Политика в истории крупнейших государств

Введение

За последние годы в отечественной политологии удалось достигнуть многого. Был получен немалый багаж знаний в области политической теории. Но надо подчеркнуть, что были обработаны только результаты исследований ученых, а не методология, методика и общая стратегия политического анализа.

Одним из аспектов в разработке методологии является неопределенность методов, которые нужно использовать на стыках наук между политологией и экономикой, политологией и историей, политологией и управлением, а также между политологией и правом.

Исторический подход к политико-правовым проблемам

К анализу понятий и подходов, в определении этих понятий нас привлекает временами не корректное употребление понятий «политического» и «правового в научной литературе, в прессе и в том числе, употребление их при полном непонимании масштабов, которые обозначают эти понятия. В связи с этим, в политических науках нужно углубить понимание специфики понятий «политического» и «правового», в первую очередь поиска линии взаимовлияния, взаимопонимания та разницы в толковании этих понятий, их влияние на качество принятия политических решений, в целом усовершенствования механизмов организации политической жизни.

Надо подчеркнуть, что среди рассмотренных подходов наше внимание привлекают самые ранние методы исследования от их создания, становления и развития до наших дней. Это – исторический и институциональный подходы. В историческом плане изучение политики и права включает в себя формулирование представлений о государстве, власти и законах сквозь призму исторических событий. В институциональном – смысловая эволюция этих понятий, их наполнение новым смыслом на каждом этапе общественно-политического развития.

Проанализировав работы известных мыслителей от античности к нашему времени, мы можем дать определение понятиям «политического» и «правового». «Политическое» охватывает широкий диапазон институтов, процессов, явлений, отношений. В свою очередь понятие «правового» представляет собой нормативную ценность и усвоение та реализация этой нормы.

Индийская политическая преемственность в историческом аспекте

Одним из наиболее ценных источников изучения древнеиндийской политической традиции, несомненно, является «Артхашастра», или «Наука политики», дату создания которой относят к концу IV – началу III века до н.э. Это произведение представляет собой политико-экономический трактат, в котором мы находим важнейшие сведения о государственном, политическом и хозяйственном устройстве древнего индийского общества, а также интересные указания на то, как нужно действовать в той или иной практической ситуации. Будучи наполненной мудростью вековых традиций, «Артхашастра» признана выдающимся памятником политической, экономической, дипломатической, юридической, философской и военной мысли Древней Индии.

Впервые этот памятник стал известен мировому научному сообществу только в 1905 году. В России же широкой общественности он был представлен лишь в 1959 году, после чего подвергся глубокому изучению, как один из ценнейших источников знания о Древней Индии и вообще о Древнем Востоке.

Значение изучения данного трактата становится ясным, если учитывать тот факт, что «Артхашастра», в том числе благодаря своему методологическому построению, оказала большое влияние на последующие произведения индийских мыслителей, зачастую даже не относящихся к политической сфере жизни общества (например, «Камасутра» Ватсьяяны, III–IV века н.э.). Для более же поздних текстов, относящихся к «науке политики», она стала, своего рода, образцом: «Нитисара» Камандаки, «Шукра-нитисара» и т.д. Более того, ссылки на данное произведение присутствуют в значительной массе работ, имеющих отношение к государственному устройству древней Индии.

Нами был исследован текст «Артхашастры», изданный в 1993 году под редакцией В.И. Кальянова. Русский перевод данного издания основывается на тексте памятника, изданного в 1924–1925 гг. в Тривандруме Ганапати Шастри, с учетом его комментария и других изданий текста, а также двух переводов этого памятника: английского (Р. Шамашастри) и немецкого (И.Я. Мейера).

В результате мы выявили ключевые моменты, характеризующие международные отношения, социальное и государственное устройство Древней Индии. Кроме того, мы пришли к выводу, что изучение «Артхашастры» – это один из первых шагов к пониманию политической традиции современной Индии, изучение которой, на наш взгляд, является весьма перспективным и актуальным направлением научной исследований в настоящее время.

