Палачи и жертвы

Сколько веры и леса повалено...

Вл. Высоцкий.

В русской литературе, как известно, очень сильны традициигуманизма. Наши писатели всегда призывали "милость к падшим".Наверное, не случайно Достоевский и Толстой, Чехов и Короленко, многие другие с таким глубоким человеческим чувством писали о заключенных и ссыльных. В советской литературе на долгоевремя эти традиции заглохли. А ведь в сталинских лагерях находились в большинстве своем невинные люди! Оплакать их, заклеймить позором палачей их, разбудить души людей, чтобы такиепреступления никогда не повторились,- такую благородную задачувзяли на себя наши писатели в последние годы. Некоторые произведения, написанные после 20 съезда, были опубликованы толькосегодня.

В романе "Новое назначение" А.Бек пишет о "трагическихпарадоксах" времени, порожденных сталинизмом. Одна из них возведение строек коммунизма руками заключенных. О стройкахполагалось трубить повсеместно, об армиях зеков на них - молчать. И что самое страшное - это оправдание в общем-то честнымилюдьми этих преступлений. Так, герой романа председательгоскомитета Онисимов, у которого погиб в лагерях брат, твердоубежден в государственной целесообразности системы лагерей какорганизованной армии строителей нового мира. В написанной ужеболее четверти века назад повести армию "строителей нового мира", где каждого из зеков лишняя порция овса, сваренного наводе - предел желаний.

За годы, прошедшие после 20 съезда, а особенно в последние несколько лет, вышло столько книг, правдиво рассказывающихо Сталине и сталинщине, что в школьном сочинении даже не перечислишь. И мне не хотелось бы останавливаться на каком-то одном произведении, чтобы раскрыть тему. Мне кажется, что такойанализ будет однобоким. Поэтому в моей работе нет связанногоразбора произведений, а есть изучение проблемы.

Вот перед нами Сталин. Страшная фигура. Неисчислимы егожертвы. Сам лично он знал очень малую их часть. По-разному вдеталях рисуют его Рыбаков, Домбровский, другие. Но мы ясновидим властолюбца, одержимого идеей безмерного могущества. Люди для него - только материал для достижения чудовищных целей.В "Детях Арбата" А.Рыбаков пытается раскрыть психологию этого,трудно назвать, человека. Мы ясно видим те объяснения и оправдания, которые позволяли с легкой душой обречь на страдания исмерть миллионы людей. Он считает, что только страдания вызывают величайшую энергию. А значит, можно заставить народ голодать, трудиться через силу, посадить в лагерь. Народ надозаставить пойти на жертвы. Для этого нужна сильная власть,способная внушить страх. А страх нужно поддерживать любымисредствами. Особенно хороша для этого теория незатухающейклассовой борьбы. Так рассуждает в романе "величайший вождьвсех народов". Но мы видим, что эта людоедская идея лишь прикрывает главное- желание беспредельной власти.

У М.Горького в "Моих университетах" есть эпизод, когдаагент охранки объясняет Алеше устройство государства. Вот император. Из него как бы идет невидимая паутина к министрам, отних- к чиновникам, и так "паутина" оплетает всю страну. В сталинской же системе из сердца Сталина выходит невидимая колючаяпроволока, которая идет к его ближайшим подручным: Ежову, Берии, Кагановичу, Жданову и другим, спускается к руководителямобластей, республик и ведомств, генералам и офицерам НКВД ит.д., опутывая все. В романе Рыбакова мы видим и ближайших помощников палача Сталина: Ягоду, Ежова, с которыми тот обсуждает свои планы. Особенно выпуклы образы ближайших советников палачей Сталина в романе Рыбакова "Тридцать пятый и другие годы". В этих и других произведениях встречаем пособников Ежоваи Берии.

В стране возникает целая пирамида палачей. Главной же фигурой становится следователь. В "Детях Арбата" показан такойследователь Дъяков, который "верил не в действительную виновность, а в общую версию виновности". Он запутывает Сашу Панкратова, играет на его честности, то запугивает, то сулит освобождение. Ведь "хорош" тот следователь, который уговорами,пытками, угрозами расправы над близкими, чем угодно заставитподписать признание несуществующих преступлений. У Рыбакова напримере одноклассника Саши Юрия Шарова видим, как люди становятся такими палачами.

