1248 году. В середине XV века работы прекратились, и только в XIX веке строительство было закончено.

Фрагмент «Мозаики Диониса». Конец II – начало III в. н. э.

Но мало кто знает, что более древнее строение, на месте которого возводился величественный собор, существовало с IX века. Оно было сооружено в эпоху Каролингов, здесь уже в период раннего христианства (IV–VI вв.) стояла церковь, а она, в свою очередь, построена на фундаментах античного храма. Так, постепенно распутывая сложный клубок истории собора, мы придем к античному Кёльну. Подобно другим городам Европы – Парижу, Лиону, Марселю, Триру, Бонну, – он ведет свою историю со времен Римской империи.

Само название города римское. «Кёльн» – означает «колония», поселение римских граждан, прежде всего солдат, в далеких от Рима землях. «Колония – Кёльн» – сокращенное название города, распространившееся в раннем средневековье. Римляне же называли его «Колония Клаудиа Ара Агриппиненсиум». Это значило, что колония основана императором Клавдием на месте, где его предшественник, полководец Марк Випсаний Агриппа, друг и зять императора Августа, основал поселение с алтарем. Подобные «алтари мира» были жертвенниками в честь римских богов. Это первые очаги римской цивилизации на завоеванной территории.

«Афина-Минерва, сидящая на троне».

Бронза. Конец II в. н. э.

Некогда в этом уголке рейнской земли жило германское племя эбуронов, но его истребил в завоевательных походах Юлий Цезарь в 53 году до нашей эры. Агриппа спустя пятнадцать лет переселил сюда с другого берега Рейна племя убиев. Они и пришлые римляне составили основу населения Колонии Клаудиа.

Меч Цезаря был одной из драгоценных реликвий города. Об этом мы узнаем, читая колоритное «Жизнеописание двенадцати Цезарей» римского историка Светония. В апреле 69 года нашей эры разгорелась ожесточенная борьба между двумя претендентами на императорский престол – Отоном и Вителлием. Неудачливый Отон вынужден был покончить жизнь самоубийством. Находившийся в Колонии Вителлий пожертвовал меч павшего соперника в храм бога войны Марса. Сам он был провозглашен императором: «...солдаты, невзирая ни на день, ни на час, однажды вечером вдруг вытащили его из спальни, приветствовали его императором и понесли по самым людным селам. В руках он держал меч божественного Юлия из святилища Марса, поданный кем-то при первых поздравлениях».

Что представлял собой античный Кёльн? Ответ дали раскопки. Подобно большинству городов «колониального» происхождения, он распланирован по типу римского военного лагеря. В основе его лежали две улицы, пересекающиеся под прямым углом,— «кардо максимус» и «декуманус максимус». Первая шла с севера на юг, вторая – с востока на запад. Любопытно, что эта планировка до сих пор прослеживается в современном Кёльне. Город имел мощную оборонительную стену с 9 воротами и 22 башнями. В центре располагался Преториум – здание, где заседали высшие магистраты города. Существовали храмы в честь римских богов – Юпитера, Юноны и Минервы, почитавшихся на римском Капитолии, Mapса, Меркурия. Были роскошные общественные бани (термы) и амфитеатр, пока не найденные археологами, но несомненно существовавшие – изображения цирковых представлений и боев гладиаторов обнаружены на изделиях кельнских мастеров. Кроме того, был найден замечательный памятник – большая маска, сделанная из обожженной глины. Такие гротескные маски, раскрашенные красной краской, надевали актеры, выступая на культовых играх в честь местных богов. На окраинах города теснились кварталы ремесленников – стеклодувов, горшечников, скульпторов, резчиков по дереву и кости, ювелиров, живописцев.

Многочисленные дороги связывали Колонию Клаудиа с территорией соседних германских племен. Она поддерживала оживленные связи с другими городами – предшественниками современных Трира, Майнца, Бонна. За городской стеной, как и вдоль римской Виа Аппиа, располагались «города мертвых» – кладбища и некрополи. В городе хоронить было запрещено, а дороги давали возможность живым «общаться» с умершими – их лица смотрели с надгробий на путников. Эпитафии воскрешали забытые имена.

В свои лучшие времена античный Кёльн был большим городом: в нем жило 20–25 тысяч человек. Можно представить, с какой быстротой вырос этот римский город на Рейне, как в германских лесах возникали храмы, крытые галереи-портики, общественные здания, форум – сердце римского города, как мостились улицы, устраивались отопительные системы в домах с помощью проложенных под полом труб-гипокаустов или бронзовых ровен, как сточные воды отводились в Рейн, как зарешечивались, снабжались ставнями и стеклились окна домов, как их стены украшались мозаиками и росписями, появлялась изящная мебель, тонкостенная посуда – словом, в варварский быт полудиких племен входила цивилизация.

