Религиозные воззрения самураев

Одновременнос расцветом японского феодализма и выделением сословия самураев в Японии началораспространяться учение одной из наиболее влиятельных и популярных впоследствиисект буддизма - "дзен", или "дзенсю". В переводе сяпонского "дзен" означает "погружение в молчаливоесозерцание", овладение внешними и духовными силами для достижения"просветления". Основателем секты "дзен" (кит. -"чань", санскр. - "дхьяна") считается буддийский священникБодхидхарма (яп. Бодай Дарума), который проповедовал своё учение сперва виндии, а затем в Китае. Из Китая на Японские острова дзен-буддизм принесли двабуддийских патриарха Эйсай (1141- 1215гг.) и Доген (1200 - 1253 гг.). В концеXII в. в стране уже началась его проповедь. Вслед за признанием представителямиправящих кругов феодальной Японии учение дзен стало быстро распространятьсясреди сословия самураев - опоры правительства сёгуна.

Принятиедзен сословия воинов было закономерным. До становления системы сёгуната воиныпрактиковали поклонение господствующему в пределах "священной земли"(дзёдо) - буддийского рая - будде Амида (Амитабха). Идея амидаизма, или учениябуддийской секты "дзёдо", была крайне проста.

Секта"дзёдо" была основана в Японии буддийским монахом Хонэн-сёнином в XIIв. Учение этой секты получило широкое распространение в основном среди народныхмасс, которые верили в возрождение после смерти в раю. "Дзёдо"завладела передовой позицией среди других сект буддизма в Японии и насчитывала30% всех буддийских храмов, священников и приверженцев). была крайне проста.Суть его заключалась в постоянном повторении имени Амида ("Наму Амидабуцу!" - "Преклоняюсь перед буддой Амида!"). Любому человеку, потолкованию монахов "дзёдо", каким бы он ни был - плохим или хорошим,для "спасения" (для "будущего рождения") достаточно былотолько без конца повторять эту молитву. Однако с превращением самурайства вполитическую силу в период Камакура и началом его развития как сословияфеодального общества простое взывание к будде Амида, не развивающее в воиненичего, кроме безволия и пассивности, стало недостаточным. Самурай должен былнастойчиво воспитывать волю, акцентировать внимание на самообладании ихладнокровии, которые были необходимы воинам-профессионалам в междоусобныхвойнах, экспедициях против айнов, борьбе с аристократией Киото и при усмирениикрестьянских восстаний.

Вотв это время и вышли на сцену проповедники дзен, которые доказывали, чтопостоянная работа над собой, умение выделить суть любой проблемы исосредоточиться на ней, невзирая ни на что идти к цели имеют большое значениене только в монашеской, но и в мирской жизни. С этого времени дзен-буддизм сталдуховной основой сословия воинов; число адептов, исповедовавших его учение,неуклонно возрастало. В последующем дзен-буддизм непрерывно развивался. (Висторическом плане отношения между дзен-буддистами и сословием воинов началипри регентах Ходзё в Камакура. Эйсай - первый дзен-буддийский священник - немог рассчитывать на успех в распространении дзен в Киото, где были сильны секты"тэйдай" и "сингон", пользовавшиеся покровительствомимператорского дома и аристократии. В Камакура такого рода трудностей несуществовало, так как влияние киотского высшего дворянства и поддерживаемых имсект на этот город не распространялось, что обусловило успех дзен-буддизма всреде самураев домов Тайра и Минамото).

Однойиз основных причин, привлекавших самураев к учению дзен, была его простота.Согласно доктринам дзенсю, "истина Будды" не поддаётся передаче вписьменном или устном виде. Любые дидактические пособия или комментарии немогут содействовать раскрытию истины и поэтому ложны, а средства анализа,сравнения или поэзии при комментирования учения порочные. Дзен выше словесноговыражения и "коль скоро оно будет ограничено словами, то уже потеряет всесвойства Дзен". Отсюда и тезис теоретиков дзен-буддизма, что дзен якобы неможет рассматриваться как учение, так как логическое познание мира невозможно.Достижению желаемого способствует только интуиция, которая посредствомсозерцания и может привести к постижению "истинного сердца Будды".

Такимобразом, самураю совершенно не требовалось отягощать свой ум изучениемрелигиозной литературы.

Темне менее, несмотря на принципиальное отрицание книг, письменных предписаний итолкований, секта "дзен" пользовалась книгами и буддийскими текстамидля пропаганды своего учения. Это противоречило положению о чисто интуитивномпознании истины. Так или иначе самураю приходилось вникать в философиюдзен-буддизма либо самостоятельно, либо при помощи наставника школы (секты),так как каждый человек в отдельности не мог самостоятельно уловить суть дзен,не имея о нём представления.

