От папирусных свитков к бумажному кодексу: писчий материал Средних веков

Гудков А. Г.

Древнейшим писчим материалом, известным еще с библейских времен, являлся камень: именно на каменных скрижалях Моисею были ниспосланы Десять заповедей (Исх. 24:12). Позже для письма стали употреблять папирус (греч. χάρτης, χαρτίον; лат. charta), а также выделанные бараньи, козьи и телячьи шкуры (διφθέρα), – и то и другое сворачивали в свитки (κεφαλίς, κονδάκιον, τόμος). Для получения гладкой поверхности выделанную кожу покрывали кедровым маслом.

Во II в. до Р. Х. в городе Пергаме, что в Малой Азии, выделка кож была усовершенствована: так возник новый материал – пергамен (греч. μεμβράνα, περγαμηνή; лат. charta pergamena). Согласно преданию, толчком к изобретению пергамена послужило соперничество между Александрийской и Пергамской библиотеками. Плиний со ссылкой на Варона сообщает, что когда царь Птолемей (по всей видимости, Птолемей V, правивший в 208 – 180 гг. до Р. Х.) запретил экспорт папируса из Египта, царь Пергама Евмен (предположительно Евмен II: 197 – 159 гг. до Р. Х.) повелел найти ему альтернативу. Так, путем усовершенствования обработки кож, был изобретен пергамен (1).

Именно с изобретением пергамена обычно связывают переход к новой форме книги (греч. βίβλος) – кодексу (лат. codex), состоящему из одной или нескольких сшитых между собой тетрадок (греч. τετράδιον, от τέτρα – четыре) – четырех сложенных пополам листов (иногда количество листов незначительно варьировалось). Принцип соединения листов в виде кодекса восходит к записным книжкам из восковых табличек-цер (лат. tabulae ceratae). «Эти таблички, – пишет А. И. Еланская, – обычно деревянные в своей основе, углубленные в середине и покрытые воском, имели выпуклые края в виде рамки, защищавшие восковые поверхности от соприкосновения друг с другом во избежание стирания текста. У одного края в них просверливались два или три отверстия, через которые они скреплялись друг с другом нитью или кольцами» (2). Напомним, что древнейшая из обнаруженных русских книг (так называемый Новгородский кодекс или Новгородская Псалтирь рубежа X – XI вв.) как раз представляет собой 3 липовые дощечки с залитыми воском углублениями.

В области христианского книгописания кодекс сразу же занял главенствующее положение, окончательно утвердившись в нем в эпоху правления Константина Великого (306 – 337). Так, если в III столетии доля кодексов от общего числа книг составляла всего 6%, то в IV в. она возрастает до 65%, а в V-м – до 89% (3).

В конце VIII в. начинает распространяться новый материал для письма – бумага. Несмотря на безраздельное господство вначале пергаменных, а затем и бумажных кодексов, рукописи в форме свитков никогда не исчезали из обращения и в местах бытования традиционной книжности благополучно дожили до сегодняшнего дня. В Средние века свитки прочно утвердились в сферах канцелярской и сакральной, еще со времен ближневосточной древности имевших между собой самую наитеснейшую связь. Таким образом, перед средневековым книгописцем писчий материал представал в 2-х видах – в виде свитка, который употреблялся довольно редко, и в виде кодекса: если последний доминировал на ниве материального производства, то первый занимал не менее прочные позиции в области сакральной символики (4).

