Киевская Русь

Реферат по история Украины выполнил Королёв И. В.

Крымская академия природоохранного и курортного строительства (КАПКС)

АРК Крым, г. Симферополь,

Восточные славяне.

Славяне ведут свое происхождение от автохтонного индоевропейского населения Восточной Европы. По мнению большинства современных ученых, прародина славян — это северные склоны Карпат, долина Вислы и бассейн Припяти. Из этих мест славяне расселялись во всех направлениях, по всей Восточной Европе. Пик активности славянского расселения приходится примерно на начало VII в. На северо-востоке славяне углубились в земли угро-финнов и селились по берегам Оки и верхней Волги; на западе достигли р. Эльбы в Северной Германии. И все же большинство их тянулось к югу, на Балканы — с их теплым климатом, плодородными землями, богатыми городами. Если не считать отдельных стычек на границах Византии, то в целом можно сказать, что славянская колонизация выгодно отличалась от нашествий кочевников своим сравнительно мирным характером. Славяне медленно, постепенно продвигались во все стороны от своей исторической родины и не теряли с нею связь. В результате пространства славянского расселения оказались не только широкими, но и сопредельными. Новые места славяне осваивали с основательной неспешностью и оседали в них надолго, навсегда, т. е. Вели себя как колонисты, а не захватчики. По мере расселения в трех разных направлениях славяне соответственно распадаются на три подгруппы. Выдающийся русский лингвист Алексей Шахматов первым высказал мысль о том, что общеславянский язык в процессе его эволюции образует три варианта. От западнославянского варианта произошли польский, чешский и словацкий языки. Южнославянский дал затем болгарский, македонский, сербский и хорватский. А из восточнославянского впоследствии развились современные украинский, русский и белорусский языки. Точно установлено, что к VII в. восточные славяне вышли к правому берегу Днепра. Впрочем, официальные, советские историки, коим вменялась в обязанность забота о «генеалогическом древе» и его «корнях», пытались доказать, что восточные славяне (или их прямые предки — анты) были коренным населением всего этого региона. Но с этим тезисом не согласно большинство ученых на Западе, привыкших иметь дело не с догадками, а с конкретными фактами. Пока таковых не представлено, приходится остановиться на том, что славяне были пришельцами, что поток славянской колонизации, ширясь к востоку, достиг Днепра и что в течение VII и VIII вв. интенсивное расселение и дальнейшее дробление восточных славян продолжалось. Постепенно какая-то часть территории современных Украины, Беларуси и России была поделена между четырнадцатью большими союзами славянских племен. Пожалуй, самый значительный из них — поляне, жившие в Центральной Украине, по берегам Днепра. Среди других восточнославянских племен на территории Украины назовем древлян на северо-западе, северян на северо-востоке, уличей и тиверцев на юго-западе. На западе жили волыняне и дулебы. Восточные славяне селились небольшими деревнями, расположенными неподалеку друг от друга. Как правило, в одной деревне было не больше 70 бревенчатых изб, но могло быть и всего четыре. Зато рядом, на расстоянии одной-двух миль, располагалась уже другая деревня. Через 30—40 миль от одного скопления деревень — другое такое же скопление — и так далее, по всей заселенной территории. В ее центре возвышался укрепленный «град». Это была крепость, за стенами которой укрывались все жители области в случае нападения врага, а также место племенных сходов и культовых обрядов. Земли восточных славян были буквально усеяны сотнями обнесенных частоколом «градов». Вот почему скандинавы называли эти земли «Гардарики», что значит «страна крепостей». О политическом устройстве восточных славян известно мало. Скорее всего, поначалу у них не было таких верховных правителей, которые сосредоточивали бы всю власть в одних руках. Племена и родовые кланы, во главе которых стояли патриархи, объединяло поклонение общим богам. Самые важные решения, очевидно, принимались путем общего согласия. Со временем появляется слой племенных вождей, назы-ваемых князьями. Однако земля- и скот по-прежнему считались общественной собственностью, а каждое племя — одной большой семьей: ведь члены его были родичами и помнили свое родство. А каких-то особых социально-экономических различий между ними не было. Восточные славяне славились стойкостью и упорством в бою, хорошо переносили жару, холод и голод. Правда, на открытой равнине они чувствовали себя не вполне уверенно и воевать предпочитали среди лесов и оврагов, где часто устраивали засады на врага. Настойчивость и выносливость — лучшие качества славян — помогали им и на войне, и в мирное время. Торговля у восточных славян поначалу развивалась слабо. И лишь в VIII в., когда на их земли стали прибывать купцы с мусульманского Востока (прежде всего арабы), дело сдвинулось. У арабов покупали драгоценные металлы, тонкие сукна, ювелирные изделия. Взамен предлагали то, чем всегда была богата здешняя земля: мед, воск, меха, а также рабов. За этим-то последним товаром в основном и ездили сюда арабы, его-то и ценили превыше всего. Уже к концу VIII в. торговля с арабами процветала. К тому же завязались отношения с хазарами — тюркскими племенами, основавшими на Каспии и в низовьях Волги единственную в своем роде торговую империю (позднее они приняли иудаизм). Известно, что некоторые славянские племена — северяне, вятичи, часть полян — впоследствии платили хазарам дань. Так или иначе, восточные славяне постепенно выходили из изоляции, приближаясь к судьбоносному моменту своей истории.

