Лирика 4

Лирика

Автор: Мережковский Д.С.

Если розы тихо осыпаются,

Если звезды меркнут в небесах,

Об утесы волны разбиваются,

Гаснет луч зари на облаках, -

Это смерть - но без борьбы мучительной;

Эта смерть, пленяя красотой,

Обещает отдых упоительный -

Лучший дар природы всеблагой.

У нее, наставницы божественной,

Научитесь, люди, умирать,

Чтоб с улыбкой кроткой и торжественной

Свой конец безропотно встречать.

1883

Вечер

Горят и блещут, с вышины

Зарей рассыпанные, розы

На бледной зелени березы,

На темном бархате сосны.

По красной глине с тощим мохом

Бреду я скользкою тропой;

Струится вечер надо мной

Благоуханным, теплым вздохом.

Поникнув дремлют тростники;

Сверкает пенистой пучиной,

Разбито вдребезги плотиной,

Стекло прозрачное реки.

Колосья зреющего хлеба

Глядят с обрыва на меня;

Там колья ветхого плетня

Чернеют на лазури неба...

Уж пламень меркнущего дня

Бледней, торжественней и тише;

Он подымается все выше,

Он охватил своим огнем

В деревне бедной над холмом

Две, три соломенные крыши,

И стадо желтое утят,

И лужу в колеях дороги,

И темно-бронзовые ноги

Толпы играющих ребят...

И перед смертью кроткий взгляд,

О день, кидаешь ты с любовью

На беспредельные поля,

И, мнится, чьей-то знойной кровью

Облиты небо и земля...

Погибший день, ты был ничтожен

И пуст, и мелочно-тревожен:

За что ж на тихий твой конец

Самой природою возложен

Такой блистательный венец?

1884

* * *

Печальный, мертвый сумрак

Наполнил комнату: теперь она похожа

На мрачную, холодную могилу...

Я заглянул в окно: по-прежнему в тумане

Возносятся дома, как призраки немые;

Внизу по улице прохожие бегут,

И клячи мокрые плетутся в желтом снеге.

Вот лампа под зеленым абажуром

На пятом этаже у моего соседа,

Как и всегда, в обычный час зажглась:

Я ждал ее, как, может быть, и он

Порою ждет моей лампады одинокой.

Протяжный благовест откуда-то уныло

Издалека доносится ко мне...

Перо лениво падает из рук...

В душе — молчанье, сумрак...

1886

* * *

И хочу, но не в силах любить я людей:

Я чужой среди них: сердцу ближе друзей

Звезды, небо, холодная, синяя даль,

И лесов, и пустыни немая печаль...

Не наскучит мне шуму деревьев внимать,

В сумрак ночи могу я смотреть до утра

И о чем-то так сладко, безумно рыдать,

Словно ветер мне брат, и волна мне сестра,

И сырая земля мне родимая мать...

А меж тем не с волной и не с ветром мне жить,

И мне страшно всю жизнь не любить никого.

Неужели навек мое сердце мертво?..

Дай мне силы.

Господь, моих братьев любить!

1887

* * *

«Христос воскрес» поют во храме;

Но грустно мне... душа молчит:

Мир полон кровью и слезами,

И этот гимн пред алтарями

Так оскорбительно звучит.

Когда б Он был меж нас и видел,

Чего достиг наш славный век,

Как брата брат возненавидел,

Как опозорен человек,

И если б здесь, в блестящем храме «Христос воскрес»

Он услыхал,

Какими б горькими слезами

Перед толпой

Он зарыдал!

1887

* * *

Как летней засухой сожженная земля

Тоскует и горит, и жаждою томится,

Как ждут ночной росы усталые поля,

— Мой дух к неведомой поэзии стремится.

Плывет, колышется туманов белый свиток,

И чем-то мертвенным он застилает даль...

Головки васильков и бледных маргариток

Склонила до земли безмолвная печаль.

Приди ко мне, о ночь, и мысли потуши!

Мне надо сумрака, мне надо тихой ласки:

Противен яркий свет очам больной дути.

Люблю я темные, таинственные сказки...

Приди, приди, о ночь, и солнце потуши!

1887

* * *

Черные сосны на белый песок

Кинули странные тени;

Знойные крылья сложил ветерок,

Полон задумчивой лени.

Море чуть дышит... а объятьях волны

Небо таинственно дремлет;

И дуновенью святой тишины

Сердце усталое внемлет.

1887

Одиночество

Поверь мне: - люди не поймут

Твоей души до дна!..

Как полон влагою сосуд,

Она тоской полна.