Дзен-буддизмнравился самураям выработкой у них самообладания, воли, хладнокровия - качеств,столь необходимых для воина-профессионала. Большим достоинством самураясчиталось не дрогнуть (внешне и внутренне) перед неожиданной опасностью исохранить при этом ясность ума и способность трезво мыслить, отдавая себе отчётв своих поступках и действиях. На практике самурай должен был, оставаясь"неотягощённым телесно или душевно", обладая железной силой воли,идти прямо на врага, не смотря назад или в сторону, для того чтобы егоуничтожить и это всё, что от воина требовалось. В то же время дзен училчеловека быть невозмутимым и сдержанным во всех жизненных ситуациях.Исповедующий дзен-буддизм обязан был не обращать внимание даже на оскорбления,что было очень нелегко для представителей "благородного" сословия.

Всочетании и связи с самодисциплиной находилось и другое качество, прививаемоевоинам дзен, - беспрекословное подчинение господину и военачальнику. Множествоисторий и рассказов феодальной Японии повествует об этой особенностисредневековых японских рыцарей. В одной из старинных повествованийрассказывается о некоем даймё, который вместе с остатками разбитой неприятелемдружины оказался в безвыходном положении - на краю высокой скалы, окружённым совсех сторон самураями врага. Не желая сдаваться в плен на милость победителя, даймёрешил погибнуть, как подобает всякому мужественному воину. "Замной!", - вполголоса сказал князь и бросился в пропасть. Все самураинемедленно последовали примеру своего господина, ни на минуту не задумываясьнад приказом военачальника. Подобная лёгкость, совершенное спокойствие идушевная ясность в расставании с жизнью также были обусловлены воспитанием посистеме дзен.

Бытиев существующем мире признавалось дзен буддизмом лишь видимостью, а недействительностью. (такое отношение к действительному миру выражалось словами:"Сики-соку-дзэ-ку" - "Всё в этом мире иллюзорно"). Внешниймир, по буддийским представителям, иллюзорен и эфемерен, он только проявлениевсеобщего "ничто", из которого всё рождается и куда всё уходит, ажизнь в нём дана людям на время и подлежит возвращению (причём это можетслучиться в любой момент). Поэтому дзен-буддизм учил человека не цепляться зажизнь и не бояться смерти. Именно это презрение к смерти и притягивало к дзенсамураев.

Концепциянепостоянства всего существующего, эфемерности и призрачности (мудзё),выработанная в Японии под непосредственным влиянием буддизма, связывала в то жевремя всё кратковременное с понятием прекрасного и облекала это недолговечноетекущее мгновение или очень непродолжительный отрезок времени (цветение вишни иопадание её лепестков, испарение капель росы после восхода солнца с поверхностилиста и т.д.) в особую эстетическую форму. В соответствии с этим тезисом ижизнь человека считалась тем прекраснее, чем она короче, особенно если это"ярко" прожитая жизнь. Отсюда и не боязнь смерти, "искусствоумирать".

Другойсоставной элемент в теории "лёгкости смерти" был обусловлен влияниемконфуцианства. Нравственная чистота, чувство долга, дух самопожертвованияставились на недосягаемую высоту. Японца учили ради императора, господина,нравственного принципа жертвовать всем. Смерть во имя исполнения долгасчиталась "настоящей смертью".

Самураи,воспользовавшиеся догмами буддизма и конфуцианства, приспособили их к своимпрофессиональным интересам. Этика и психология самурайства ещё больше усилилиакцент на героике смерти, духе самопожертвования ради высшего идеала воина -служения господину, окружили смерть ореолом славы. В период междоусобных войнбыл выработан особый культ смерти, с которым был тесно связан описанный вышеобряд самоубийства путём вскрытия живота - харакири. Обусловлено это было тем,что воин профессионал постоянно находился на грани жизни и смерти. Поэтомусамурай культивировал в себе не боязнь смерти и пренебрежение к земномусуществованию.

Отложилоотпечаток на воззрение о смерти и то положение буддизма, по которому жизньвечна и смерть - лишь звено в бесконечной цепи перерождений, при которых каждоеживое существо возрождается к жизни через определённый промежуток времени.Смерть индивидуума, по рассуждениям буддистов, не означала конца существованияего в будущих жизнях. Поэтому человек должен был безропотно подчиняться"великому закону возмездия", своей карме (го), т.е. судьбе,определённой степенью греховности в прошлом существовании, не выражатьнеудовольствия жизнью.