Советский союз как фактор создания национальных республик

Регион, который сегодня именуется «Средняя Азия» или «Центральная Азия» и в который, как правило, включают пять стран: Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан, Киргизстан и Казахстан, до 1924 года представлял собой крайне фрагментированное пространство, состоящее из множества мелких этносов, которые зачастую объединялись в коалиции. Возникнув, такие коалиции не только боролись за собственное выживание, но и начинали активное соперничество между собой. В таком соперничестве они часто погибали, исчезая в конкуренции, или подчинялись друг другу. В регионе не наблюдалось никаких признаков, позволяющих говорить о наличии хотя бы одной нации: не было социально-экономического и культурно-политического единства, отсутствовал общий язык, народные массы в большинстве своем были малограмотные, а интеллектуальные элиты, даже, чтобы взаимодействовать друг с другом, не говоря уже о внешних отношениях, выходящих за рамки региона, должны были знать три-четыре языка, основными из которых были тюркский и арабский. Кроме того, существовало большое количество местных диалектов.

Существующие же в настоящее время на территории среднеазиатского региона нации являются искусственно созданным продуктом, результатом национальной политики большевиков 1920-х – 1930-х годов. При создании наций в Центральной Азии советское руководство преследовало определенные цели. Прежде всего, национализм был определен как один из основных противников советской власти и коммунистических идей, так как на его основе происходит сплочение народа против мировой революции. Следовательно, национализмы необходимо было всячески нейтрализовать, а затем использовать их в своих интересах. Сделать это можно было следующим путем: для начала, необходимо было расколоть общий региональный национализм на более мелкие национализмы, затем заключить с ними союз, взамен некоторых культурных уступок, которые необходимы для того, чтобы эти национализмы не выдвигали никаких политических требований. Следующим этапом являлось создание национальных элит из титульных национальностей для управления автономией. Кроме того, появление наций рассматривались большевиками как необходимый этап развития и перехода к новому социальному строю. Предполагалось, что вначале будут созданы крупные нации, которые в последующем отомрут вместе с государством.

Важной особенностью национального строительства большевиков являлась, так называемая, политика экономического выравнивая. В основе этой политики лежал тезис о том, что многие нации безнадежно отстали от РСФСР как в экономическом там и в культурном плане, это явилось следствием угнетения их царским режимом. Предполагалось перекачивать ресурсы из РСФСР в союзные республики. Такое национальное строительство в значительной степени дополнялось политикой «коренизации». Она заключалась в вытеснении русского языка из государственной и общественной жизни (в особенности из сферы образования), за счет замещения его языками национальных меньшинств СССР. Предполагалось, что такая политика поможет укрепить советскую власть на национальных окраинах путем активного привлечения местных жителей в сферу управления и культуры.

Дав национальным республикам огромную свободу действия и ресурсы, большевикам удалось на время заручиться поддержкой национальных элит, но вместе с тем они фактически выполнили работу за все местные национализмы, и к концу двадцатых годов ХХ века все очевиднее становилось то, что такая политика себя исчерпала. Национальные республики на словах соглашались с тезисами Ленина, но на деле старались максимально дистанцироваться от центральной власти. Все чаще звучали идеи, что отныне власть в республиках принадлежит национальным коммунистическим элитам и сложились все предпосылки для их независимости.

К концу 1920-х годов такие цели национального строительства в Центральной Азии, как: борьба с имперским национализмом путем создания более мелких национализмов, а также ликвидация пантюркистских настроений и идей, были весьма успешно реализованы. Другие, будь то: распространение идеи мировой революции через среднеазиатский регион в Афганистан, Иран, Индию, или привлечение симпатии населения приграничных территорий успехом не увенчались. Более того, политика экономического выравнивания и ущемления русской нации, вызванная борьбой с так называемым «великорусским шовинизмом» привела к возрастанию активности и влияния местных национализмов на территории Средней Азии, дала им возможность дистанцироваться от центра и заявить о праве на независимость, что ставило под угрозу существование СССР.

