Двое на Перуновой горе

Итак, древнерусское боевое единоборство. Сколь далеки от реальности образы былинных богатырей?

Две рати, два предводителя. Вот он, враг, лицом к лицу, сильный, уверенный в своем превосходстве. И превосходство это внешне весьма заметно. Оттого и смеются косоги за спиной своего князя Редеди, вышедшего врукопашную против Мстислава Удалого.

Мы сейчас можем только предполагать, каким был тот поединок, победив в котором, Мстислав выиграл и само сражение, а русская рать не обнажила даже мечей. Что в той драматической схватке могло обратить в бегство все неприятельское войско?

1022 год. Еще одна страница истории, еще одно имя. Демьян Куденевич. Он с шестью молодцами прогнал целую рать половецкую. И, как гласит летопись, выехал однажды совсем один к вражескому войску даже без шлема и панциря, перебил множество противников и живой возвратился в Переяславль.

А как же не вспомнить рязанского воеводу Евпатия Коловрата?! Это он всего одним полком своим освободил в 1 237 году суздальские земли от полчищ Батыя. Так, может быть, не верна пословица, что один в поле не воин? Много размышляя над образом реального героя и героя легендарного, созданного народной фантазией, смею утверждать, что русская сила имела особую духовность. Она осенена была светом гуманизма, пронизана высоким чувством патриотизма. В отличие от того образца силы, что условно можно назвать “западным”, русская сила никогда не противопоставляла себя обществу, напротив, отождествляла себя с ним.

Одним из самых древних состязаний на Руси была борьба, носившая название “тризна”. Название вытекало из похоронного обряда, частью которого был рукопашный поединок. Проходил он на насыпном кургане, а целью схватки было не уступить вершину под натиском соперников.

...Молния рассекла небо пополам. Далеко в перелесках заговорил гром.

— Перун услышал нас. Начинайте!

Вдогонку громовым раскатам повели свой низкий рев боевые роги. Повинуясь команде волхвов, воины двинулись вверх по склонам кургана. Казалось, земля еще не остыла, и горячий пепел погребального костра питает ее своим дыханием снизу, изнутри. Богатыри сошлись на вершине холма и застыли на миг в напряженном ожидании. А потом, словно молния по небу, взметнулось мощное тело, описало дугу и рухнуло на траву у подножья. Победитель же остался стоять в одиночестве на кургане...

Так было много веков назад, до тех пор, пока установившееся на Руси христианство не вытеснило языческие игрища и ритуальные обряды.

...Дорога привела нас в Олонец. Пахло сырым валежником и прелым настоем крестьянского двора. Крепкий, несмотря на груз прожитых лет, Василий Репников сидел на скамейке, склонившись вперед, и молчал. Наконец заговорил, обращаясь, скорее, к своей памяти, чем к кому-то из нас:

— Бились-то, ой, нещадно! Со всего усердия бились. Ежели пальцем садили, то говорили у нас — “Щека пошла”,— при этом старик оттопырил большой палец и провел им по скамейке.— А насчет спорту... нет, спорту не было отродясь. Зато ходили сила на силу, и не боролись, а просто тягались, чтобы, значит, пересилить одной рукой или двумя, когда их придерживают то так, то этак... Оттого и руки были такие, что пни из земли дергали.

Может быть, конечно, пни и не дергали. Но сила, несомненно, была недюжинная. Это видно и по нашему собеседнику. Для нас, привыкших к спортзалам и тренажерам, такие методы, как и сравнения, часто казались замшелым архаизмом глубинки. Однако расспрашивали, собирали все, анализировали, сопоставляли.

Идем вдоль неровного строя домишек с заснеженными крышами. Павел Усищев, неторопливый и обстоятельный, размышляет вслух:

— Мы иной раз даже не осознаем, сколько информации вокруг,— в поговорках, в словах. Например, я говорю “затрещина”. И каждому понятно, что речь идет не о каком-то строительном дефекте, не о трещине в стене, а об ударе. Да не просто об ударе, а совершенно определенном — вскользь по затылку. Ключ к расшифровке лежит где-то в нашем подсознании, в нюансах фразеологии. А есть и более простые случаи. Возьмем слово “зуботычина”. Что за действие оно обозначает?

— Удар кулаком в челюсть...

— Да, но удар мягкий, нерезкий, скорее, толчок. Это, конечно, не говорит еще о тенденции в кулачном бое вообще. Но факт остается фактом, такие приемы применялись часто, иначе не осталось бы от них слов, превратившихся в термин.

На опаленной солнцем кимерийской земле за нашими тренировками наблюдали прыткие ящерицы. Какая удивительная подвижность тела! Просто-таки струйка энергии, облаченная в золотистую кольчужку. Кольчуга — пластинчатая, чешуйчатая броня. Но она обеспечивает телу неуязвимость только в скользящем движении меж острых предметов. Ни одна боевая кольчуга/ не выдержит прямого, сильного, колющего удара. Значит, необходимы еще подвижность тела, умение превращать в бою прямые удары в скользящие, “обтекающие” движения. Кольчуга относится к традиционным русским доспехам. Даже когда Европа стала облачать рыцарей в мощные, кованые латы, в панцири, наши предки сражались в кольчугах. Стало быть, и манеру поведения боя, а еще раньше — и подготовку к сражению — строили, исходя из этих особенностей защитной амуниции.

Мы попробовали реконструировать ход подобного воинского тренинга. В своих поисках опирались прежде всего на опыт народных состязаний.

Двигательная специфика упражнений, свойственных для славянской физической культуры, нашла свое отражение в своеобразной гимнастике. Зрелищный, театрализованный поединок, родившийся из обычаев тризны, требовал от бойцов не только умения быстро и технично повергнуть соперника, но и эстетики телодвижений, способности выразить свою бойцовскую индивидуальность средствами всесторонне развитых физических навыков.

Несколько лет тому назад, обобщив и систематизировав архивную информацию, мы, группа москвичей, провели первую пробу сил в схватке на холме. Реконструкция древней борьбы, прошедшая стадии поиска, сомнений и находок, открыла увлекательнейшие решения борцовского поединка. А прошедшим летом 1988 года в Крылатском Московский спортивный фестиваль поставил ее в один ряд вместе с грузинской чидаобой, молдавской трынтой, курашом — борьбой татар и многих народов Средней Азии...

Уже тысячелетие отделяет нас от языческого действа славянских народов. А обычай поминовения предков по-прежнему живет. На Радуницу, в день памяти, преображаются холмы Покровского-Стрешнева, входящего сейчас в пределы столицы. Кипит здесь удаль молодецкая, посвящают славным предкам свое искусство мастера единоборства.

Нет, это уже не тризна. У состязания в ловкости, выносливости, силе новое, современное название — “славяно-горицкая борьба”. Популярность ее растет. “Горица” увлекла уже немало спортсменов.

Время тренировки в зале — “кон” — отсчитывает горящая свеча. Оплывет она через два с половиной часа после начала занятий. Более половины всего времени поглощает разминка. Впрочем, это слово с несерьезно-уменьшительным суффиксом как-то трудно соотнести с теми тяжелыми, напряженными упражнениями, которые выполняют “горичи”. Однако это напряжение оправданно. В поединке оно зачтется.