Исторические и теоретические предпосылки возникновения социологии права

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РФ

ГОУ ВПО «Саратовский государственный университет»

ЮРИДИЧЕСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ

КАФЕДРА ТЕОРИИ ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

ДОКЛАД.

Тема: «Исторические и теоретические предпосылки возникновения социологии права».

Саратов, 2011

Античные концепции. Вначале идея, что право — это внушение (рациональное или сверхъестественное), которое предписывает человеку придерживаться опре­деленной линии поведения, высказывалась греками. Ее можно, в частности, найти у Платона и Аристотеля, но также и у стоиков. Цицерон, переводивший греческих философов для римлян, в произведении «Огосударстве» сформулировал определение естественного права, кото­рое впоследствии стало классическим: «Истинный за­кон представляет собой то, что говорит правильно упот­ребленный разум. Закон находится в согласии с приро­дой, присутствует всюду и является вечным. Он пригла­шает к исполнению долга и в испуге шарахается от пре­ступления и коварства. Ни волей сената, ни волей наро­да никто не может быть освобожден от обязанностей, возлагаемых на него законом. Он неизменен и не может утратить своей силы. Все народы во все времена будут подчиняться этому вечному закону».

Взращенные на эллинистических идеях, римские юри­сты разработали концепцию права, очень близкую этим принципам и в значительной степени проникнутую нрав­ственностью. Для Цельса (IIв. н.э) право — это искус­ство добра и справедливости (arsbonietaequi). «Изу­чающему право, — подчеркивал Ульпиан полвека спу­стя, — надо прежде всего узнать, откуда происходит слово jus(право); оно получило свое название от justitia(правда, справедливость), ибо, как превосходно опре­деляет Цельс, право есть ars(искусство) bonu(добра) и aequi(равенства и справедливости)». Ульпиан резю­мирует это в трех следующих максимах: Honestevivere(жить честно), alterumпоп laedere(не вредить ближне­му), suumcuiququetribuere(воздавать каждому по до­стоинству). Как видим, перед нами скорее идеальные правила поведения, чем правовые нормы. Им дали название естественного права в противоположность праву гражданскому, термину, который в те времена обозначал нормы, присущие каждому государству (civitas). Но у юристов существует своего рода иерар­хия правовых норм, и гражданские законы всегда дол­жны исходить из сформулированных выше принципов. Более того, право рассматривается ими преимуще­ственно как умение вершить правосудие. При всей ре­алистичности римского права не будет преувеличени­ем сказать, что оно, в общем и целом, остается верным этим максимам.

Средневековые концепции. В период, когда антич­ная цивилизация рушилась под напором германских племен и под воздействием христианской религии, пра­во, во всяком случае на Западе, приходило в упадок. Зарождалось общество совершенно нового типа, фео­дализм, при котором правовые нормы больше не осно­вывались на принципах равенства — как это было в римском праве — а, напротив, базировались на принципах иерархии и подчинения. Было бы, однако, не со­всем правильно утверждать, что этот режим зиждился на насилии. Подобно любому обществу, у феодального была своя правовая структура. Основным элементом в этой юридической системе был договор, однако, су­щественно отличающийся от римского или современ­ного. Во-первых, речь идет как о публичном, так и о частном праве, поскольку в силу почти исчезнувшего понятия суверенности государства общественные фун­кции имели там в основном наследственный характер. Кроме того, что весьма существенно, этот средневеко­вый договор совершенно не соответствовал понятиям, которые вкладывали в него римские и современные юристы, — что договор (теоретически) есть продукт двух свободных и равноправных волеизъявлений. Он гораздо ближе к своего рода сделке, в соответствии с которой индивид или принадлежащая ему земля име­ют четко установленный статус с сопутствующими ему правами и обязанностями. Кроме того, по крайней мере в начале средних веков, правовые нормы передавались устно. Они тщательно соблюдались и не подлежали кри­тике. По всем этим причинам феодальное право не ста­ло для современных ученых объектом углубленного анализа.