В какой обстановке жили люди той эпохи? Об этом мы узнали благодаря находкам археологов, так как античные авторы ничего об этом не сообщают. В Кёльне открыто несколько фрагментов стенных росписей. К их числу относятся фрески с изображениями леопарда, лисы и козла. Предполагают, что ими украшались главные помещения дома – атриум, галереи вокруг дворика. В остальных комнатах росписи были орнаментальными. Краски хорошо сохранились: свежие, сочные, они и сейчас радуют глаз. Точный рисунок, острота видения натуры свидетельствуют об одаренности живописцев, не уступавших собратьям из Помпеи, Геркуланума и Стабий. Особенно хорош фрагмент с лисой и козлом – обобщенные формы и яркая, жизнерадостная гамма красок.

Дома часто украшались и мозаиками. Таков, например, фрагмент с орнаментальным узором. Он принадлежал к вымостке пола, хотя мозаиками украшали и стены комнат. Узор восходит к символическому обозначению солнца. В Риме и в римских провинциях того времени мозаики пола часто имели охранительное значение. Они защищали от злых сил, в них использовались древние орнаментальные мотивы, когда-то имевшие магический смысл. Колорит – скромный, тяготеет к серо-бело-черной гамме, и только в немногих местах в ней светятся, как потухающие угольки, красные камешки. Все поле мозаики обрамлено традиционным греческим орнаментом «плетенкой» – древним знаком морской стихии, а по краю – узором, напоминающим кайму тканого ковра. Часто ковровый рисунок имитировался в таких мозаичных композициях.

Бокалы со змеевидным декором. Стекло. Около 200 г. н. э.

Если в мозаиках и росписях виден римский вкус, то в прикладном искусстве заметны местные влияния. В Колонии Клаудиа бытовали различные формы посуды. Были найдены в большом количестве и чаши «терра сигиллата» – «штампованной глины», – с оттисками орнаментальных мотивов на стенках, и «арретинская» керамика (названа по месту производства в италийском городе Арреццо), и посуда «барботино», расписанная жидкой глиной. Но оригинальными изделиями были тестовые чаши и охотничьи кубки. Тестовые чаши – средней величины сосуды, похожие на кувшинчики, иногда с выпукло-вогнутыми стенками, раскрашенные белой и оранжевой глиной. На ту лове крупными буквами нанесены изречения вроде: «Вина!», «Налей», «Пей». Часто «говорящими» оказываются не только кубки, но и ложки. «Будь счастлив, пользуйся мной!» – начертано на одной из них. Даже в поздние века античности вещи не потеряли для человека живого голоса и оставались его веселыми собеседниками.

Не менее характерны для Кёльна и охотничьи кубки – кружки, покрытые зеленой глазурью. Название они получили от украшающих их сценок. Это рельефные изображения, где можно найти бегущих от охотника животных, собаку, вцепившуюся в оленя. Зеленый фон глазури, в котором «тонут» фигуры, создает впечатление лесной чащи, где происходит охота.

При завоевании Германии римские легионеры наряду с другими предметами роскоши принесли с собой в Рейнскую область золотые и серебряные украшения с драгоценными камнями. Самыми ранними образцами римских ювелирных изделий в Кёльне были перстни I века до нашей эры. Украшенные геммами, они служили печатями. Красотой выделялись кольца с геммами из гранатов, аметистов и янтаря, которые не встречаются среди находок более позднего времени. Геммы вырезались из многослойных камней – агата, яшмы, гелиотропа. Часто делались и стеклянные имитации. На камнях гравировались изображения божеств, портреты, фигуры животных, дионисийские сцены, монограммы. Одна из замечательных находок – браслеты из листового золота в виде закрытого, полого внутри обруча. Они богато украшались фигурными и орнаментальными мотивами. В конце III века нашей эры появилась новая техника – ажурный орнамент. Поверхность изделия приобрела вид решетки. Драгоценные же камни прикреплялись к украшениям не традиционными оправами, а просверливались и насаживались на золотую проволоку. Древние ювелиры обладали редкостным декоративным чувством – тончайшая резьба образует завитки, листья, плетеные ленты, спирали, чередуется с прямоугольными и круглыми гнездами.