В связи с возникновением подобной проблемы, в период правления Иосифа Сталина наметилось изменение курса национальной политики. После проведения ряда кардинальных мер, включающих чистку управленческих кадров в центрально-азиатском регионе, местные национализмы были нейтрализованы, а русская нация была реабилитирована, провозглашена «старшим братом» по отношению к другим нациям и положена в основу советского государства. В вопросах распределения власти национальные элиты среднеазиатских республик были поставлены в жесткую зависимость от центральной власти, что привело в конечном итоге к демонстрации этими элитами полной преданности советскому руководству, в связи с чем, центрально-азиатские республики считались одними из самых лояльных среди всех республик, входящих в состав СССР.

Завершение процесса строительства наций ознаменовало зафиксированное в конституции 1936 года существование на территории Центральной Азии Узбекской, Туркменской, Таджикской, Киргизской и Казахской советских социалистических республик, которые после распада СССР в 1991 году, существуют и по сей день, что дает основание признать политику большевиков по строительству наций в Средней Азии весьма успешной.

История и современное состояние политики церкви

Чинопоследование интронизации православных патриархов было сформировано в результате значительных заимствований из чина поставления на престол императоров. В нем отразилась цезаропапистская модель отношений Церкви и светской власти, рожденная в Византийской империи и унаследованная Московской Русью. Характерная для этой модели сакрализация роли императора в управлении Церковью была закреплена в особенностях литургического строя и символических деталях.

Не только внешний обряд настолования, но само избрание нового патриарха в Византии зависело от воли императора. Созванный по его указанию Архиерейский Собор выбирал трех кандидатов, на одном из которых останавливался выбор помазанника Божия. Решение императора закреплялось в акте малого наречения от него лично и от имени Собора. В тронном зале Большого дворца императором совершалась церемония возведения новонареченного в звание Константинопольского патриарха и вручения ему первосвятительского жезла. Императоры, начиная с Константина Великого, подчеркивали «служебный» характер своего участия в жизни Церкви.

Главные элементы современного патриаршего облачения при интронизации (как и многие детали архиерейского облачения в целом) являются трансформированной копией царских одеяний. При своем введении в литургический обиход они символизировали «дар» монархической власти, который та оказывала церковной иерархии в виде внешних почестей и знаков отличия. Саккос первоначально был одеждой только императоров, а в обиход константинопольских патриархов вошел одновременно с распространением в среде византийских вельмож. Светское происхождение имеет и омофор, знак епископского достоинства, – модификация лора в одеянии еще сенаторов и консулов Рима, затем – византийских императоров. История белого патриаршего куколя также уходит корнями в империю. Согласно полуапокрифической «Повести о белом клобуке», этот головной убор был даром Константина Великого папе Сильвестру. На Руси белые клобуки в обиход архиереев ввел царь Иван IV. Другой головной убор архиереев – митра – по наблюдению исследователей, по своему происхождению родственна царскому венцу. Наконец, первосвятительский жезл, главный символ высшей церковной власти, патриархи при интронизации и в Византии, и на Руси получали из рук императоров и великих князей соответственно.

Чин интронизации патриархов на Руси оставался неизменным все годы патриаршего управления Русской церковью, являясь символическим маркером византийской специфики диалога предстоятеля и московского царя. Ритуал власти, как церковной, так и светской, пришел в Россию уже в готовом виде, сформировав на местной почве «новый культурный концепт». При этом на Руси цезаропапистский аспект в утверждении нового церковного главы был еще более заострен, чем в Византии, – великий князь сам выбирал кандидата из круга епископов, пренебрегая принципом совещательности в виде созыва Собора (поставление патриархов Иова, Гермогена, Филарета, Иоасафа I). Поставление Иова прошло вне богослужения, в царском дворце как светски церемониальное утверждение государем своей воли (Кириллин, 2009). После синодального периода интронизационный чин был в 1917 году возрожден Поместным Собором на богослужебной основе древней Константинопольской церкви и использован при возведении на Московскую кафедру патриархов Тихона, Пимена, Алексия II и Кирилла. Семиотическая нагрузка чина патриаршей интронизации, совершенного 1 февраля 2009 года в храме Христа Спасителя в присутствии первых лиц государства, актуальна для новейшего этапа государственно-церковных отношений в РФ. Византийская модель сегодня находит себя в зависимости перспектив развития церковных институтов от государственной политики и волеизъявления представителей властной элиты. С другой стороны, государственно-церковные отношения приобретают новый формат – гражданско-социального партнерства.