Именно в церкви, через ее теологов и юристов (ка­ноников), можно найти элементы юридической доктри­ны, и эта доктрина в значительной степени совпадает с доктриной римских правоведов, несмотря на их языче­ство. Так, например, наиболее известный из средневе­ковых ученых, Фома Аквинский (1225—1274), прово­дит различия между тремя типами права — божествен­ным, естественным и человеческим. Если божествен­ное право основано на Священном Писании и поста­новлениях пап и церковных соборов, то естественное право, практически не отличается от того, что римляне обозначали тем же термином. Его постулаты имели рациональное обоснование, и хорошо известно, что свя­той Фома не противопоставлял разум и веру — вера была для него высшим проявлением разума. Поэтому предписания божественного и естественного права превалируют над предписаниями позитивного права, когда между ними возникают противоречия. Таким образом, в некоторых случаях он вынужден был высту­пать за неподчинение, чтобы обеспечить соблюдение норм естественного права, которое косвенно является, если так можно сказать, проявлением права божествен­ного. Позитивно-правовым человеческое установление является только тогда, когда оно не противоречит есте­ственному праву.

Теория естественного права. Разработка идей ес­тественного права началась с творчества великого голландского юриста Гуго Гроция (1583—1645). Если до него естественное право рассматривалось и обо­сновывалось в рамках теологической концепции пра­ва как божественное установление, то Гроций впер­вые трактует его как порождение здравого челове­ческого разума. Он двумя разными способами до­казывает существование естественного права. Во-первых, естественное право соответствует требова­ниям разума и потребностям общества (априорный способ). Во-вторых, естественное право или его эле­менты наблюдаются у всех без исключения наро­дов, и потому можно сделать вывод о его всеобщно­сти (апостериорный способ). Волеустановленное (по­зитивное) право, существующее в государстве, пол­ностью базируется на естественном праве. Его со­ставляют гражданские законы, принятые на осно­вании договора. Всеобщие принципы естественного права не зависят, по мнению Гроция, от воли Бога. Бог не может изменить их, как не может изменить законов логики и математики. Даже если предпо­ложить, что Бога не существует, естественное право существовало бы.

XVII—XVIIIвека. По своей рациональной осно­ве теория естественного права была близка учени­ям юристов античности. Она также полностью соот­ветствовала умонастроениям мыслителей XVIIи XVIIIвеков, много внимания уделявших проблеме естественного состояния человека и происхождения государства и права как «искусственного», произ­водного из естественного, состояния.

Выдающийся английский мыслитель Томас Гоббс(1588—1679) стал основоположником так называемой «договорной» теории происхождения государства и права. Согласно представлениям Гоббса, все люди от природы обладают одинаковыми способностями и качествами. Кроме того, все они стремятся к макси­мальной реализации своих эгоистических интересов, ничем не ограничивая это свое желание. По этой при­чине естественным изначальным состоянием челове­ческого общества является «война всех против всех» — никем и ничем не регулируемое хаотическое сило­вое противостояние индивидов друг другу. Тем не ме­нее, считает Гоббс, люди наделены от природы спо­собностью и желанием находить выход из неблагоп­риятного положения. Ими движет здоровый инстинкт самосохранения, страх смерти и здравый смысл, или естественный разум. Все это в совокупности подводит их к пониманию необходимости преодоления естествен­ного — досоциального и доправового — состояния. С этой целью индивиды заключают между собой общественный договор о создании государства, ко­торое бы оберегало и защищало индивидуальные права каждого и тем самым ограничивало бы есте­ственную свободу доправового состояния. Аналогичной концепции происхождения государ­ственной власти придерживался Джон Локк (1632-1704).