Первые киевские князья

Если бы первые киевские князья были сведущи в нашей современной теории государственного строительства, они, несомненно, окрылились бы ее высокими целями и идеалами. Но, к величайшему сожалению, они не знали этой теории. И потому были бы весьма удивлены, если бы им сказали, что они движимы идеей создания могущественного государства или цветущей цивилизации. По-видимому, могущество и богатство они понимали проще. А если чем и были движимы в своем не знающем ни отдыха, ни жалости стремлении к тому и другому, так это именно поиском непосредственных источников обогащения. Например, когда «вещий» Олег завоевывал Киев, объединяя его с Новгородом, он несомненно отдавал себе отчет во всех преимуществах обладания обоими крупнейшими «складами» на торговом пути «в греки» (и главное — «из греков»). Вообще деятельность князей по большей части сводилась к торговле и собиранию дани. Каждую весну, лишь только реки освобождались ото льда, собранная за зиму дань должна была сплавляться в Киев. Ее исправно платили многочисленные восточнославянские племена. Тем временем в Киеве уже готовилась к дальнему плаванью целая армада княжеских судов. Доверху груженные мехами и невольниками, эти суда под конвоем княжеских дружинников отправлялись в Константинополь. Путешествие было сложным и опасным. Ниже Киева предстояло преодолеть днепровские пороги — или же погибнуть в бушующем водовороте. Последний порог, носивший зловещее название Ненасытец, считался непреодолимым. Его приходилось обходить по суше, волоком перетаскивая суда и подвергая всю экспедицию другой смертельной опасности — попасть в руки кочевников, что постоянно рыскали в тех местах. Американский историк Ричард Пайпс сравнил торговые экспедиции и вообще торговое «предприятие» варягов в Киеве с первыми коммерческими компаниями Нового времени, вроде Ост-Индской или Гудзонова залива, которые действовали на фактически никем не управляемой территории и с целью извлечения максимальной прибыли вынуждены были заниматься минимальным администрированием. «Так и великий киевский князь,— говорит Пайпс,— был прежде всего купцом, а его государство — торговым предприятием, состоящим из слабо связанных между собой городов, чьи гарнизоны собирали дань и тем или иным способом поддерживали общественный порядок». Преследуя свои коммерческие интересы, грабя понемногу местных жителей, первые правители Киева постепенно превратили его в центр огромного и мощного политического образования.

