Как это было на Белом море

В. Дукельский

Крымская Восточная война 1853-1856 годов ассоциируется у нас в основном с героической обороной Севастополя. Здесь нам хотелось бы напомнить, что во время той войны союзный флот Англии и Франции не ограничил ведение боевых действий лишь одним Черным морем - в тех или иных масштабах они велись и на Балтике, на Камчатке, в Белом море.

В марте 1854 года английский вице-адмирал Непир (42 вымпела) и французский вице-адмирал Парсеваль-Дешен (24 вымпела), войдя в Финский залив, объявили блокаду русского побережья Балтийского моря, Ботнического, Финского и Рижского заливов. 10 мая английские корабли пять часов обстреливали город Ганге (Ханко) и, получив серьезные повреждения от береговых батарей, отступили. 26 мая два английских парохода попытались захватить небольшой незащищенный городок Гамле-Карлебо в Ботническом заливе. Высадившийся десант потерял 22 человека пленными, флаг и пушку. 9 июня англичане бомбардировали укрепления Бомарзунда у Аландских островов. Ответным огнем обороняющиеся подожгли одно из неприятельских судов. 12 июня объединенные силы приблизились к Кронштадту, но не решились атаковать эту сильную крепость и ретировались к острову Сескар. Потом вновь был Бомарзунд. Подвергшись массированной бомбардировке (120000 снарядов), он, совершенно разрушенный, пал. Между тем, найдя боевые действия в Финском заливе недопустимо вялыми, адмирала Непира сместили. На следующий год союзники вновь вознамерились атаковать Кронштадт, но, нарвавшись на минные заграждения (70 мин системы русского инженера Якоби, примененные впервые) и повредив четыре корабля, отошли к острову Сескар.

На Камчатке генерал-майор В. С. Завойко, получив известие о начале войны, приступил к укреплению Петропавловска. Находившиеся в порту 44-пушечный фрегат «Аврора» и 10-пушечный военный транспорт «Двина» поставили на якоря за косой Кошка левыми бортами к выходу из бухты, орудия правого борта сняли и перевезли на берег, что позволило соорудить еще семь батарей. Обще число орудий составило 67, защитников, включая экипажи кораблей и добровольцев из местных жителей, - 1016. 24 августа 1854 года соединенные силы англичан и французов приступили к высадке десанта в количестве 700 человек, но, потеряв больше половины убитыми и ранеными, ушли ни с чем. Наши потери составили 32 убитых и 64 раненых.

Перенесемся теперь на просторы Белого моря, где тоже действовал англо-французский отряд. В июне 1854 года его командующий капитан Омманей объявил о блокаде всего беломорского побережья и двинулся к Архангельску, однако направленные им к острову Мудьюг для промера фарватера шесть вооруженных шлюпок были рассеяны ружейным и артиллерийским огнем с берега. Омманей поспешил отойти от Архангельска. Два корабля устремились к Соловецкому монастырю, представлявшему собой мощную крепость. Из донесения настоятеля Соловецкого монастыря архимандрита Александра Святейшему Синоду от 10 июля 1854 года:

«Сего июля месяца 6 числа, в осьмом часу до полудня, сторожа с башни монастырской увидели два судна неприятельские, которые, подойдя к монастырю на десять верст, остановились на якоре. Я тотчас по отслужении молебна Божией Матери и преподобным Соловецким сделал крестный ход вокруг монастыря по стене с чудотворными иконами, сказал должное увещание нижним чинам и всем другим, живущим в монастыре для богомоления, стать храбро за Веру и св. обитель, всех воодушевил и предался в волю Божию. Суда неприятельские, простоявши на якорях около пяти часов, снялись и пошли при сильном ветре как будто в Кемь; в то время и заведующий инвалидною командою прапорщик Никонович отправился верхом, взявши два двухфунтовые орудия, с охотниками [из] нижних чинов, богомольцев и послушников, по острову следить неприятеля за лесом. Хотя и была батарея за два дня сделана перед тем, но мы еще хотели защиту устроить, ездили и ходили по острову около четырех часов, как вдруг завидели, что два трехмачтовых фрегата с архимедовыми (винтовыми. - В. Д.) машинами, с орудиями на каждом около шестидесяти (фактически их было по 28 на каждом корабле. - В. Д.), те самые, которые удалились в море, подходят прямо к монастырю. Я и прапорщик Никонович отправились в монастырь, а фейерверкер артиллерийский с двумя орудиями да два унтер-офицера и десять рядовых инвалидных с охотниками, коим ружья выданы были - часть из монастырского арсенала, часть из крестьянских, остались в батарее в таком положении, что их и незаметно; неприятельское судно стало прямо против батареи и пустило ядро в монастырь, в св. ворота, но не попало, а в стену, и стало продолжать бомбардировку с одного судна, а другое в недальнем расстоянии стало на якорь; по третьем выстреле сделан выстрел с нашей батареи из двух орудий трехфунтовых так метко и удачно, что от нескольких выстрелов сделалось повреждение в неприятельском судне (а говорят, что при этом был еще ранен один англичанин), которое, пустивши около тридцати выстрелов, удалилось к другому судну, неподалеку от берега, и стало на якорь, и тут же на глазах наших, производило починку. (...) На другой день, 7 числа, накануне праздника Казанския Божия Матери, поутру, в начале шестого часа, при конце утрени в соборной Преображения Господня церкви, прислана с парохода-фрегата, именуемого «Бриск», на гребном парламентском судне под белым флагом депеша на английском языке с другою, переведенною на русский».