Французский мыслитель Жан-Жак Руссо (1712-1778) был автором иной версии теории обществен­ного договора. В догосударственном состоянии общества все индиви­ды свободны и равны друг другу, у них нет частнойсобственности и социального гнета. Однако в даль­нейшем, с возникновением частной собственности и имущественного неравенства, начинаются бедствия и страдания, связанные с неограниченным произ­волом богатых. На помощь, как и в теориях Гоббса и Локка, приходит общественный договор, но в интер­претации Руссо он несет с собой не добро, а зло, по­скольку с его заключением люди теряют свою есте­ственную свободу, бывшую величайшим благом. Воз­никшие органы власти «наложили новые путы на сла­бого и придали новые силы богатому, безвозвратно уничтожили естественную свободу, навсегда устано­вили закон собственности и неравенства, превратили ловкую узурпацию в незыблемое право и ради выго­ды нескольких честолюбцев обрекли с тех пор весь че­ловеческий род на труд, рабство и нищету». Такое плачевное состояние общества, согласно Руссо, может и должно быть изменено путем пере­заключения общественного договора на новой ос­нове. Тогда народ расторгнет неправедные отноше­ния с сувереном и учредит новое государство, фор­мой которого станет республика и которое будет со­блюдать и оберегать естественные права своих граж­дан. Только подобное государство и соответствую­щие ему законы и порядок могут стать достойными преемниками естественного состояния общества.

Историческая школа права. В конце XVIIIи в начале XIXвека идеалистические теории, наиболее ярким выражением которых является естественное право, подверглись первым и энергичным напад­кам со стороны движения, возникшего тогда в Гер­мании и получившего название «исторической шко­лы права». Ее главными представителями были Густав Гуго (1764-1844), Георг Пухта (1798-1846), Карл-Фридрих Савиньи (1779—1861). Заслуга исторической школы права заключается в том, что ее представители впервые попытались ввести в теорию права элемент историзма, отсутствовавший в построениях теоретиков «общественного договора». Однако этот историзм имеет существенный изъян: суб­станцией права становится нечто иррациональное, ту­манное и романтизированное, само по себе выходящее за рамки теоретического рассмотрения — национальный дух. Такая посылка с необходимостью влекла за собой общую консервативную направленность этой концеп­ции. Так, согласно Гуго, назначение права состоит в том, чтобы сохранять государственный порядок, каким бы консервативным он ни был. Если позитивное право соответствует народному духу, то оно должно уважать­ся как нечто данное свыше и непогрешимое, и ценность закона только в точности его соответствия духу нации. Опираясь на эти принципы, представители исторической школы выступали апологетами крепостного права, фео­дальной зависимости, монархической государственности.

Генри Мэн (1822—1888), автор труда «Древнее пра­во», был родоначальником юридической этнологии и сравнительного права. Сгруппировав и сопоставив факты, изучив римское, германское, славянское, ирландское, индусское право, он проследил правовую эволюцию раз­личных обществ. Это процесс медленной трансформации древних правовых институтов, базиру­ющихся на традиции, по направлению к институтам современного права. Такое направление развития пра­ва «от статуса к договору» является, по мнению Мэна, основной закономерностью правовой эволюции. Эта формула получила в истории правоведения название «закон Мэна». Многие обще­ства останавливаются в своем развитии на той или иной стадии. Такие общества Мэн называет статическими(их подавляющее большинство) в отличие от прогрессирующих(страны Европы и Америки), обладающих сознательным стремлением меняться в лучшую сторону, совер­шенствоваться.

Рудольф фон Иеринг (1818—1892), немецкий юрист, является одним из наиболее известных правоведов сво­его времени. В отличие от представителей историчес­кой школы он более реалистичен в оценке природы права. По его мнению, истоки права — в непрекраща­ющейся борьбе индивидов и групп за свои интересы. Нормы права отражают и фиксируют реально суще­ствующие потребности и интересы. «Где могло бы су­ществовать право, которое вышло бы не из деятельнос­ти силы и энергии индивидуалов и начала которого не терялись бы в темной глубине физической силы? Мечом основан римский мир, и меч или копье являются древ­нейшим символом римского права», — писал Р. Иеринг¹.

