Фрейд

Израиль Смолянский

Ну что же, они - люди как люди... обыкновенные люди... квартирный вопрос только испортил их...

М.А.Булгаков

НА этом коллаже изображены:

на заднем плане - лист рукописи Фрейда;

справа - медальон, подаренный Фрейду в день его 50 - летия.

На одной стороне этого медальона изображен профиль самого Фрейда, а на другой - Эдип, разгадывающий загадку Сфинкса;

внизу - фрагмент фотографии "Фрейд с группой саратников", известных психоаналитиков.

Верхний ряд: Отто Ранк, Карл Абрахам, М. Эйтинг (не виден), Э. Джонс.

Нижний ряд: Фрейд, Шандор Ференци, Г. Закс. Фотография была сделана в 1922 г.

Коперник - Дарвин - Фрейд.

Такую тройку нападающих часто указывают при составлении символической сборной главных ниспровергателей.

Коперник вытолкнул человека из центра Вселенной и зашвырнул на одну из небольших планет в одной из множества Галактик.

Дарвин сбросил человека с трона даже на этой зеленой планете и поставил в ряд с другими обитателями.

Теперь только преимущество разума, способность осознавать самого себя и свои действия позволяли Человеку поддерживать пошатнувшуюся самооценку.

Фрейд нанес последний, самый тяжелый удар.

Он отнял у Человека сознание, показав, что хваленый разум используется людьми прежде всего для самообмана, а поведение наше определяется импульсами и нуждами, о которых мы чаще всего не имеем ни малейшего понятия.

Надо отдать должное цивилизованному Западу - он выдержал сокрушительный удар Фрейда, проглотил горькое лекарство, и оно пошло на пользу.

Фрейда поругали за пансексуализм, посмеялись над перегибами и нелепостями процедуры ортодоксального психоанализа, давшей богатейшую пищу для всевозможных карикатур в "Плейбое", пародий, анекдотов.

Сам же психоанализ и представление о неосознаваемых мотивах поведения вошли в картину мира всякого культурного человека на Западе.

Мы же почти все прошедшее столетие продолжали упорно сопротивляться, начисто отказываясь признать свою неразумность.

Для советского общества, всегда декларировавшего борьбу за "повышение сознательности трудящихся", примириться с бессознательной мотивацией поведения было невозможно.

Фрейда клеймили все кому не лень - от философов до киноведов.

При этом в соответствии с советской критической традицией клеймили не читая и не издавая, упорно поминая те его "ошибки", которые давным-давно были преодолены учениками и последователями.

Вот характерная цитата:

"Фрейдистский психоанализ своими средствами пытается ослабить влияние учения марксизма-ленинизма об обществе и человеке, в частности - марксистской психологии, которая определяющим фактором формирования личности, психики, идей и чувств рассматривает социальную деятельность человека, где главная роль принадлежит разуму (а не инстинкту), отражающему общественную реальность и исключающему возможность подменять действительные явления жизни фантастическими"

А.В. Кукаркин, "По ту сторону расцвета", Политиздат, М., 1974.

Легкая подмена терминов, и Фрейд, облепленный страшными словами - "насилие", "агрессия", "кровосмешение", "извращ ение" - превращался в этакого зловредного сексуального маньяка, а учение его, само собой, оказывалось "на службе" у "определенных кругов".

Тоталитарное государство не могло позволить поведению своих граждан выйти из-под контроля, отдать его влиянию каких-то там бессознательных импульсов, вытесненных и подавленных желаний и тому подобных сомнительных штучек, делающих поведение советского человека мало понятным и, главное, плохо предсказуемым.

В ослеплении сознательностью были забыты, а точнее - отброшены не только зарубежные, но и свои, отечественные мыслители.

А вот на Западе про них как раз помнили.

Выдающийся американский психолог Харри Стэк Салливан, постулируя "сущностную недоступность" любой личностью, утверждал, что по-настоящему приоткрыть внутренний мир человека могут вовсе не ученые-психологи, а одни лишь великие писатели.

