Звено нежности - человек и время в рассказах А. Кима

Звено нежности - человек и время в рассказах А. Кима

Психологическое время — отражение в психике человека системы временных отношений между событиями его жизненного пути. Психологическое время включает: осознание возраста, возрастных этапов, представления о вероятной продолжительности жизни, о смерти и бессмертии, об исторической связи собственной жизни с жизнью предшествующих и последующих поколений семьи, общества, человечества в целом. Большой материал для исследования психологического времени содержится в художественной литературе.

Рассказы А. Кима уникальны. И каждый из них справедливо может пополнить “золотую коллекцию” XX века. Все они чем-то похожи, у каждого есть свои особенности. Несколько лет объединяют их, делая монолитным произведением писателя середины XX века — Анатолия Кима.

Во-первых, место действия. Сахалин. Этот остров, лежащий в самом сердце Дальнего Востока, определяет ситуацию, в которую попадает герой каждой истории. “Много корейцев, вывезенных еще японцами из Кореи”. А также китайцы и другие восточные народы. Вместе с собой они принесли на остров свои культурные традиции, которые со временем перемешались и укоренились на Сахалине.

Во-вторых, сам описываемый герой. То есть на самом деле героев обычно два: один размышляет, другой действует... или действовал очень давно. В своих рассказах Ким описывает самых обыкновенных людей. Некоторые живут в деревнях, некоторые — в небольших городах. Все они — “одни из многих”.

И наконец, в-третьих, уникален сам жанр, который создает автор. Мне бы хотелось рассмотреть рассказ “Звено нежности” как наиболее характерный для А. Кима. Нетрудно заметить, что этот рассказ состоит как бы из двух историй: одна — предание, другая — размышления, на которые это предание натолкнуло автора.

Предание — типичный фольклорный жанр, в японской художественной литературе представленный так же ярко, как и в остальных странах. Н. И. Конрад пишет: “Среди многоязычных форм японской художественной литературы одной из самых любимых в древние времена является форма, по-японски обозначаемая словом “дзуйхицу”, что значит буквально “вслед за кистью...”. И внешне важное соединяется и смешивается с внутренне значительным... “А. Ким как бы материализовал это определение. В его рассказах “внешне важное” в форме предания смешивается с “внутренне значительным” — размышлениями автора.

Рассказы А. Кима похожи не сюжетом, а самой поставленной проблемой. Главное, что есть у человека, — это его прошлое и его память. Каждый нормальный правильный человек должен иметь потребность в воспоминаниях. Ярче всего это выразилось в рассказе “Двенадцатый”. “Пройдет много времени, и вдали от этого острова я вспомню всех, кого знал, и в каждом узнаю своего брата по Сахалину, ищущего счастья за синей каймой мира”.

Перейдем к основному предмету нашего обсуждения — рассказу “Звено нежности”. В его основе лежит семейное предание. Выросший мальчик рассказывает о своем далеком детстве. Он вспоминает о той светлой поре, когда он мог еще проводить целые дни, гоняя соломинкой ежа и думая о своем. Это предание о прабабушке автора, которая прожила в их доме всего одно лето. Однако она оставила в душе мальчика больше воспоминаний, чем “взрослые”, которые “бывали днями на работе”, и “огромные дядьки, и толстые тетки, и седые колхозные старухи”, которые появлялись в их доме. Никто из них не оставил в душе ребенка такого следа, как прабабушка, которая “свои последние двадцать лет не снимала белой траурной одежды”. Возможно, это потому, что старуха была не похожа на всех остальных и всем удивляла шестилетнего мальчика, единственным другом которого был подобранный им на улице ежонок. И ему запомнились “снежное сияние чистой одежды” и всегда одинаково вздернутые “скорбные брови”. Мальчика поражала и пугала сама история жизни старухи. “Речь шла о смертях мужа и сына, случившихся в один год”. Тогда в дом был приведен гадальщик, и он рассказал хозяевам, что “над домом летает невидимый разгневанный дух”. Это был дух плохо похороненного родственника. Для того чтобы избавиться от проклятья, нависшего над домом, необходимо было перехоронить его. “Старухе, тогда уже шестидесятилетней, ничего не оставалось делать, как самой спасать семью”. И ей это удалось. “Затем старуха вернулась домой —- и вот уже сидела, лет тридцать спустя, в дальней комнате нашего деревенского дома, где-то в Казахстане, куда переселилась в тридцатые годы вся наша семья”. И можно себе представить изумление мальчика, когда эта чужая и непонятная старуха вдруг вышла из своей комнаты и стала играть с ежонком. “Мне было шесть лет, я ничуть не удивлялся, что белая старуха, давно и бесстрастно ждущая смерти, играет со мной в мои игры. Здесь было главное таинство нашего бытия, но я тогда не понял еще”. Что же объединило этих людей?

Такое, казалось бы, незамысловатое предание наталкивает автора на чрезвычайно серьезные переживания и размышления. Что есть человек? Зачем он живет? Какое место он занимает в мире? И Ким приходит к нескольким очень важным выводам. Человек не может быть одинок, если с ним его прошлое, его память. “Вот говорят, что человек уходит куда-то, а куда он уходит, собственно? Я знаю, что никуда он не уходит. Он всегда с нами, и мы всегда с ним, и только горе мешает нам разглядеть это. А красивое горе дается нам для того, чтоб мы в конце концов поняли, как надо любить и какое это вечное вещество — любовь. Оно — как это солнце, и как эта земля, как эти облака в небе”.

Ким — безусловно современный автор. В наш бурный век, когда “вечные” ценности уже почти потеряли свое непреходящее значение, когда на их место встали другие, которые, к сожалению, никогда не станут вечными, Ким остался едва ли не единственным автором, рассказывающим о чем-то близком и понятном каждому человеку.

“Тогда приходит настоятельное желание подумать, что же такое в этом мире мое бессмертие. Оно уходит в те жизни, которые до меня и после меня. А я должен соединить их чеканным звеном нежности”.