Жерико Теодор

ТЕОДОР ЖЕРИКО

Родился 26 сентября 1791 года в Руане, умер 26 января 1824 года в Париже. Сын адвоката, Теодор Жерико имел две страсти лошадей и живопись. Научившись у Карла Верне изображать лошадей, сделав в мастерской Герена много академических рисунков и копии с произведении старых мастеров, Жерико решительно обратился к современности Подобно Гро, он был захва­чен военными подвигами императора—как победами, так и превратностями судьбы, которыми была отмечена наполеоновская эпопея («Офицер конных егерей», 1812 г, «Раненый кирасир»,1814 г) В 1816 году двадцатипятилетний Жерико уехал в Италию От современности он перешел к увлечению древней историей и мифологией Даже самые обычные римские улицы приобретали в его картинах и акварелях героический облик Так, например, различным вари­антам «Бега свободных лошадей» свойственны благородство и пластичность античных барельефов Вернувшись в Париж, художник почерпнул в событиях современности идею своей самой знаменитой картины — «Плот «Медузы». Жерико экспонировал ее в Салоне 1819 года, а в следующем году—в Лондоне, где картине был оказан горячий прием Ободренный успехом, Жерико прожил в Англии два года вместе со своим другом, художником Шарле Его искусство стало отныне менее драматичным, более жизненным, что нашло выражение в «Скачках в Эпсоме» Вскоре по возвращении в Париж Жерико стал жертвой несчастного случая он упал с лошади. После долгих мучений умер в возрасте тридцати трех лет.

Рассмотрим некоторые акварели Жерико.

Начатое Гро освобождение от влияния Давида должен был продолжить Жерико. По меткому замечанию Фосийона, этот художник нес в себе «солдатский пыл» живописца «Битвы при Абукире» и соб­ственный «ко нно-спортивный гений». В са­мом деле, еще не закончив занятий в мас­терской Герена, Жерико уже был увлечен зрелищем военных событий современнос­ти и, подобно Гро, обрел сюжеты в на­полеоновской эпопее, в победах и пора­жениях Великой армии. Вот почему вы­полненные между 1812 и 1815 годами ак­варели изображают и гарцующих на нерв­ных лошадях офицеров, и лежащих в телегах раненых—жертв русской кампа­нии.

Но что бы ни изображал Жерико— триумфы ли, невзгоды ли солдат Бонапар­та,—он всегда подчеркивал мужество, са­моотверженность «старых наполеоновских ворчунов»—кирасиров, гусаров, трубачей, конных егерей, чью судьбу понимал лучше кого бы то ни было. В отличие от мно­жества незначительных художников эпо­хи, которые трактовали новые темы, ни­чуть не заботясь о том, чтобы преобра­зить самую систему видения, Жерико был современен не только по замыслу. Обнов­лению сюжетов соответствовало у него и обновление средств выражения. И чтобы лучше передать энергию, свойственную его моделям, Жерико выковал свою ярко индивидуальную технику.

В воспроизводимом нами «Офицере карабинеров» из Лувра Жерико прежде всего несколькими точными и сильными перовыми линиями определил силуэт своего героя; затем легкими тонами рас­цветил парадную форму, кирасу и каску солдата. Нельзя не восхищаться здесь мастерством акварелиста—автора «Плота «Медузы», который сумел передать впе­чатление силы посредством столь про­зрачной и тонкой техники. С помощью своеобразной, чуть приглушенной гармо­нии, созданной серыми, рыжеватыми, темно-голубыми и красными оттенками, переходящими в оттенки бистра, Жерико выявил силуэт офицера на фоне мягко намеченной листвы и каменистых холмов. И, наконец, несколькими нервными тенями передал пристальность взгляда и выраже­ние покорности судьбе этого пребывающе­го в расцвете сил кирасира, который вели­колепно иллюстрирует роман Альфреда де Виньи «Неволя и величие солдата». «Мужественная серьезность, — замечает Ж. Опрескю,—и опыт солдат Империи, добытый в стольких трагических приклю­чениях, никогда еще не находили более верной и более возвышенной интерпре­тации».