Когда ты с другом плачешь, - знай -

Сумеешь, может быть,

Лишь две-три капли через край

Той чаши перелить.

Но вечно дремлет в тишине

Вдали от всех друзей, —

Что там, на дне, на самом дне

Больной души твоей.

Чужое сердце — мир чужой, —

И нет к нему пути!

В него и любящей душой

Не можем мы войти.

И что-то есть, что глубоко

Горит в твоих глазах,

И от меня — так далеко, —

Как звезды—в небесах...

В своей тюрьме, — в себе самом

Ты, бедный человек,

В любви, и в дружбе, и во всем

Один, один навек!..

Зимний вечер

О бледная луна,

Над бледными полями!

Какая тишина —

Над зимними полями!

О тусклая луна,

С недобрыми очами...

Кругом — покой велик.

К земле тростник поник,

Нагой, сухой и тощий...

Луны проклятый лик

Исполнен злобной мощи.

К земле поник тростник,

Больной, сухой и тощий...

Вороны хриплый крик

Из голой слышен рощи.

А в небе — тишина —

Как в оскверненном храме...

Какая тишина —

Над зимними полями!

Преступная Луна,

Ты ужасом полна —

Над яркими снегами!..

1895

Дети ночи

Устремляя наши очи

На бледнеющий восток,

Дети скорби, дети ночи,

Ждем, придет ли наш пророк.

Мы неведомое чуем

И. с надеждою в сердцах,

Умирая, мы тоскуем

О несозданных мирах.

Дерзновенны наши речи,

Но на смерть осуждены

Слишком ранние предтечи

Слишком медленной весны.

Погребенных воскресенье

И, среди глубокой тьмы,

Петуха ночное пенье,

Холод утра — это мы.

Наши гимны—наши стоны:

Мы для новой красоты

Нарушаем все законы,

Преступаем все черты.

Мы — соблазн неутоленных,

Мы — посмешище людей,

Искра в пепле оскорбленных

И потухших алтарей.

Мы — над бездною ступени,

Дети мрака, солнца ждем,

Свет увидим и, как тени,

Мы в лучах его умрем.

Темный ангел

О темный ангел одиночества,

Ты веешь вновь

И шепчешь вновь свои пророчества:

«Не верь в любовь.

Узнал ли голос мой таинственный?

О милый мой,

Я — ангел детства, друг единственный.

Всегда — с тобой.

Мой взор глубок, хотя не радостен,

Но не горюй:

Он будет холоден и сладостен,

Мой поцелуй.

Он веет вечною разлукою

И в тишине Тебя, как мать, я убаюкаю:

Ко мне, ко мне!

И совершаются пророчества:

Темно вокруг.

О, страшный ангел одиночества,

Последний друг,

Полны могильной безмятежностью

Твои шаги.

Кого люблю с бессмертной нежностью,

И те - враги!

Любовь - вражда

Мы любим и любви не ценим,

И жаждем оба новизны,

Но мы друг другу не изменим.

Мгновенной прихотью полны.

Порой, стремясь к свободе прежней,

Мы думаем, что цепь порвем,

Но каждый раз все безнадежней

Мы наше рабство сознаем.

И не хотим конца предвидеть,

И не умеем вместе жить, —

Ни всей душой возненавидеть,

Ни беспредельно полюбить.

О, эти вечные упреки!

О, эта хитрая вражда!

Тоскуя — оба одиноки,

Враждуя — близки навсегда.

В борьбе с тобой изнемогая

И все ж мучительно любя,

Я только чувствую, родная,

Что жизни нет, где нет тебя.

С каким коварством и обманом

Всю жизнь друг с другом спор ведем,

И каждый хочет быть тираном,

Никто не хочет быть рабом.

Меж тем, забыться не давая,

Она растет всегда, везде,

Как смерть, могучая, слепая

Любовь, подобная вражде.

Когда другой сойдет в могилу,

Тогда поймет один из нас

Любви божественную силу —

В тот страшный час, последний час!

Молчание

Как часто выразить любовь мою хочу,

Но ничего сказать я не умею,

Я только радуюсь, страдаю и молчу:

Как будто стыдно мне — я говорить не смею.

И в близости ко мне живой души твоей

Так все таинственно, так все необычайно,

— Что слишком страшною божественною тайной

Мне кажется любовь, чтоб говорить о ней.

В нас чувства лучшие стыдливы и безмолвны,

И все священное объемлет тишина:

Пока шумят вверху сверкающие волны,

Безмолвствует морская глубина.

De Profundis (Из дневника) ...

В те дни будет такая скорбь, какой не было от начала творения, которое сотворил Бог, даже доныне, и не будет.