Этимобъясняется гибель многих воинов на полях сражений с улыбкой и словамибуддийской молитвы на устах, это же повлияло и на формирование "этикетасмерти", который обязан был знать и исполнять каждый самурай. Согласноэтому этикету, который постоянно культивировался в семейной и социальной сфере,человек должен был умирать невозмутимо, как бы засыпая, имея благочестивыемысли и с улыбкой на лице. Стоны, нежелание умереть и расстаться тем самым сблизкими и своим существованием расценивались как нарушение "этикетасмерти" и осуждались. Дзен-буддизм воспитывал такое отношение к вопросамжизни и смерти, при котором отсутствовали собственное "я", страхперед гибелью и осознание своих выгод и невзгод.

Прямуювыгоду из подобного отношения к смерти извлекали феодалы, на службе у которыхнаходились самураи. Человек, не боявшийся смерти, беспредельно преданный своемусюзерену, захваченный идеей духовного подвига, лучше, чем кто-либо, мог бытьвоином. Это - идеал солдата. Таким человеком легко управлять в бою, он никогдане сдаётся в плен, честь самурая не позволит ему отступить и обратиться вбегство, приказ военачальника для такого воина - закон, и он будет старатьсявыполнить его любой ценой, дабы не покрыть позором и бесчестьем своё имя и имясвоего рода.

Основыучения дзен были использованы самурайством в качестве источника кодекса моралияпонских воинов - бусидо. Война во имя интересов сюзерена считалась самураямивыполнением дзеновского учения: "превращением высшего идеала в дело".Бусидо было почти идентичным доктрине дзен о смерти и жизни; оно, так сказано в"Хагакурэ", являлось и признавалось рыцарством как "учение опрямом, бесстрашном стремлении к возвращению в вечность".

Однако,несмотря на согласованность догм буддизма и самурайской этики, между нимисуществовали и противоречия. Как известно, буддизм категорически запрещаетвсякое убийство. Оно считалось одним из пяти "великих" грехов, кудавходили убийство, воровство, прелюбодеяние, ложь и пьянство. Тем не менее феодальнаяжизнь требовала как раз обратного: постоянного нарушения этой заповеди.Японские феодалы, естественно, не хотели и не могли изменить свою социальнуюприроду и поэтому вынуждены были уделять известное внимание различным видам:искупления: своего жизненного пути, на котором убийства как бы носили характер"профессионально-бытовой необходимости". Формами такого"искупления" были щедрые пожертвования храмам, пострижение в монахи,обращение к духовенству для исполнения поминальных и умилостивительных треб.

Оченьвелико было также значение дзен в военно-спортивной подготовке самураев.Решающая роль при фехтовании, стрельбе из лука, борьбе без оружия, плавании ит.д. отводилась японцами не физическому, а духовному состоянию человека.Психологическая уравновешенность и самообладание, выработанные дзен, являлисьздесь преобладающими.

Основнымметодом (путём к познанию истины) в обучении по системе дзен была медитация(дзадзен) - созерцание в положении сидя, в совершенно спокойной позе соскрещенными ногами, без каких либо мыслей. Для медитации обычно выбирались садили помещение, из которого по возможности уносили предметы, могущие помешатьпрактикующемуся, отвлекающие его.

Разнымишколами дзен-буддизма были выработаны различные правила поведения во времядзадзен, однако основным при созерцании считалась тренировка лёгких, обучениеразмеренному дыханию, что содействовало "самоуглублению" и воспитанию"выдержанности и терпения". После этой первой ступени к просветлению,когда дыхание становилось ровным, голова освобождалась от притока крови и мозгчеловека освобождался от всяких мыслей (такое состояние называлось "мусин"), практикующийся, по утверждениям дзеновских монахов, мог ужедостичь муга (отсутствием "я"), другими словами, выйти за пределысобственного бытия, осмысления своего существования. На человека, пребывающегов подобном состоянии самоуглубления, по учению школы дзен-сото, могло внезапноснизойти просветление (сатори).

Другимпутём к "истинному прозрению" был коан - вопрос, задаваемыйнаставником дзен ученику. Этот метод практиковался школой риндзай. Вопросыучителя должны были возбудить интуицию ученика или, иными словами, вызватьсатори. От какой бы то ни было логики и связности в ответе на коан необходимобыло освободиться, ибо это мешало вхождению в состояние "бессмыслия".При полном отсутствии мышления во время вопросов и ответов (мондо) моглонаступить "просветление".

Вследза неожиданным подъёмом влияния христианства последовало ещё более быстрое егоискоренение, обусловленное опасениями сёгунов в связи с проникновением в странуиностранцев, которое таило в себе смертельную опасность для существовавшеготогда государственного строя.