Очень четко выписаны следователи-палачи у Гроссмана в"Жизни и судьбе" и у Ю.Домбровского в "Факультете ненужных вещей". Играя на преданности партии, прикрываясь высокими интересами, они используют признания старых большевиков и другихчестных людей, обращая их против невинных. А затем жертвамистановятся и сами свидетели. Нередко и бывшие палачи превращаются в жертвы. Такие описаны у В.Гроссмана. Внутренний мирэтих извергов чернее ночи. Ни разу не мелькнула у них мысль отом, что люди, которых они мучат, лучше их, имеют право бытьсвободными и счастливыми. Напротив, чем хуже жертвам, тембыстрее палачи продвинутся по службе. Один из таких мучителей,описанный Домбровским, со злобной тоской думает о том, чтоиз-за голодовки арестованного и его упорства полмесяца будет"в простое" и получит выговор.

Среди палачей мы встречаем и неправедных судей и прокуроров. В романе В.Дудинцева "Не хлебом единым" показан процесснад изобретателем Лопаткиным, оболганным в разглашении государственной тайны. Судьи заранее не должны верить ни одномуслову обвиняемого. Да и как верить, если на вынесение приговора отводилось 20-30 минут! Встречается и еще один тип палачей.Это люди, облеченные властью, которые расправляются со своимисоперниками. В указанном романе это профессор Авдиев и его помощники, которым изобретение Лопаткина - кость в горле. А вдругом, недавно опубликованном, романе Дудинцева "Белые одежды" эта тема развита и углублена. Мы видим академика Рядно,лжеученого, который все силы направляет на то, чтобы физическиистребить биологов-генетиков. Интересы науки или государстваэтих карьеристов ничуть не волнуют.

А как рисуются жертвы? Их много, и они очень разные. Всехих, однако, объединяет то, что их не считают за людей, стремятся превратить в "лагерную пыль". Их невиновность никого неинтересует, она, быть может, и есть их главная вина. "Нет виновных!" -вот лозунг этой чудовищной системы. Саша Панкратовтоже не был преступником, напротив, он искренне предан интересам революции. Но его погубило, как и тысячи других честныхлюдей, что он был самостоятельным человеком, высказывалсобственные суждения, имел свое мнение.

В лагерях и тюрьмах, описанных писателями, смешаны меньшевики и троцкисты, "вредители" и представители религии, уклонисты и беспартийные, много-много всех тех, кому не повезлоукрыться от страшной системы НКВД. По-разному ведут себя люди.Одни сломались сразу, другие готовы, к тому же, посадить с собой сотни людей, дать любые показания. Третьи сами стремятсястать на место палачей, подсказывая изощренные способы эксплуатации заключенных. Но есть и такие, которых не сломишь. Мывосхищаемся арестованным Зыбиным из романа Домбровского, которого палачи не могли ничем взять. А он еще и издевался над ними. Когда арестант пошел на "смертельную голодовку", всех мучителей это глубоко встревожило. И, как пишет автор, здесьвласть всей системы кончилась, "потому что ничего более страшного для этого зека выдумать она не в состоянии". Среди жертвесть люди, как герои романа "Белые одежды", которые сознательно идут на опасность. Но большинство ведь и не думало споритьс властью. И это тем более страшно! Страшно читать о том, какзаключенные гибли тысячами от непосильной работы и ужасныхусловий. О том, как родственники репрессированных месяцамиждали сообщения о том, где их близкие, живы ли они вообще.

Но если бы жертвы были только в лагерях! Нет! И в колхозах, и в штрафных ротах, и в детских домах - везде они были. Вповести А.Приставкина "Ночевала тучка золотая" описаны дети-жертвы, прошедшие, в прямом смысле, по дорогам ада. Там жерассказывается и о целом народе- жертве, о чеченцах, высланныхс родины по приказу Сталина. А в повести "Заулки" В. Смирновагерой вспоминает о жертвах- крестьянах, которые настолько былизадавлены работой и налогами, что губили фруктовые деревья.

Да разве расскажешь обо всем! Я написал только о нескольких произведениях, сегодняшних и прежних, а с каждым годом ихпоявляется все больше.

Но, наверное, эта эпоха всегда будет привлекать писателей, потому что лучше, чем на ней, не высветить тему жестокости и гуманизма, добра и зла, палачей и жертв, белого и черного!