И если бы Господь нсо- кратил тех дней, то не спаслась бы никакая плоть (Ев. Марка, гл. XIII, 19—20).

I Усталость

Мне самого себя не жаль.

Я принимаю все дары Твои, о, Боже,

Но кажется порой, что радость, и печаль,

И жизнь, и смерть — одно и то же.

Спокойно жить, спокойно умереть —

Моя последняя отрада.

Не стоит ни о чем жалеть,

И ни на что надеяться не надо.

Ни мук, ни наслаждений нет.

Обман — свобода, и любовь, и жалость.

В душе — бесцельной жизни след —

Одна тяжелая усталость.

II

De Profundis

Из преисподней вопию

Я, жалом смерти уязвленный:

Росу небесную Твою

Пошли в мой дух ожесточенный.

Люблю я смрад земных утех,

Когда в устах к Тебе моленья —

Люблю я зло, люблю я грех,

Люблю я дерзость преступленья.

Мой Враг глумится надо мной:

«Нет Бога: жар молитв бесплоден».

Паду ли ниц перед Тобой,

Он молвит: «Встань и будь свободен».

Бегу ли вновь к Твоей любви, —

Он искушает, горд и злобен:

«Дерзай, познанья плод сорви,

Ты будешь силой мне подобен».

Спаси, спаси меня! Я жду,

Я верю, видишь, верю чуду,

Не замолчу, не отойду,

И в дверь Твою стучаться буду.

Во мне горит желаньем кровь,

Во мне таится семя тленья.

О, дай мне чистую любовь,

О, дай мне слезы умиленья,

И окаянного прости,

Очисти душу мне страданьем —

И разум темный просвети

Ты немерцающим сияньем!

Двойная бездна

Не плачь о неземной отчизне

И помни, — более того,

Что есть в твоей мгновенной жизни,

Не будет в смерти ничего.

И жизнь, как смерть, необычайна...

Есть в мире здешнем — мир иной.

Есть ужас тот же, та же тайна —

И в свете дня, как в тьме ночной.

И смерть и жизнь— родные бездны:

Они подобны и равны,

Друг другу чужды и любезны,

Одна в другой отражены.

Одна другую углубляет,

Как зеркало, а человек

Их съединяет, разделяет

Своею волею навек.

И зло, и благо, — тайна гроба.

И тайна жизни — два пути —

Влекут к единой цели оба.

И все равно, куда идти.

Будь мудр, — иного нет исхода.

Кто цепь последнюю расторг,

Тот знает, что в цепях свобода

И что в мучении — восторг.

Ты сам — свой Бог, ты сам свой ближний,

О, будь же собственным Творцом,

Будь бездной верхней, бездной нижней,

Своим началом и концом.

1901

* * *

На те холмы, в леса сосновые,

Где пахнет горькая полынь,

Уйти бы в верески лиловые

Благоухающих пустынь.

Там безмятежней грусть закатная

И умиленней тишина,

Свежее в травах свежесть мятная

И непорочнее весна.

А чуть блеснет сквозь хвои сонные,

Как сквозь ресницы, луч светил, —

Курятся смолы благовонные,

Как дым бесчисленных кадил.

* * *

Кроткий вечер тихо угасает

И пред смертью ласкою немой

На одно мгновенье примиряет

Небеса с измученной землей.

В просветленной, трогательной дали,

Что неясна, как мечты мои, -

Не печаль, а только след печали,

Не любовь, а только тень любви.

И порой в безжизненном молчаньи,

Как из гроба, веет с высоты

Мне в лицо холодное дыханье

Безграничной, мертвой пустоты...

1887

* * *

Покоя, забвенья!.. Уснуть, позабыть

Тоску и желанья,

Уснуть - и не видеть, не думать, не жить,

Уйти от сознанья!

Но тихо ползут бесконечной чредой

Пустые мгновенья,

И маятник мерно стучит надо мной...

Ни сна, ни забвенья!..

1887

Усни

Уснуть бы мне навек в траве, как в колыбели,

Как я ребенком спал в те солнечные дни,

Когда в лучах полуденных звенели

Веселых жаворонков трели

И пели мне они:

"Усни, усни!"

И крылья пестрых мух с причудливой окраской

На венчиках цветов дрожали, как огни.

И шум дерев казался чудной сказкой;

Мой сон лелея, с тихой лаской

Баюкали они:

"Усни, усни!"

И, убегая вдаль, как волны золотые,

Давали мне приют в задумчивой тени

Под кущей верб поля мои родные.

Склонив колосья наливные,

Шептали мне они:

"Усни, усни!"