Внекоторых случаях для достижения сатори наставниками использовалась"шокотерапия": удар палкой, толкание в грязь, щипки за нос и т.д.Такая практика рассматривалась иногда некоторыми теоретиками дзен как средстводля наступления "просветления" при учебном фехтовании на самурайскихмечах (например, удар тренировочным мечом).

Видеале считалось, что человек, испытавший сатори, внешне не должен былизмениться, однако у него вследствие сильного психологического стрессапоявлялся будто бы новый взгляд на жизнь, на своё место в ней, иное отношение кдействительности, которое не поддавалось ни объяснению, ни описанию словами. "Просветлённый",по утверждениям дзеновских монахов, мог быстро находить единственно правильноерешение в любой ситуации, становился человеком, способным в высшей мереуправлять своей волей, другими словами, прибегал всё то, что требовалось длякаждого самурая. В то же время власть, слава, победа и т.д. - всё то, к чемустремился японский воин, становились для самурая после "просветления"малоценными сами по себе.

Самодисциплину,хладнокровие, мужественность японских воинов, которые приписывались идеологамидзен медитации и её конечному пункту - сатори, можно прежде всего объяснитьпсихологическими факторами, или самовнушением самураев. Благодаря значительнойэмоциональной насыщенности внушённых себе представлений, чувств и идей самурайполучал особую психологическую подготовку, игравшую преобладающую роль во всейего жизни. Такого рода самовнушение, практиковавшееся продолжительное время,давало самураям возможность выносить боль, быть готовыми в любой момент ксмерти, помогало держать себя в руках, когда это было необходимо.

ВXII - XVI вв. "дзенсю" достигла наивысшего расцвета и стала наиболеевлиятельной буддийской сектой, поддерживаемой правительством сёгунов. В товремя дзен-буддизм оказал значительное воздействие на развитие всех областейкультуры Японии. Само собой разумеется, что в первую очередь эту культурувоспринял сам господствующий класс средневековой Японии, в том числе и сословиесамураев, которое пользовалось культурными ценностями, создаваемыми в стране.Однако в связи с развитием дзен самурайство несколько изменило свои воззренияна жизнь и смерть, культуру и её восприятие.

Дзенв тот период было уже не столь строгим учением, как первоначально. Наряду стезисом о готовности в любую минуту хладнокровно уйти из жизни самураи принялитакже положение, по которому человек одновременно обязан жить, наслаждаясьжизнью, вычерпывая её до самых глубин. "Солдатский дух должен былсвязывать себя с подлинной художественностью", а "японский воин -обладать не только военной доблестью (бу), но и культурой, гуманностью(бун)".

Так,некоторые самураи в редкие периоды мирного времени, кроме военных упражнений,предавались чайной церемонии, рисовали иногда тушью, любовались искуснойаранжировкой цветов и даже принимали участие в представлениях театра. Но всеэти элементы культуры средневековой Японии в большей или меньшей степениподвергались при своём развитии воздействию учению дзен или были порождены им.Хотя это и выглядело парадоксально, но в свете дзеновских утверждений оненужности знаний, о закалке одной лишь воли индивидуума буси считалиположительным и полезным для своей профессии восприятие подобных производныхдзен, помогающих в сложении характера воина. Например, в тяною - чайнойцеремонии, процветавшей первоначально в стенах буддийских монастырей и использовавшейсядзеновским духовенством для распространения своего учения, практиковались те жеметоды "духовного совершенствования личности", что и в дзен. (Попреданию, основатель секты "дзен" Дарума уснул во время духовногосозерцания (поиска истины), не выдержав усталости. После пробуждения ото снабуддийский патриарх в ярости оборвал свои веки, дабы они никогда не смоглибольше помешать ему во время следования "пути" к"просветлению". Брошенные на землю, веки превратились в первые побегичайных кустов).

Обстановкачайной церемонии отчасти напоминала медитацию. Она должна была способствоватьсосредоточению мысли, с покойствию духа, чистоте помыслов, гармонии с природой.Для того чтобы суета внешнего мира не мешала созерцанию и спокойной беседе,чайные домики (тясицу) и приёмные для ожидания церемонии (ёрицуки) устраивалисьвдали от шумных мест, чаще всего в глубине сада. Это обусловило в большейстепени интерес к тяною во дворцовых сёгунов, даймё и многих знатных самураев.При Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси был развит и введён сложный комплексдействий, сопровождавших тяною. (Правила этикета были сформулированы СэнноРикю, назначенным Хидэёси мастером чайной церемонии при дворце. Они былипризваны усилить посредством церемонии вежливость, мораль и простоту индивидуума.В возрасте 71 года Сэнно Рикю попал в немилость к Хидэёси, который приказалсделать ему сэппуку).