Среди последних он, наряду со Стендалем, Джойсом и Прустом назвал Толстого и Достоевского.

И в самом деле, два русских гиганта прекрасно знали о приоритете бессознательного в мотивации человеческого поведения.

Вот одна цитата из "Войны и Мира" о женщине, ищущей любви:

"Не расчеты руководили ею (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но все это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась как можно больше нравиться".

Любой психолог позавидует такому точному описанию неосознаваемых механизмов поведения, которое Толстой высказал почти сто пятьдесят лет назад.

Но Толстой, как хорошо помнит всякий учившийся в советской школе, был, спору нет, писатель хороший, а вот философ - так себе.

Писатель должен писать, ну и пусть себе пописывает, как завещал великий Ленин.

А насчет основ человеческого поведения - нашим марксистским психологам было виднее.

Фрейд, известное дело, биологизатор, апологет, да и ученый сомнительный, все, можно сказать, из пальца высосал.

Все эти оговорки, описки, ослышки, хуже того - сновидения, симптомы всякие, фаллические символы и вообще гениталии, не к ночи будь помянуто… Ну его совсем!

Вообще в те времена "фрейдизм" в научной и публицистической литературе было слово ругательное.

Никогда не забуду одного из будущих руководящих работников советской разведки, который в конце семидесятых годов выполнял экзотический по тем временам тест.

Наткнувшись на утверждение "В детстве и юности Вы любили свою мать", он возмущенно обратился ко мне: "Это что - фрейдизм, что ли?". И верно - фрейдизм.

Повсюду он пролезал, старик Фрейд.

Это сейчас мы понимаем, что очень многое вокруг нас - фрейдизм. В повседневной жизни, не говоря уж о культурной… И не только Феллини, Бергман, Тарковский или, там, скажем Владимир Сорокин, но и Шандыбин, и тем более - Жириновский.

Но это сейчас мы стали такие умные, а в советское время нашим марксистским психологам было виднее, что к чему.

"Ведущая роль в мотивации поведения принадлежит осознанным побуждениям"

"Общая психология", учебник под ред. проф. А.В.Петровского, допущено министерством просвещения СССР в качестве учебника для студентов педагогических институтов, М. "Просвещение", 1977.

И все-таки фрейдизм находил бреши в строю официально признанных психологов.

Даже их признанный патриарх А.Н.Леонтьев, страшно сказать - лауреат Ленинской премии, посмел написать:

"В отличие от целей, мотивы актуально не осознаются субъектом: когда мы совершаем те или иные действия, то в этот момент мы обычно не отдаем себе отчета в мотивах, которые их побуждают.

Правда, нам нетрудно привести их мотивировку, но мотивировка вовсе не содержит в себе указание на их действительный мотив".

"Деятельность. Сознание. Личность.", М., "Политиздат", 1974.

И хоть эта работа была испещрена дежурными ссылками на Маркса и содержала дежурную критику Фрейда, но продравшиеся сквозь дебри марксистско-ленинской базы пытливые читатели заметили, то, что хотел сказать Леонтьев.

Мы не понимаем, ради чего совершаем определенные поступки, хотя всегда готовы привести самим себе и окружающим пристойные объяснения своих действий; разобраться в истинных наших мотивах могут помочь вовсе не интеллектуальные усилия, а "эмоциональные метки", т.е., чувствам стоит больше верить, чем разуму.

Но кто у нас читал Леонтьева! Его и студенты факультета психологии МГУ не могли осилить, которым по его книгам приходилось экзамены сдавать…

Среди издававшейся в 70-е годы научной литературы трудно было найти нечто более скучное, чем книги по психологии, ну разве что - по политэкономии социализма…

Долго ли, коротко ли, но уроки Фрейда так и остались не освоены россиянами, в отличие от остального цивилизованного мира.

Думаю, что и этим, в частности, объясняется столь удручающе низкая психологическая культура нашей повседневной жизни.

На мой взгляд те уроки, которые может и должен вынести из наследия Фрейда всякий человек, совсем просты, как ни возмутит это.