Прервем цитирование донесения и приведем основной фрагмент «депеши» - по сути, ультиматума:

«Монастырь Соловецкий принял на себя характер военной крепости, имея у себя гарнизон солдат Его императорского величества Государя Всероссийского, и (...) эти солдаты сегодняшний день палили по Английскому флагу. Капитан, командующий эскадрой, перед тем, чтобы начать требовать удовлетворения, (...) предлагает следующие кондиции:

1. Безусловную уступку целого гарнизона, находящегося на острове Соловецком, вместе со всеми пушками, орудиями, флагами, военными припасами.

2. В случае какого-нибудь нападения на Парламентский флаг, с которым сия бумага передана, (...) бомбардировка монастыря немедленно последует.

3. Ежели комендант гарнизона не передаст сам свою шпагу на военном пароходе (...) «Бриск» не позже как через три часа после получения бумаги, то [капитан] будет рассматривать, что кондиция отклонена, и в таком случае последует немедленная бомбардировка монастыря.

4. Весь гарнизон со всем оружием сдаваться должен как военные пленные на острове Пеузи в Соловецкой бухте не позже как через шесть часов после получения сей бумаги».

Оборонявшиеся составили ответ командиру «Бриска», где разъяснялось, что первым открыли огонь англичане, а ответный залп - естественная реакция на нападение. Ответ был вручен находившемуся при монастыре коллежскому асессору Соколову для доставки на «Бриск». Вскоре неприятель возобновил обстрел ядрами, бомбами, гранатами, картечью, продолжавшийся более девяти часов. Обитель отвечала залпами из шестифунтовых орудий, спешно присланных губернатором из Архангельска, и собственной батареи, состоявший из двух пушек. «Между тем, - говорится далее в донесении, - в трех церквях монастырских производилось богослужение как испрошение у Господа Бога против врагов помощи. Сделали из соборной Преображения Господня церкви вторичный крестный ход с чудотворными иконами вокруг монастыря по крепостной стене под деревянною крышею ее, в то время как происходила яростная пальба с двух судов в одно место, и, видимо сам Господь поборал по нас. (...) Все бесчеловечные усилия неприятеля, клонившиеся к тому, чтобы совершенно нанести разрушение своими страшными снарядами, посрамлены; обитель остается в целости, и повреждения оказались самыми незначительные, могущие быть исправленными в несколько часов; нигде возгорания от снарядов не было, а где огонь и показывался, там в то же время легко утушали его накидкою войлоков, смоченных водою, и малыми заливными брандспойтами, расставленными по крепостной стене. (Следует заметить, что корабли вели огонь, находясь в идеальных для того условиях: без хода, стоя на якорях, при тихой погоде и с идеальной дистанции. - В. Д.). (...) Достойно удивления, что: а) при сильной канонаде по всему монастырю падали целыми и кусками бомбы и картечь, и не только не ранило никого из людей, но даже птичек малых, чаек неоперившихся, которые по монастырским стенам сидели, а немало бомб падало в Св. Озеро за монастырем, иные же найдены неразорвавшимися, и б) последний выстрел был 7 числа в пять часов, когда колокол оповестил, что наступает время молитвы Заступнице Усердной нашего любезного Отечества в день празднования Казанской Иконе Божией Матери, и бомба пролетела повыше лика Божией Матери Знамения Пресвятые Богородицы. Икона эта - в большом виде, отличной древней живописи - над западными дверями, при входе в большой храмовый собор времен святителя Филиппа. Эту рану благословила Царица Небесная принять в образе своем за нас. (...) Осмелюсь смиреннейше просить Святейший Синод: а) чтобы дозволено было пробоину на иконе Божией Матери Знамения Пресвятые Богородицы оставить навсегда, заделав легким чем-нибудь, б) в других местах пробоины означить черными красками, в) ежегодно совершать: 7 числа июля строгий пост, а 6 числа крестный ход вокруг монастыря». Кроме того, архимандрит Александр испрашивал разрешения из собранных ядер и бомб сложить у входа в монастырь памятную пирамиду.

Получив афронт у стен Соловецкой обители, англичане, тем не менее, не унялись и направились к острову Заяцкому, где стояла деревянная церковь Андрея Первозванного, построенная еще при Петре I. После пушечного обстрела они высадились на берег и, не встретив сопротивления, ворвались в церковь, где занялись грабежом. За этими действиями представителей «цивилизованной нации», дивясь и ужасаясь, наблюдали два старика из отставных нижних чинов. Через пару дней отряд англичан численностью 100 человек напал на одно из селений, в схватке с крестьянами потерял пятерых и сжег все избы.

Год спустя англо-французские корабли вновь вошли в Белое море, пытаясь организовать блокаду побережий. На сей раз их успехи оказались еще мизернее: все лето они посвятили истреблению безоружных промысловых шхун и нападениям на мирные поселения. С немалым удивлением мы обнаружили довольно точную оценку беломорской «эпопеи» союзников у одного из классиков марксизма Ф. Энгельса: «Осадная эскадра занялась жалкими атаками на русские и лопарские деревни и разрушением жалкого имущества нищих-рыбаков. Это позорное поведение английские корреспонденты оправдывают естественным раздражением эскадры, чувствующей, что она не может сделать ничего серьезного!»