Олег (княжил с 882 примерно по 912 г.). Это первый киевский князь, о котором есть более-менее точные исторические свидетельства. Однако, как уже было сказано, свидетельств этих слишком мало, чтобы составить представление о личности самого Олега. Остается неясным, в самом ли деле он принадлежал к династии Рюриковичей или был первым из примазавшихся к этой династии самозванцев (хотя его связь с Рюриком и «узаконил» несколько веков спустя Нестор-Летописец) . Одно бесспорно: Олег был даровитым и решительным правителем. Завоевав в 882 г. Киев и покорив полян, он затем и над соседними племенами силою утвердил свою власть, т. е. право собирать с них дань. Среди данников Олега оказалось даже такое большое и сильное племя, как древляне. Завоевания Олега не понравились хазарам, и они затеяли с ним войну, кончившуюся печально для них же самих: Олег разрушил их порты на Каспии. Наконец, в 911 г. Олег поставил кульминационную точку в списке своих побед, когда во главе большой армии напал на Константинополь и разграбил его. И все же «Повесть временных лет», по-видимому, преувеличивает его славу, утверждая, будто бы он прибил свой щит на главных воротах византийской столицы. Так или иначе, военная сила Олега оказала нужное давление на Византию, и греки пошли на подписание торгового договора, весьма выгодного для киевского князя.

Игорь (913—945). Игорь правил далеко не столь удачно, как его предшественник. Собственно, с него начинает действовать правило, ставшее затем обязательным для всех киевских князей: вступил на престол — утверди свою власть над мятежными племенами. Первыми против Игоря восстали древляне, за ними — уличи. Несколько лет ему и его дружине пришлось провести в изнурительных походах, чтобы заставить бунтовщиков снова платить Киеву дань. И только после решения всех этих внутренних проблем Игорь смог продолжить дело Олега — дальние полуторговые-полупиратские экспедиции. Мирный договор, заключенный Олегом с Византией, к 941 г. утратил силу. Игорь отправился в морской поход на Константинополь. Но и тут ему не повезло. Византийцы использовали свое новое изобретение — горючую смесь, прозванную «греческим огнем». Флот киевлян был сожжен дотла, Игорь позорно бежал. В результате ему пришлось подписать унизительный договор с византийским императором в 944 г. Впрочем, в том же году Игорь решил попытать счастья на востоке и наконец добился успеха. С большим отрядом воинов он спустился по Волге, разграбил богатые мусульманские города на побережье Каспия и со всей своей добычей безнаказанно возвратился домой. А там пришлось начинать все сначала: взбунтовались древляне. Рассудив, что Игорь слишком часто ходит к ним за данью, древляне во время очередного похода киевского князя в их угодья подкараулили и убили его. Вместе с Игорем погибла вся его свита.

Ольга (945—964) — вдова Игоря. Она правила, покуда не достиг совершеннолетия их сын Святослав. Древние летописцы — составители «Повести временных лет» — явно симпатизируют Ольге (по-скандинавски — Хелга), постоянно говоря о том, какая она красивая, сильная, хитрая, а главное — мудрая. С уст мужчины-летописца срывается даже неслыханный для того времени комплимент «мужскому уму» княгини. Отчасти все это можно объяснить тем, что в 955 г. Ольга приняла христианство: для монаха- летописца это было важно. Однако и с самой объективной точки зрения правление Ольги нельзя не признать выдающимся во многих отношениях. Месть — первая заповедь языческой морали. Расправа Ольги с древлянами была скорой и жестокой. Это, однако, не помешало ей сделать из гибели Игоря надлежащие государственные выводы и провести первые на Руси «реформы». Теперь дань должна была собираться не там и тогда, где и когда заблагорассудится киевскому князю. Отныне жители каждой области точно знали, когда и сколько они должны платить. Заботилась Ольга и о том, чтобы сбор дани не лишал ее подданных всех средств к существованию: иначе кто же будет платить дань впредь? Зато вся дань мехами при Ольге стала поступать прямо в княжескую казну. Это означало, что казна никогда не будет в убытке. За годы правления Ольга объездила свои обширные владения, побывала во всех землях и городах, чтобы лучше узнать свою страну. Да и в отношениях с соседями княгиня старалась обходиться средствами дипломатии, а не войны. В 957 г. она отправилась в Константинополь на переговоры с византийским императором. Киевские источники полны рассказов о том, как она перехитрила императора. Зарубежные хроники более сдержанно оценивают ее дипломатические успехи. Как бы то ни было, сам факт равноправных переговоров с самым могущественным правителем во всем христианском мире свидетельствовал о растущем значении Киева.