Как уже было отмечено, древнейшей формой книги был папирусный свиток. Способ производства писчего материала из папируса (Cyperus papyrus) был известен в Египте еще за 3000 лет до Р. Х. В Грецию папирус в виде готового продукта проник приблизительно в конце VII в. до Р. Х. Сегодняшние сведения о технике изготовления папируса почерпнуты, во-первых, из данных анализа сохранившихся папирусных листов и свитков, а, во-вторых, из описания процесса производства папируса, которое приводит в своей «Естественной истории» Плиний Старший (I в.). Очистив ствол растения от твердой внешней оболочки, его расщепляли на тонкие полосы (филюры) шириной от 1,5 до 8 см. Филюры клали вплотную друг к другу на смоченный нильской водой стол перпендикулярно к изготовителю, затем на них накладывали второй слой полос, параллельный по отношению к мастеру и перпендикулярный первому (слои не переплетались!). Получившуюся кладку прессовали, при этом поверхность листа в целях сатинирования слегка покрывали клеем. Клей готовили из тонкой муки, кипятка и небольшого количества уксуса. Таким же по составу клеем склеивали между собой уже готовые листы. Причем приготовленный клей должен был настояться в течении не дольше, но и не меньше одного дня. Края получившегося листа обрезали под линейку. Готовый лист просушивали на солнце, а после полировали инструментами из раковин или слоновой кости и отбивали молотком. В продажу папирус поступал в виду свитков, получавшихся путем склеивания отдельных листов, чья ширина обычно составляла 20 – 25 см. Место склейки (как правило, от 1 до 2-х см) было едва заметно – склеивание производилось очень тщательно с соблюдением направления волокон. Обычно свиток состоял из 20 и более листов. Ту сторону свитка, на которой волокна лежат вертикально по отношению к линии склейки называют recto (r), а оборотную сторону, с волокнами, параллельными линии склейки, – verso (v). Свиток сворачивали таким образом, что горизонтальные (перпендикулярные склейкам) волокна оставались внутри, а вертикальные (параллельные склейкам) – снаружи. За редкими исключениями при письме сначала заполняли сторону ректо и только потом – версо (если ее заполняли вообще) (5).

Сортов и размеров папируса существовало довольно много. Согласно Плинию и Страбону, «лучший сорт папируса назывался “священным” (hieratica)» – при Октавиане Августе (27 г. до Р. Х. – 14 г. по Р. Х.) данный сорт «был переименован в “августовский” (augusta); второй сорт (прежнее название не указано) стал называться “ливиевым” (livia) в честь супруги Августа. Оба сорта имели ширину 13 пальцев (ок. 25 см); название “священный” перешло на третий сорт (11 пальцев)». Далее шли сорта «амфитеатральный» (amphitheatritica) в 9 пальцев, названный так по месту изготовления – в Александрии у амфитеатра; «саитский» (saïtica) из города Саис и «тенеотский» (taeneotica) из города Танис – низший сорт писчего папируса, который продавался уже на вес. Существовала и так называемая «купеческая бумага» (6 пальцев), употреблявшаяся для обертки (6).

Сохранились папирусы на коптском, греческом и 2 рукописи на грузинском языке.

Когда папирус был окончательно вытеснен из процесса книжного производства, словом «χάρτης» (в Московской Руси – «харатья») стали обозначать пришедший ему на смену пергамен. Если процесс получения западноевропейского пергамена известен достаточно хорошо, а выделку эфиопского пергамена можно во всех подробностях наблюдать и сегодня (7), то об изготовлении пергамена в Византии и Древней Руси имеются лишь косвенные и весьма отрывочные свидетельства. Для получения пергамена шкуру животного промывали; несколько дней выдерживали в растворе гашеной извести (так называемый процесс «золения» (8)); очищали от волос, жира, мышечной ткани и верхнего слоя кожи; снова погружали в раствор и очищали; многократно промывали; затем натягивали кожу на раму, скребком удаляли последние остатки мяса и шерсти; сушили; шлифовали пемзой и отбеливали мелом; на заключительном этапе в случае возникновения дыр и разрывов их с помощью пергаменного клея более или менее незаметно заклеивали заплатами. Мясная сторона готового материала имела белый или чуть сероватый цвет, а волосяная – желтоватый. В отличие от папируса писать было одинаково удобно как на одной, так и на другой стороне. Наиболее ценным считался тонкий, хорошо выделанный пергамен белого цвета.

На Ближнем Востоке, в Византии и на Балканах пергамен изготовляли, как правило, из козьей или овечьей шкуры (в Египте употребляли также кожу газелей); на Руси для этой цели обычно пользовались телячьей (в древнерусских источниках для обозначения пергамена, помимо термина «харатья», служили также слова «кожа», «мех» и «телятина»); в Грузии часто шла в ход шкура оленя; а в Эфиопии, помимо овечьей, козьей и телячьей кож, использовали лошадиную, антилопью, а иногда даже львиную. Для лучших сортов пергамена брали кожу еще не родившихся животных.

Пергамен был достаточно дорогим материалом: на одну книгу могло уйти несколько десятков козьих или овечьих шкур. Нередко исписанный пергамен снова пускали в дело: для этого его некоторое время держали в молоке, а затем соскабливали письмо пемзой либо скребком; иногда ненужный текст просто смывали водой. Такой пергамен получил название палимпсест (греч. παλίμψηστον – от πάλιν (вновь) и ψάιω (скребу)).