Помещениечайной комнаты было уменьшено и лишалось всяких излишеств. Самураи не должныбыли отныне вносить в неё мечи; они оставляли их на подставках или особыхкрюках перед входом, так как чайная комната считалась обителью мира.

Создатьнадлежащую обстановку при молчаливом созерцании призваны были и сухие сады,которые первоначально устраивали дзеновские монахи в своих монастырях. Каменныесухие сады, названные японцами "садами медитации и мышления",представлявшие собой ровные площадки с установленными на них в определённомпорядке камнями и окружённые глухими стенами (в качестве классического примераобычно приводится сад монастыря Рёандзи в Киото), наиболее подходили дляупражнений в психотерапии, развивали философский образ мыслей в дзеновскомпонимании и учили "видеть скрытое содержание" того, что было незавершено, понимать внутреннюю глубину явлений (югэн).

ВXIV в. учение дзен коснулось также представлений театра "Но" -искусства аристократии и знатного дворянства, развившегося из фарсового танцасарукагу. (сарукагу из комического был преобразован буддийскими священниками врелигиозный танец, сопровождавшийся демократическими действиями, и назван ими"Но"). Театр "Но" представлял собой скорее"созерцательное искусство", насыщенное символикой и часто непонятноепростому народу. Пьесы "Но" прославляли действия мифическихперсонажей, героев, верность вассала господину. Они подразделялись наисторические, или военные (сюра-но), и лирические, или женские (дзё-но). Кпредставителям "Но" покровительственно относились сёгуны, причёмХидэёси сам выступал на сцене с песнопениями и пантомимическими танцами. Втанцах "Но" принимали участие также рядовые феодалы, придворные ивоины, это считалось признаком хорошего тона, "исполнением долга"вассала.

Темне менее классические положения дзен идеалистического плана всё большерасходились с мировоззрением, выработанным самураями на основе дзеновских"искусств". Развитие науки и связанной с ней военной техники,металлургии, горного дела и т.п. расширило круг интересов самурайства. Новинкивооружения и военного искусства показывали, что одной воли для сражениянедостаточно, необходимы знания, основанные на книгах, логическое мышление,которое не может рассматриваться как продукт созерцания по системе дзен,достаточное для своего времени и сословия образование. Всё это в какой-то меременяло догмы дзен в соответствии с духом эпохи.

Послеокончания периода междоусобных войн противоречия между дзен и воспитанием воинапо системе дзен стали ещё заметнее. Самураи, переставшие участвовать в военныхдействиях, получили больше времени для образования вообще. Многие буси в силуразличных обстоятельств оставляли свою профессию и становились учителями,художниками, поэтами.

Несмотряна то, что подавляющее большинство самураев были преемниками идей дзенсю,имелись и такие представители сословия воинов, которые следовали учениям другихсект буддизма. Прежде всего это нужно сказать о секте "нитирэн",возникшей в середине XIII в. и проповедовавшей положение о непременномпревращении через определённый срок всех существ и вещей в Будду, так как онзаключается во всём, будь то человек, животное или какой-либо неодушевлённыйпредмет. Многие самураи, будучи сторонниками догм секты "нитирэн",являлись её членами, однако большинство приверженцев "нитирэн"составляли всё же деклассированное самурайство - ронины, крестьянство и другиеэксплуатируемые слои общества.

Самураямипочитались и отдельные божества буддийского пантеона. Особенно популярнымисреди сословия буси были бодхисаттвы Каннон (Авалокитешвара) - богинямилосердия и сострадания и Мариситэн (Маричи) - божество, покровительствующеевоинам. По существующему обычаю перед началом военной компании самураивкладывали в свои шлемы маленькие изображения Каннон; у Мариситэн воины частопросили покровительства и содействия перед поединком или сражении.

Важноеместо в религиозном мировоззрении самураев занимал древний культ  синто,который мирно существовал с буддизмом. Основной чертой этой религии японцевбыло почитание сил природы, местных божеств, предков. В качестве одной из трёхглавных синтоистских святынь японцами рассматривался священный меч. (Тремясокровищами синто считались меч, драгоценность (ожерелье из нефрита, яшмы илипросто драгоценный камень) и зеркало.

Меч(амэ-но муракумо-но-цуруги - меч небесных густых облаков) являлся символомсамурайского воинства, храбрости и должен был направляться против враговЯпонии.

Драгоценность(ясакани-но магатама - сияющая изогнутая яшма) символизировала совершенство,доброту, милосердие и в то же время твёрдость при управлении и повелевании.Древние воины носили целые связки магатама. Возможно, что магатама(первоначально зубы диких животных) служила древним японцам амулетом, как и умногих народов Сибири.