Но верх совершенства – производившееся в Кёльне стекло. Невозможно равнодушно пройти мимо стеклянных сосудов с ручками в виде греческой буквы «омеги», с изображением фигуры Марса. Особенно поражают чаши-диатреты. Это самые изящные и тонкие изделия античных стеклодувов. «Диатрета» по-гречески значит «выточенная». Сосуд с надписью по краю был заключен как бы в ажурную зеленую сетку. Необычайно хрупкие и изысканные, они высоко ценились в позднеантичном мире. Древние говорили, что такому стеклу не было бы цены, если бы оно не билось. Из стекла исполнялись даже портреты. К редким, уникальным памятникам принадлежит голова императора Августа, сделанная из ядра кристаллизованной фритты, покрытого тончайшим слоем стекла. Несмотря на миниатюрные размеры – около 5 см, – в ней точно переданы и облик императора, и свойственный ему меланхолический настрой, и спокойная ясность его холодного, трезвого ума.

О духовной жизни горожан Колонии Клаудиа можно судить по таким памятникам, как посвятительная и надгробная скульптура. Портреты, увы, дошли до нас в сильно поврежденном виде. Среди них – «Голова варвара», изображающая, по всей видимости, представителя одного из местных германских племен. Посвятительная скульптура – это изображения богов и героев, посвященные каким-либо горожанином божеству-покровителю. Преподнося дар, тот надеялся, что божество не оставит его без внимания.

К посвятительным принадлежала небольшая статуя богини здоровья Гигиеи. Она отвечала античной традиции изображения женского божества – полуобнаженная, держит чашу с плодами в руке, ее обвивает змея, левой ногой богиня опирается на голову быка. Змея в представлениях древних греков и римлян тесно связана с чудом исцеления. Бык, часто воплощавший солнце, имел отношение к власти Гигиеи над волшебником-солнцем. Недаром чародейки Кирка в «Одиссее» и Медея в трагедии Еврипида связаны родственными узами с солнечным божеством.

«Император Август». Стекло. Середина I в. н. э.

Конечно, кельнская статуя Гигиеи уступает римским образцам. Искусство ваяния для периферийных мастеров было самым трудным. Создать статую, выразительную с разных точек зрения,— сложная задача. Поэтому больше был распространен рельеф. Исполненные в этой технике «алтари матрон» – чисто местный жанр искусства. Предполагают, что матроны изображают представительниц разных родов германских племен. На алтаре представлены аксингенейские матроны. Они сидят на общей скамье, причем средняя не имеет характерного для замужних женщин убиев круглого чепца. У нее девичья прическа. Рельеф исполнен умело, в удлиненных пропорциях и удачной компоновке фигур чувствуется столичная выучка мастера.

Еще одну матрону в чепце видим на фрагменте рельефа. Несмотря на небольшие размеры, фигура имеет монументальную форму. Обращает на себя внимание выразительная трактовка лица и особенно глаз. В этом первоклассном произведении римская пластическая традиция очень удачно сочетается с особенностями вкуса германцев.

Важные сведения о духовном мире жителей античного Кёльна дают их надгробия. Чаще всего встречались захоронения праха в урнах, каменные надгробия, распространенные во всем античном мире. «Лицевые урны» были в обычае у германских народов, но у римлян императорского времени, насколько известно, не существовали. Это керамические сосуды, на передней стенке которых изображался лик умершего. И рот и глаза оставляли открытыми: хотя в урне заключался прах умершего, он считался вновь ожившим, и его черты как бы проступали сквозь стенки сосуда. Так выражалась вера в бессмертие.

«Диатрета». Стекло. III–IV века н. э.

В Кёльне найдены и каменные надгробия римских легионеров. Существовали каменоломни, предназначенные специально для их изготовления. Постановка надгробий была знаком благосостояния умершего. На одном из лучших рельефов этого типа, надгробии ветерана Юлия Матерна и его жены, представлена традиционная для античности сцена «загробной трапезы». Сам Юлий Матерн возлежит на ложе за пиршественным столом, рядом сидит жена, любимая собака, по бокам стоят прислужники. Изображена обычная сцена, но с местным колоритом – достаточно посмотреть на ложе с высокой спинкой, на котором возлежит умерший.

Подобные памятники приоткрывают завесу над представлениями о смерти у горожан античной колонии. Они были такими Греции и Риме. Это явствует из самого обычая постановки надгробий.

Итак, на территории древней Германии, в области Рейна, существовал очаг античной культуры. Познакомившись с историей античного Кёльна, мы лучше поймем и его дальнейшую судьбу. Интересно, что Римско-Германский музей, один из самых молодых археологических музеев Европы (открыт в 1974 году), расположен на месте античной постройки с великолепной мозаикой, где изображен бог вина Дионис. Она раскопана с южной стороны от Кёльнского собора, рядом с его хорами XIII–XIV веков. Так причудливо переплелись античность и современность.