Стоящий офицер карабинеров 1814

Акварель, рисунок пером, размывка бистра, 39 Х 31 см Работа не подписана

Происхождение: Париж, коллекция И де ля Салля;

в 1878 году завещана И де ля Саллем музею Лувра. R. F. 799

Если юношеские акварели Жерико—в период русской кампании 1812 года ему было двадцать лет—оставили нам незабы­ваемые образы солдат Великой армии, то произведения, созданные художником в Италии (1816—1817), зачастую обретают пыл и великолепную широту эскизов Ми-келанджело. Влюбленность в реальный мир и в природу, сознательное стремле­ние следовать по пути, проложенному старыми мастерами,—таковы две тенден­ции, которые, как постоянно убеждаешь­ся в этом, боролись в душе Жерико.

Эта потребность согласовать противо­положности — классическую упорядочен­ность и романтическую напряженность, поиски стиля и изучение явлений жизни— со всей силой раскрывается в серии ри­сунков бистром, белой гуашью или аква­релью, выполненных Жерико в Риме одновременно с подготовительной рабо­той к знаменитой картине «Бег свободных лошадей» (то есть лошадей без всадни­ков, которых в дни карнавальных празд­неств пускали по узкой улице Кор со, веду­щей от Пьяцца дель Пополо к Капито­лию).

В луврском «Рынке» Жерико запечатлел с натуры пять огненных берберийских лошадей: они лягаются, бьют копытом, кусаются, в то время как конюх и два его помощника пытаются их успокоить и при­вязать к столбу. Эта прекрасная акварель демонстрирует одну из излюбленных тем молодого романтического мастера-тему человека, укрощающего животное Покой не обладал для Жерико достаточ­ной экспрессией: ему нужна была драма, столкновения, выявляющие выразитель­ность жестов конюхов и движений жи­вотных. Вот почему художник усилил сангинный рисунок пятнами акварели, которые рождают контрасты теней и све­та. Люди и животные приобретают пора­зительную рельефность, их фигуры моде­лируются своего рода круглящимися буг­рами Более того, Жерико не боялся под­черкивать контурными линиями запутан­ные формы своей композиции, особенно напряженные от усилий мускулы конюхов Это напряжение акцентирует экспрессию формы Акварельный рисунок становится движущейся архитектурой

Конный рынок 1817

Сангина акварель 23 Х 30 см Работа не подписана

Происхождение Париж коллекция Л—Ж—А Кутана Париж коллекция Фердинанда Ore, в мае 1883 года работа принесена в дар Лувру

Во время пребывания в Италии Теодор Жерико увлекался не только древней ис­торией и мифологией; он обратился также и к современности. Эти две тенденции— с одной стороны, любовь к реальности и природе, а с другой—изощрённая забота о том, чтобы следовать по пути, проло­женному старыми мастерами, — отныне всегда будут сталкиваться в душе худож­ника. Потребность согласовать стиль и реальность столь сильна у Жерико, что даже тогда, когда он отходит от антич­ных сцен ради изображения римских улиц, самые скромные зрелища обретают в его рисунках и акварелях ни с чем не срав­нимое благородство.

Одновременно с многочисленными этю­дами для «Бега свободных лошадей» Же­рико фиксировал живописные картины обыденной жизни. Так, в частности, он сделал несколько акварельных зарисовок итальянских дам, следивших за скачками с тем «страстным» вниманием, о котором столько писал Стендаль. Он запечатлел также силуэты прогуливающихся красавиц и среди прочих «Молодую женщину в красном», которую мы воспроизводим. Платью этой щеголихи 1817 года с его пышными рукавами и большим бантом на спине свойственны красота античного пеплума и цельность скульптурной формы.

Молодая женщина в красном 1817

Акварель и белая гуашь, 22 Х 14,5 см Надпись внизу справа: «набросок Жерико, подаренный г-з Ма... де Браком». Печать внизу слева: Р.О.Д. (Марка колле ции Пьера Дюбо (см.: Lugt, p. 309, № 21036)

Происхождение: Париж, коллекция генерала де Брг Париж