В VI – VIII вв. греки иногда окрашивали пергамен в различные оттенки пурпура (вплоть до фиолетового) и писали на нем золотыми или серебряными чернилами – на пурпурном пергамене сверкающие драгоценным блеском письмена смотрелись особенно эффектно. Помимо эстетического, пурпурный цвет пергамена имел и глубокое символическое значение, отсылая к образу божественной Крови.

С конца VIII – начала IX в. на Ближнем Востоке и в Византии, с IX – X вв. в Армении, с конца X в. в Грузии, c XIII в. на Балканах, а с середины XIV-го – в Московской Руси пергамен начинает постепенно вытисняться бумагой. В первых книгах с использованием бумаги она чередовалась с пергаменом. Новый материал готовили из измельченной ткани (по большей части льняной, конопляной и хлопковой), известковой воды и клейстера. Поначалу и в Европе, и в Азии, и в Северной Африке в качестве клейстера применяли крахмал, но с XIII столетия европейские ремесленники перешли на животный клей из рогов и копыт (желатин).

Во всем средиземноморском регионе первая, архаичная бумага носила название «bombycina», представляющее собой сокращенный вариант от «charta bombycina», то есть «бумага (хартия) из хлопка», в отличие от «pergamena charta» – «пергаменной хартии», «пергамена». В то же время из-за того, что данный термин применялся и к обычной тряпичной бумаге (более позднего происхождения), некоторые исследователи либо вовсе отрицали существование бумаги из хлопка, либо относились к возможности наличия оной весьма скептически. Однако Н. В. Пигулевской удалось обнаружить неоспоримое доказательство того, что такая бумага все же имела место быть, – сирийскую рукопись несторианского лекционария 1243 г., написанную на толстой мягкой бумаге, материалом для которой послужило хлопковое волокно. Тот факт, что подобных манускриптов почти не сохранилось, она справедливо объясняла слабым сопротивлением материала «изнашиванию и времени». «От широкого применения термина “бомбицина”, – резюмирует Пигулевская, – в настоящее время следует отказаться и не прилагать его ко всякой бумаге грубого и примитивного производства» (9). Современный анализ китайской, персидской и арабской бумаги «позволяет уточнить ее вывод: бумага изготовлялась из луба тутового дерева, конопли и т. п. Лишь в редких случаях, для производства высококачественных ее сортов, применялись хлопчатобумажные отходы» (10).

Европейская технология изготовления бумаги окончательно оформилась во второй половине XIV в. Сперва ткань сортировали и промывали, потом гноили в течение нескольких недель, затем размельчали в толчее с чистой водой и окончательно перемалывали в другой толчее с добавлением известковой воды. Полученную массу зачерпывали деревянной рамой величиной с формат выделываемого листа. Дно рамы представляло собой сетку из тонких металлических (медных) нитей: тесно расположенные продольные нити назывались вержерами (фр. les vergeures – полосы), а гораздо более редко расположенные поперечные – понтюзо (фр. les pontuseaux – мостики). Примерно с конца XIII столетия сначала в Италии, а затем и в других регионах, производивших бумагу, в разных местах металлической сетки (как правило, посередине левой половины) стали помещать изготовленный из той же проволоки фабричный знак-филигрань (фр. filigrane, marque d’eau), помещая его на продольных нитях. Равномерно распределив бумажную массу по дну рамы, ее переворачивали на лист войлока. Оставшийся на войлоке бумажный лист накрывали следующим войлочным листом, и процесс повторялся вновь. Затем полученную стопку клали под пресс. После этого листы бумаги просушивали, проклеивали клеем, вновь просушивали, а в конце разглаживали куском стекла.

По сравнению с гладкой бумагой сиро-арабского и североафриканского происхождения, подвергавшейся дополнительному сатинированию, европейская бумага отличалась шероховатостью. Кроме того, ближневосточная и североафриканская бумага не знает филиграней. С XVI столетия на Ближнем Востоке и в Северной Африке местная бумага ввиду более низкого качества начинает постепенно вытесняться европейской.