Зеркало(ята-но кагами) - было эмблемой мудрости и символом солнечной богини Аматэрасу.Оно использовалось часто в качестве предохраняющего талисмана.

Всетри этих атрибута синто служили нередко жертвами, приносимыми  синтоистскимбожествам, а иногда и сами составляли синтай ("тело" бога) другихбогов).

Полегенде, священный меч синто был извлечён мифическим персонажем - богом громаСусаноо из хвоста восьмиголового змея и затем подарен им сестре - богине солнцаАматэрасу. Позднее Аматэрасу вручила меч, восемь кусков нефрита и зеркалосвоему внуку Ниниги-но Микото, отправляя его властвовать на земле. Со временеммеч превратился в символ самурайства и "душу" японского воина.

Меч,наряду с зеркалом и драгоценностью, стал в ряде случаев рассматриватьсясинтоистами как "тело" или "облик" бога (синтай), которыйпомещался в закрытой части главного храма любого комплекса синто - хонся.Иногда мечи не только служили синтаем, но и обожествлялись. Богом, почитаемым вАцута, например, был пресловутый меч Кусанаги, (Кусанаги - букв. "косящийтраву". По легенде меч, переданный Аматэрасу земным властителям Японии,получил такое название после того, как с его помощью спас свою жизньимператорский принц, завоевавший северные территории страны. Принц сумелостановить надвигавшийся на него огненный шквал тем, что скосил вокруг себятраву мечом). Добытый Сусаноо в хвосте убитого им змея, богом же Исонокамисчитался меч, названный "Фуцу-но Митами".

Кромемеча, синто освящало также другое оружие самураев, в частности копьё. В честькопья в одном из районов Эдо Одзи, (Многие военные праздники проводились именнов Эдо (нынешний Токио), так как этот город являлся столицей сегуната, в которойприсутствовало всегда большое число феодальных князей, а следовательно и ихвассалов - самураев. Устраивался 13 августа древний самурайский праздник"яримацури". Праздник проходил при обязательном присутствии двухсамураев в доспехах чёрного цвета с копьями и мечами (у каждого из воинов на поясевисело по семь мечей длинной более четырёх сяку каждый - 1 сяку = 30,3 см.) ивосьми мальчиков-танцоров, бросавших после исполнения танцев("сайбара" и "дэнгаку") в толпу свои шляпы, которыерассматривались как талисманы счастья. В этот же день священники синтораскладывали в храме маленькие копья. Их разрешалось уносить верующим с собой,однако с условием возвращения на следующий год не одного, а двух таких жеминиатюрных копий. Они служили амулетами, защищавшими якобы от воровства ипожара.

Синтотребовало от самураев обязательного почитания умерших предков и поклонениядушам убитых в бою воинов, военачальников, обожествлённых героев и императоров.Считалось, что умершие прародители становились богами и, наделённыесверхъестественной силой, оставались в мире живых, влияя на события, населявшиеэтот мир, и рядовые духи-покровители (удзигами) в особенности, могли, попредставлениям японцев, распоряжаться человеческими судьбами, влиять на успехили неудачу в жизни, оказывать воздействие на ход сражения и т.д. Поэтомусамураи верили в божественную предопределённость и ставили свою волю в полнуюзависимость от "воли богов". Перед каждым военным предприятием воиныобращались к удзигами, боясь навлечь на себя гнев духов предков, ибо онивластвовали над природой, и все бедствия - это месть духов за несоблюдениеблагочестия. Почитание предков влекло за собой почитание родины -"священного места обитания богов и душ предков". Синто учило любви кродине ещё и потому, что Япония, и только она одна, является "местом рождения"Аматэрасу - богини солнца, которая передала управление страной своим"божественным потомкам".

Поклонениепредкам и местным божествам развивалось в культ национальных богов и императора(тэнно - "посланника неба", "источника всей нации",единственного из всех правителей земли, имеющего "божественноепроисхождение", власть рода которого передаётся из века в век неизменно инепрерывно. (Нынешний император Хирохито считается 124-м представителемнепрерывающейся династии, начавшейся в 660 г. до н. э. Правлением мифическоготэнно Дзимму, потомка богини солнца Аматэрасу).

Этоимело большое значение в формировании понятия верности самурая феодалу,императору и Японии в целом, проявившемуся во всех несправедливых войнах,которые велись под знаменем национальной исключительности "японскойрасы".