Святослав (964—972). «Пылкий и смелый, отважный и деятельный»,— так аттестует киевского князя Святослава византийский летописец Лев Диакон. А украинский историк Михаиле Грушевский остроумно называет его то «запорожцем на киевском престоле», то «странствующим рыцарем», поясняя, что «роль князя-правителя, главы государства в деятельности Святослава вполне отступает на второй план пред ролью предводителя дружины». Война была единственной, всепоглощающей страстью Святослава. По имени славянин, по кодексу чести варяг, по образу жизни кочевник, он был сыном всей великой Евразии и вольно дышал в ее степях и чащах. Эпоха Святослава стала кульминацией раннего, героического периода истории Киевской Руси. В 964 г. 22-летний князь, обуреваемый честолюбивыми замыслами, отправляется в большой восточный поход. Сперва он покорил вятичей — восточнославянское племя, населявшее долину Оки (оттуда, собственно, и происходят современные русские). Затем Святослав спустился в ладьях по Волге и разгромил волжских булгар. Это повлекло за собой острую стычку с могущественными хазарами. Пролились реки крови. В решающем бою Святослав наголову разбил хазарского кагана, а затем стер с лица земли его столицу Итиль на Волге. Дальше он отправился на Северный Кавказ, где и завершил свои завоевания. Вся эта эффектная кампания имела далеко идущие последствия. Теперь, после победы над вятичами, все восточные славяне были объединены под властью киевского князя. Славянам был открыт путь на северо-восток — в те бескрайние просторы, что нынче называются Россией. Разгром хазар поставил точку в давней истории соперничества за гегемонию в Евразии. Отныне Русь безраздельно контролировала еще один великий торговый путь — волжский. Впрочем, падение Хазарского каганата имело и свою неожиданную для Киева оборотную сторону. Хазары были тем буфером, что сдерживал кочевые орды на востоке. Теперь же ничто не мешало кочевникам вроде печенегов хозяйничать в украинских степях. Вторую половину своего правления Святослав посвятил Балканам. В 968 г. он вступил в союз с византийским императором против могущественного Болгарского царства. Во главе огромного войска он ворвался в Болгарию, уничтожил своих противников и овладел богатыми придунайскими городами. Из них ему особенно понравился Переяславец, где он устроил свою ставку. Только угроза вторжения печенегов в Киев заставила князя ненадолго вернуться в свою столицу. Но едва гроза миновала, Святослав, которому принадлежали теперь все земли от Волги до Дуная, заявил, что оставаться в Киеве не намерен: «Хочу жить в Переяславце на Дунае — там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — золото, паволоки, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха и воск, мед и рабы». И оставив старшего сына Ярополка править в Киеве, среднего, Олега, отправив к древлянам, а Володимира, младшего, в Новгород, Святослав воротился в Болгарию. Но теперь уже византийский император испугался нового соседа, выступил против него и после долгих и жестоких боев вытеснил из Болгарии. Когда разбитые войска Святослава возвращались в Киев, у днепровских порогов на них напали печенеги. В «Повести временных лет» об этом сказано так: «И напал на него Куря, князь печенежский, и убили Святослава, и взяли голову его и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него». Так кончил свои дни этот «странствующий рыцарь».