В Московском царстве первая бумажная мельница появилась в начале 60-х гг. XVI в. и, судя по источникам, просуществовала всего несколько лет. Качество же первой русской бумаги было крайне низким. Относительно широкое бумажное производство наладилось в России лишь в начале XVIII столетия, при Петре I. Что касается импортируемой бумаги, то в XIV в. это была преимущественно итальянская продукция, в XV – первой половине XVII вв. – французская (со значительной примесью немецкой бумаги с конца XV столетия, голландской – с начала XVII-го, и незначительной примесью польской – с середины XVI-го), а со второй половины XVII в. – голландская (11).

Ввиду относительной дешевизны бумага довольно быстро завоевала популярность. Теперь слово «χάρτης» стали применять и к ней. Сам же термин «бумага» в сегодняшнем его значении начинает употребляться в России не ранее XV столетия (первоначально под этим словом понимались вата и хлопок – ср.: bombycina) (12).

Так пергамен вытиснул папирус, а бумага вытеснила пергамен. Однако в русском книгописании, помимо пергамена и бумаги, употреблялись еще два вида писчего материала – береста и холст. Согласно описи Троице-Сергиева монастыря 1642 г. и свидетельству прп. Иосифа Волоцкого, бересту в качестве книгописного материала нередко использовали местные монахи, включая самого прп. Сергия. Впрочем, самые ранние из сохранившихся берестяных книжек относятся к концу XVII – первой половине XVIII вв. и написаны чаще всего в Сибири. Печорские скрытники в своей эсхатологической аскезе пользовались берестой и в XX в.; при этом чернилами им служил сок ягод, а писчей тростью – глухариные перья. Бересту также употребляли представители часовенного согласия: широкую известность получила берестяная книга «Стихосложении», созданная в октябре 1991 г. часовенным наставником с Енисея А. Г. Мурачевым.

Более редким явлением было создание книг на холсте. Сегодня из холщовых книг выявлены всего 2. В то же время известны случаи, когда миниатюры той или иной рукописи создавались не на бумаге, а на ткани. Таковы, например, выполненные маслом на холсте, наклеенном на тафту, барочные миниатюры «Книги о Сивиллах» 1673 г. Ткань также использовал в своихвыполненные маслом на холсте, наклеенном на тафту, барочные миниатюры «Книги о Сивиллах» 1673 г. Ткань также использовал в своих работах известный городецкий книгописец И. Г. Блинов: «Житие Петра и Февронии Муромских» и «Синодик» (обе книги 1900 г.).

Список литературы

1. Еланская А. И. Коптская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 35.

2. Там же. С. 40.

3. Devreesse R. Introduction à l’étude des manuscrits grecs. Paris, 1954. P. 9.

4. О символике свитка в контексте христианской книжности см.: Гудков А. Г. Трость и свиток: инструментарий средневекового книгописца и его символико-аллегорическая интерпретация // Вестник ПСТГУ. Вопросы истории и теории христианского искусства. Сер. 5. Вып. 1 (13). М., 2014. С. 24 – 26.

5. Ернштедт П. В. Техника изготовления папируса // Эллинистическая техника. Сборник статей. М.; Л., 1948. С. 252–256.

6. Еланская А. И. Коптская рукописная книга... С. 32.

7. О процессе выделки пергамена в Эфиопии и сопутствующем ему инструментарии см., в частности: Гудков А. Г. Эфиопский книгописец (по материалам миниатюрной живописи XIV – XVIII вв. и полевых исследований конца XX – начала XXI вв.) // Miscellanea Orientalia Christiana. Восточнохристианское разнообразие / Российский государственный гуманитарный университет, Институт восточных культур и античности; Ruhr-Universität Bochum, Seminar für Orientalistik und Islamwissenschaft. М., 2014. С. 258–284.

8. Эфиопские мастера использовали (и используют) простую воду без каких-либо добавок.

9. Пигулевская Н. В. Каталог сирийских рукописей Ленинграда // Палестинский сборник. Вып. 6 (69). М.; Л., 1960. С. 202–203.

10. Мещерская Е. Н. Сирийская рукописная книга // Рукописная книга в культуре народов Востока. М., 1987. С. 114–115.

11. Лихачевъ Н. П. Бумага и древнѣйшiя бумажныя мельницы въ Московскомъ государтсвѣ. СПб., 1891. С. 84–86, 93.

12. Соболевский А. И. Славяно-русская палеография. М., 2007. С. 28.