Уроки эти вовсе не содержат в себе столь непривычных и необязательных для русского уха "эдипова комплекса", "анальной стадии" или "инцеста".

Урок первый:

Психическая жизнь в раннем детстве определяет все дальнейшее развитие личности.

Хоть и любили повторять народную мудрость:

"Учи дитя, пока поперек лавочки ложится, а во всю вытянется - не научишь", но все равно уповали в воспитании на "социальное" - ясли, детсад, школу, армию, трудовой коллектив. Культ воспитания и перевоспитания.

Не хотели верить буржуазным горе-психологам, что к 4-5 годам стиль жизни уже сформирован, а дальше человек только приспосабливается к меняющимся условиям.

"Садовские дети" - были нормальными для первого класса школы, их больше любили учителя, они куда лучше "домашних" были приспособлены к жизни, к нашей тогдашней жизни.

И все равно у каждого прошедшего через коллективное воспитание всплывает детство в страшных повторяющихся снах;

оно тянет к себе с годами, потому что мы чувствуем, что там осталось много важного, с чем мы не разобрались, о чем забыли, что спрятали.

Сильнее всего управляет нами как раз то прошлое, которого мы не помним, потому что с ним уже ничего нельзя сделать - ни забыть, ни подправить…

Урок второй:

Содержание нашей психической жизни гораздо шире, чем содержание сознания.

Разум слишком часто служит плохую службу, выгораживая нас перед тем темным и тяжелым, что движет нами на самом деле, "благородно упаковывая" наши истинные мотивы, подбрасывая подходящие к случаю объяснения.

Но энергетику бессознательного обмануть нельзя - она ищет выхода и обязательно его находит.

Один из великих последователей Фрейда, Эрих Фромм, тоже вовремя нами не прочитанный и удостоившийся лишь небрежно брошенных ярлыков от "специалистов", писал:

"Как правило, наше сознание ограничивается тем, что разрешает нам общество, к которому мы принадлежим…

оно представляет, главным образом, наши социум и культуру, в то время как наше бессознательное представляет собой универсального человека в каждом из нам"

Задавленный в каждом "универсальный человек" продолжает управлять нами, но ему трудно пробиваться сквозь зауженное, да еще и забитое обрывками вчерашних газет горлышко сосуда, в котором его замуровали.

От этого и прорывы, когда все-таки удаются, становятся слишком яростными, в чем мы имеем возможность убеждаться ежедневно.

Урок третий:

Понять причины своего и чужого поведения - это серьезная исследовательская задача.

Никто из нас не рискнет самостоятельно исправлять телевизор, имея смутные представления об его устройстве, тем более - телевизор, включенный в сеть.

Однако же, мы сплошь и рядом склонны к наивно-прямолинейным и поспешным суждениям о людях, нам слишком часто бывает "все ясно", мы чересчур проницательны в анализе мотивов чужих, да и своих поступков.

А ведь на самом деле, каждый такой поступок - загадка.

Мы можем так и не установить истинные мотивы, руководящие нашим поведением. Достаточно знать, что в явном виде они нам не даны.

И еще - нужно верить своим чувствам, отмечать их, прислушиваться к ним и пытаться сформулировать их в словах, потому что они всегда подсказывают - что к чему в наших взаимоотношения с окружающим миром.

А ведь если разобраться, то сохранение тайных причин наших поступках в глубинах бессознательного - это благо, и очень хорошо, если мы можем благополучно пройти по жизни, "не приходя в сознание".

Лучше, если необходимости в том, чтобы вывести их на поверхность, не возникает.

Истинные мотивы нашего поведения могут быть вскрыты в ходе серьезного и длительного психоаналитического процесса.

Вместе с тем, они могут обнажиться в ситуации тяжелого стресса или жизненного кризиса, "на изломе", когда иллюзии и самообман перестают срабатывать.

Первый метод сейчас очень мало кому доступен, а вот второго, судя по тому как разворачивается интрига современной жизни, нам вряд ли удастся избежать.