Кромедуш предков, героев и т.д., самураи особенно почитали синтоистского бога войныХатимана, прототипом которого являлся обожествлённый, по традиции синто,легендарный император Японии Одзин. Впервые Хатиман упоминается как"помощник" японцев в 720 г., когда он, по преданию, оказалэффективную помощь в отражении нашествия со стороны Кореи. С тех пор его сталисчитать покровителем японских воинов. Перед каждой военной кампанией самураивозносили Хатиману молитвы, просили его оказать поддержку в предстоящей борьбе,приносили клятвы - "юмия-Хатиман" ("да увидит Хатиман наши лукии стрелы" или "клянусь Хатиманом").

Нарядус Хатиманом самураи признавали богами войны мифического тэнно Дзимму,основателя императорской династии, императрицу Дзингу и её советника Такэти-ноСакунэ, а также принца Ямато-дакэ (Ямато-такэру), покорившего айнский востокЯпонии.

Вчесть богов войны устраивались в определённые дни празднества. Одним из них был"гунсинмацури", торжественно отмечавшийся 7 октября на территориисинтоистского храма в Хитати. Ночью в пределах храма собирались мужчины с мечами (дайто) и женщины с  алебардами (нагината), развешивались бумажныефонари, которые затем сжигались.

Синто,являясь исконной религией японцев, однако, редко присутствовал в цистом виде врелигиозной жизни самураев.  Буддизм, проникший в середине VI в. в Японию, былболее развитой (при этом - мировой) религией, нежели примитивный  синтоизм.Поэтому он был сразу же принят правящими кругами страны и использован в ихинтересах. Тем не менее синтоистские священнослужители не желали отказаться отсвоих привилегий и опирались на народные массы, продолжавшие исповедоватьтрадиционную религию. Это заставило буддийское духовенство и правителей древнейЯпонии идти по пути сотрудничества двух религий, что со временем привелопрактически к синкретизму синтоизма и буддизма.

Слияниесинто и буддизма отразилось на духовной жизни самурайства. Нередко японскиевоины перед военными походами или решающей битвой одновременно поклонялисьдухам синто и божествам буддизма. В результате подобного сосуществования многиебоги синто стали наделяться особенностям буддийских бодхисаттв, в то время какпантеон буддизма пополнялся принятыми в него божествами синтоизма. КультХатимана, в частности, номинально являвшегося богом синто, был глубоко пропитанбуддизмом. Многие из изречений, приписанные Хатиману, явно носят буддийскийхарактер, так как в них он называет себя Босацу - бодхисаттвой - чистобуддийским термином.

Вдальнейшем Хатиман был признан буддийским духовенством бодхисаттвой и получилимя Дайдзидзайтэт. То же можно сказать и о синтоистской богине Аматэрасу,"прародительнице" императорской семьи. Аматэрасу была объявленаприверженцами буддийской секты "сингон" воплощением верховногокосмического будды Вайрочана (Дайнити).

Одновременнос буддизмом в Японии начало распространяться конфуцианство чжусианского толка.Учение Конфуция, переработанное Чжу Си, представляло собой консервативное,догматическое течение более идеологического, чем религиозного плана, так каконо включало в себя, кроме религиозных, очень слабо развитых, ещё и этическиемоменты. В Японии конфуцианство пошло по пути адаптации в местных условиях,сливаясь с буддизмом и синто, воспринимая некоторые их положения. Конфуцианствоподтвердило синтоистские требования о "верности долгу", послушании иповиновении подданного своему господину и императору, требовало моральногосовершенствования посредством строжайшего соблюдения законов семьи, общества игосударства. Главной обязанностью каждого мужчины конфуцианство, как и синто,считало обязательное почитание прародителей и отправление культа предков; оноучило дисциплине, повиновению, уважению старших. Всем этим прежде всего и былаобусловлена активная поддержка конфуцианства феодальными правителями Японии.Это сделало конфуцианство основой воспитания в среде господствующего класса, ив частности самураев.

Воснове конфуцианства лежал принцип патриархальности, который ставил сыновнююпочтительность превыше всего. Согласно конфуцианскому учению, в мире существуетбольшая мировая семья, состоящая из Неба-отца, Земли-матери и человека-дитяти.Вторая большая семья - государственная. В ней император является одновременно иНебом и Землёй (отцом и матерью), министры - его старшие сыновья, народ -младшие. И, наконец, обыкновенная семья (политическая и социальная единица).Глава каждой семьи должен повелевать своими домашними и отвечать за них передгосударством, которое признаёт только семью и игнорирует отдельную личность.Отсюда догмат верности и беспрекословного подчинения отцу, феодальному князю(который в конфуцианском смысле слова рассматривался так же, как"отец"), сёгуну.

Конфуцианствоучило, что человек становится человеком в силу пяти добродетелей (постоянств),отличающих его от животного.

