Психология русского народа

Россия - особенная страна, стоящая перед мировыми задачами; страна избранная Богом. Эта мысль берет истоки еще от старой идеи Москва - Третий Рим. Эта идея была запачкана ложью и фальшем, но отразилось во всем этом и нечто истинно русское. Как отдельного человека, так и целый народ на протяжении всей жизни не может сопровождать чувство особого великого призвания без особого предназначения.

Пока Западу неясна и туманна Россия. Ей не отдают должного, не считаются по достоинству, но все же тянутся за этой неизвестной противоречащей самой себе варварско-культурной сущностью. Если сейчас славяне как раса не играют такой роли как российская дипломатия и не занимают такого положения как латинская или германская расы, то именно это должна изменить война; Процессы, протекающие внутри национального духа выплеснуться на мировую арену. В русском народе полностью отсутствует государственность. Анархия - вот что присуще русским. Интеллигенция и та стремилась к свободе и правде, исключающей государственность как таковую в принципе. Россия - земля покорная, женственная. Народ ее не хочет свободного гос-ва, он хочет свободы от гос-ва. Эти свойства стали основой для славянофильской философии.

Хоть и не жалует русский народ империализм, все же отдает все силы для его создания и укрепления как безвольный раб. И в этом тайна - как такой анархичный и аполитичный народ создал такую огромную империю?

2 противоречащих друг другу высказывания:

1) Европейцы - националисты, Русские, в этом плане, - абсолютные либералы, считающие нацизм нечистью.

2) Россия - страна, пропитанная нацизмом до мозга костей, считает, что настоящая церковь только в России.

Антитезисов можно приводить неисчислимое количество, ведь Россия безгранична в духовном плане. На защиту церкви встает Соловьев - единственное оружие против националистического антитезиса.

Суть антитезиса - Россия - страна купцов, стяжателей, консервативных до неподвижности, страна чиновников, никогда не переступающих пределов замкнутого и мертвого бюрократического царства, страна крестьян, ничего не желающих, кроме земли, и принимающих христианство совершенно внешне и корыстно. Россия не любит красоты, боится красоты, как роскоши, не хочет никакой избыточности. Россию почти невозможно сдвинуть с места, так она отяжелела, так инертна, так ленива, так погружена в материю, так покорно мирится со своей жизнью.

Так откуда такая противоречивость? Корень этих глубоких противоречий - в несоединенности мужественного и женственного в русском духе и русском характере. Война - надежда на выход из этого порочного круга.

Автор пишет, что Западная Европа и западная культура станет для России имманентной; Россия станет окончательно Европой, и именно тогда она будет духовно самобытной и духовно независимой. Мировая война, в кровавой круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна в кровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства. Культура перестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой, универсальной. Мировая война жизненно подводит к проблеме русского мессианизма. Мессианское сознание - признание избранного Богом народа, который спасет мир. Но, после явления Христа, мессианизм в древнееврейском смысле становится уже невозможным для христианского мира. Христианство не допускает народной исключительности и народной гордости, осуждает то сознание, по которому мой народ выше всех народов и единственный религиозный народ. Христианство есть окончательное утверждение единства человечества, духа всечеловечности и всемирности.

Свобода в странствиях. Русская культура может быть лишь конечной, лишь выходом за грани культуры.

О "вечно-бабьем" в русской душе

Розанов - сейчас первый русский стилист. Все, что он писал - есть огромный биологический поток, к которому невозможно приставать с какими-нибудь критериями и оценками. Розанов - это какая-то первородная биология, переживаемая, как мистика. Для него сам жизненный поток в своей мощи и есть Бог. В Розанове так много характерно-русского, истиннорусского. Он - гениальный выразитель какой-то стороны русской природы, русской стихии. Он возможен только в России. В самых недрах русского характера обнаруживается вечно - бабье, не вечно - женственное, а вечно - бабье. Розанов - гениальная русская баба, мистическая баба. И это "бабье" чувствуется и в самой России.

Централизм и народная жизнь

Большая часть наших политических и культурных идеологий страдает централизмом. Такие направления наши, как славянофильство и народничество, относились с особенным уважением и вниманием к народной жизни и по-разному стремились опереться на самые недра земли русской. Но и в том и в другом была весомая доля утопизма централистических идеологий. Одной из коренных ошибок народничества было отождествление народа с простонародьем, с крестьянством, с трудящимися классами. Духовную и культурную децентрализацию России, которая совершенно неизбежна для нашего национального здоровья, нельзя понимать как чисто внешнее пространственное движение от столичных центров к глухим провинциям. Это, прежде всего внутреннее движение, повышение сознания и рост соборной национальной энергии в каждом русском человеке по всей земле русской.

Об отношении русских к идеям

Одним из самых печальных фактов в общественной и народной психологии нужно признать равнодушие к идеям и идейному творчеству, идейную отсталость широких слоев русской интеллигенции. Одни считают у нас достаточным тот минимум мысли, который заключается в социал-демократических брошюрах, другие - тот, который можно найти в писаниях святых отцов. Любой русский человек ищет спасения, творчество ценностей для него всегда немного подозрительно, тогда как на Западе человек творит ценности, созидает культуры.

Русский интеллигентский максимализм, революционизм, радикализм есть особого рода моралистический аскетизм в отношении к государственной, общественной и вообще исторической жизни. Русский интеллигент сомневается, стоит ли принять историю со всей жестокостью и мукой, не правильней ли ее отвергнуть? Русская мысль всегда отличалась от творческой мысли отсутствием динамичности, она статична, несмотря на изменения по отношению к различным доктринам.

Русская нелюбовь к идеям и равнодушие к идеям нередко переходят в равнодушие к истине. Да и не ищет вовсе русский человек истины. Он ищет спасения с разных сторон, в этом есть настоящая русская правда. Мысль, жизнь идей подчинялась душевности, но сама душевность не была подчинена духовности. Русская стихийно-народная душевность принимает разнообразные, самые противоположные формы - охранительные и бунтарские, национально-религиозные и интернационально-социалистические. Русский народ, быть может, самый духовный народ в мире. Но духовность его плавает в какой-то стихийной душевности, даже в телесности. В этой безграничности дух не овладел душевным. Отсюда - недоверие, равнодушие и враждебное отношение к мысли, к идеям. Отсюда же - известная слабость русской воли, русского характера. Народники и славянофилы против "отвлеченной мысли". В этом есть правда, которая тонула, потому, как не смогла она пройти через раздвоение и расчленение, как должна пройти любая мысль. Своеобразие и оригинальность русской души не может быть увита мыслью. Боязнь эта есть неверие в Россию и русского человека.

Творческое движение идей терпит кризис в начале XX века. Интеллигенция не заинтересована, все движение не одухотворено движением идей, даже сложилось убеждение, что общественным деятелям не нужны эти идеи. Вокруг этого еще не сформировалось культурной атмосферы. Нельзя было подойти к мировой трагедии со старым запасом идей - а спросов на новые не было. Идеи, на которых покоилась старая власть, окончательно разложились. Нужно перейти в иное идейное измерение. В мировой борьбе народов русский народ должен иметь свою идею. Русские должны в этой борьбе не только государственно и общественно перестроиться, но и перестроиться идейно и духовно. Настало то самое время для русской идейной проповеди, от которой зависит будущее России. И в этот самый ответственный час в стране идейная анархия, происходит омертвение мысли консервативной и революционной. Но в глубине русского народа все же скрыты великие возможности. До мировой роли Россия должна созреть духовным возрождением.