Заключение

Таким образом, проанализировав общественно-политические процессы в их историческом измерении и выяснив смысл их сути в работах мыслителей, можно сделать заключение о том, что все они используют самые разные подходы в исследовании понять «правового» и «политического» и их взаимодействия. Такие подходы как естественно-правовой, нормативно-системный, морально-этический, теологический, светский, общественно-договорной, гражданско-правовой и марксистский стали составляющими элементами формирования общенаучных и специальных методов исследования в политической науке.

Список литературы

1. Гегель Г.В.Ф. Философия права / Перевод с немецкого Б.Г. Столпнера и М.И. Левиной. – М.: Мысль, 2006.

2. Кант Иммануил. К вечному миру // Кант Иммануил. Сочинения: В 6-и т. – Т.6. – C. 2008.

3. Древо индуизма. – М: Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 2007.

4. Индия: общество, власть, реформы: Памяти Г.Г. Котовского/ Отв. ред. Е.Ю. Ванина, В.П. Кашин; Ин-т востоковедения. – М.: Вост. Лит., 2007.

5. В.И. Шамшурин «Политическая традиция в древней Индии». Вестник Московского Университета, сер. 12, политические науки. 2006. №4.

6. Государство на Древнем Востоке: Сб. ст. / Ин-т востоковедения. – М.: Вост. Лит., 2004.

7. Вигасин А.А., Самозванцев А.М. «Артхашастра». Проблемы социальной

8. структуры и права. М., 2004.

9. Лелюхин Д.Н. «Артхашастра» Каутильи и проблема структуры древнеиндийского государства. – Государство в истории общества. М., 2008.

10. Абашин С.Н. Национализмы в Средней Азии: в поисках идентичности. – СПб. 2007.

11. Базаров М. Советская религиозная политика в Средней Азии. 1918–1930 годы // Этнические и региональные конфликты в Евразии. Книга 1. Центральная Азия и Кавказ. – М.: Весь Мир, 2007.

12. Барсенков А.С., Вдовин А.И. История России. 1917–2004: Учеб. пособие для студентов вузов. – М. 2008.

13. Кульчик Ю.Г. Центральная Азия после империи: этносы, общества, проблемы. М. 2005.

14. Раджабов С.А. Развитие советской национальной государственности в республиках Средней Азии. М. – 2005.

15. Штейнберг Е. Среднеазиатское размежевание и процесс национальной консолидации. // Революция и национальности №12. – М. 2007.

16. Голубцов А.П. (2007) Сборник статей по литургике и церковной археологии. Сергиев Посад.

17. Желтов М.С., свящ. (2009) Чин интронизации Патриарха Московского и всея Руси: история и современность // Научный богословский портал «Богослов. Ru».

18. Кириллин В.М. (2009) Как избирались патриархи в досинодальный период Русской Православной Церкви. Поставление Патриарха на Руси // Научный богословский портал «Богослов. Ru».

19. Успенский Б.А. (2008) Царь и патриарх. М.: 2008.

20. Ченцова В.Г. (2004) Митра Паисия Иерусалимского – не присланный русскому государю венец «царя Константина» // Патриарх Никон и его время: сборник научных трудов. М.: Труды ГИМ, вып. 139.

21. Чичуров И.С. (2004) Политическая идеология средневековья (Византия и Русь). М.: 2004.