Первойиз них конфуцианство называет человеколюбие, сущность которого - любовь ипроявление - добро. Далее следует справедливость - всё хорошее и правильное,всё, что в данном случае соответствует разуму. Называется это хорошее исправедливое долгом (другими словами, исполнять свой долг - это действовать винтересах других, не обращая внимания на свою собственную пользу). Третьядобродетель - благонравие, почтение к людям, почтительное отношение к"стоящим выше нас" и непрезрительное отношение к "стоящим ниженас". Иначе говоря, благонравие - это скромность. Четвёртая добродетель -мудрость. Быть мудрым - значит быть сведущим в причинах явлений, знать хорошееи дурное, различать правду и неправду, добро и зло и разбираться даже в том,что не слышно уху и не видно глазу. Последняя, пятая добродетель - правдивость- это то, что незыблемо, непреложно, что без лжи и фальши твёрдо согласуется с"путём", то, что есть правда и истина и т.д. Все эти положения,заимствованные японским философом Кайбара Экикэн у императора учения Конфуциячжусианской школы Чжоу-цзы, и представляют основу конфуцианства, принятого вЯпонии.

Понятиечеловеколюбия, по Конфуцию, включают в себя всё положительное, содержащееся ввышеуказанных добродетелях, поэтому он говорил только о человеколюбии как оглавной добродетели, включающей в себя все перечисленные постоянства. Есличеловек, следуя природе пяти постоянных добродетелей, или человеколюбия,"не находится под пагубным бременем своих страстей и только всецело представляетсебя влечению естественного начала", то в его жизни возникают пятьчеловеческих отношений: между родителями и детьми; господином и слугой; мужем иженой; старшими и младшими братьями; между друзьями. Эти пять основныхотношений называли "горин".

Длясамурая отношение между господином и слугой было основным. Из этого отношениячерпались понятия о долге господина перед слугой и слуги перед господином.Содержание своих слуг было законом нравственного долга господина, и он не могсчитать это своей милостью по отношению к слугам, так как жил трудом своих слуги должен был, наоборот, смотреть на это как на милость с их стороны. Для слугже служение господину есть долг и обязанность, а не милость. С благодарностьюони должны получать от своего господина выдачи натуры или деньгами, и их должнавоодушевлять только одна мысль: отдать свою жизнь за него. "Это - законнравственного дола слуги", - говорится в конфуцианском учении. Такиеотношения - не что иное, как "справедливость", или "нравственныйдолг господина и слуги".

Идеяверности господину и неразрывно связанное с ней понятие долга были выдвинуты вбусидо на первый план, в то время как более отвлечённые философские положенияконфуцианства претерпели на японской почве соответствующую перегруппировку ипереоценку, не меняя, однако, своей сути. Верность ("служение господинукак источнику всех благ") и долг ("осуществление этой верности")во всей конфуцианской этике являлись наиболее активными элементами, всёостальное считалось второстепенным и "покрывалось практическимиидеями" этих двух понятий, занимало как бы побочное, служебное положение.

Новерность господину могла выражаться не только в постоянном служении ему,готовности в любой момент пасть за него. Вассал проявлял свою верность такжетем, что следовал за своим господином по пути смерти, выражавшемся в"самоубийстве вслед", которое стало к XIV в. распространённой формойисполнения долга.

Такимобразом, религиозное мировоззрение самураев слагалось из догм буддизма иконфуцианства, привнесённых в Японию из Китая, и элементов верований и обычаевместной, национальной религии - синто, которая вошла с ними в тесноесоприкосновение.

Современем элементы этих трёх религий переплелись и составили как бы единоецелое. Другие большие религии и религиозные течения оказали на сословие воиновменее существенное влияние.

Темне менее на долю христианства, появившегося в Японии вслед за прибытиемпортугальцев в XVI в., выпал больший успех. Деятельность христианскихмиссионеров, прежде всего иезуитов, принесла свои плоды. Так, половина армии впоходе Тоётоми Хидэёси против Кореи в 1598 г. была христианской. Однакохристианство недолго процветало на японской почве.

Христианствов Японии не было христианством в полном смысле этого слова. Оно было весьмасвоеобразным и включало в себя элементы  синто и  буддизма. Синкретичностьхристианства на Японских островах проявлялась, к примеру, в том, что Японцыотождествляли богоматерь с Амида-буцу или с Каннон-босацу).

Вследза неожиданным подъёмом влияния христианства последовало ещё более быстрое егоискоренение, обусловленное опасениями сёгунов в связи с проникновением в странуиностранцев, которое таило в себе смертельную опасность для существовавшеготогда государственного строя.