Большое влияние на формирование юридической со­циологии оказало творчество французского социо­лога и психолога Габриэля Тарда (1843—1904).Социальные явления и, в частности, преступность Тард объяснял действием психологической потребнос­ти в подражании. Существует преступная субкультура — татуировки, песни, литература. Таким образом, по мнению Тарда, мир преступников — это часть социального мира. На основе теории подражания Тард разработал криминологическую концепцию обу­чения, выделив три основные закономерности подра­жательного процесса:

1)индивиды, находящиеся в непосредственном об­щении, быстро перенимают друг у друга поведенческие стереотипы;

2) подражание пронизывает все общество, причем младшие подражают старшим, бедные — богатым, нижестоящие — вышестоящим;

3) воспринятые через подражание поведенческие стереотипы или вытесняют прежние, или усиливают их действие, накладываясь на них. Часто старые модели становятся предпосылкой для усвоения новых, например, привычка употреблять алкоголь часто дополняется привычкой к наркотикам. Подражание служит основой формирования личности преступника-рецидивиста. Технически сложные преступления требуют специальных навыков, на приобретение которых требуется длительное время. Поэтому длительное нахождение в преступной среде позволяет молодым преступникам посредством подражания овладевать криминальным ремеслом.

Исследования Э. Дюркгейма (1858—1917) в области социального раз­деления труда сыграли важную роль в развитии юри­дической социологии. Состояние общества и господству­ющий в нем вид солидарности, согласно Дюркгейму, проявляются в уровне развития права. Право — это «зримый символ», по которому легче проследить струк­туру общества и уровень коллективного сознания, в то время как тип социальной солидарности — вещь чисто моральной природы, не поддающаяся непосредствен­ному наблюдению. Именно институт права, согласно Дюркгейму, как магический кристалл, высвечивает все социальные отношения. В методологическом плане пра­вовые нормы, считал он, обладают большой ценностью. Обладая более общим, постоянным и материальным характером, они говорят больше о социальных фактах, чем могут сказать чувства и мнения. В соответствии с типологией социальной солидарности Дюркгейм типо-логизирует и право. Репрессивный тип права характе­рен для обществ, в которых господствует механичес­кая солидарность. Такой тип солидарности связан с неразвитым разделением труда, доминирующим кол­лективным сознанием и подчиненным положением ин­дивида по отношению к коллективу. Чем полнее кол­лективное господствует над индивидуальным, тем шире сфера поступков, рассматриваемых обществом как преступления, и соответственно наказуемых. Это про­является в господстве репрессивного права, суть которого в том, что оно преследует и наказывает индивидов за поступки, не устраивающие коллективное сознание.

Для обществ с преимущественно органическим ти­пом солидарности характерен реститутивный тип пра­ва. Реститутивное право ориентировано не столько на наказание, сколько на установление социальной коопе­рации, сближение людей и восстановление справедли­вости. Оно организует совместную жизнь и деятель­ность автономных индивидов.

Первоначально репрессивное право было господству­ющим. Древнееврейское право, к примеру, по мнению Дюркгейма, было всецело репрессивным, ориентиро­ванным на наказание. Впоследствии — начиная с рим­ского права — господство репрессивного права нару­шается, начинает развиваться семейное, договорное, процессуальное, публичное право.

Социология права осознала себя как наука только в конце XX века: в 1913 году австриец Евгений Эрлих опубликовал ра­боту «Основы социологии права»; в 1956 году на факультете права Парижского университета был введен курс юридической социологии; в 1962 году Международная социологическая ассо­циация учредила комитет по исследованиям в области социоло­гии права. Но молодые науки не отказываются от своих пред­шественников. А в социологии права их много. Когда неюрист начинает интересоваться правом и не может изучать его как специалист в этой области, он может заняться им как социолог. По этой причине в сообщениях историков и путешественников, повествующих о сценах из прошлого или об иноземных нравах (семья, ярмарки, судебные процессы и т.д.), содержится так много фактов социоправового характера, а у философов возникает столько мыслей, касающихся той же тематики.