Герой гражданской войны палач или жертва

Двадцатые годы XX века стали губительными для традиций русской классической литературы. Новая власть принесла с собой новую идеологию и новую культуру. Если в XIX веке лучшие герои постоянно находились в состоянии смятения и нравственного поиска, пытались найти себя в лице сложных человеческих отношений, непонимания и духовного одиночества, то обновленное искусство, напротив, стремилось к упрощению и однозначности, делая его близким и доступным для народа. Именно народ наделяется властью и идеализируется, крестьянско-пролетарское «мы» ведет борьбу с буржуазией и помещиками, легко победив которых начинает преследование интеллигенции, наиболее опасного врага и умного, опытного соперника.

Олицетворение стихийной войны для «красных» - партизанские отряды, существовавшие в разных регионах России. Традиционно партизаны воспринимались как бесстрашные герои, самоотверженно сражающиеся за правду в лесах и полях. Именно так воспринимались народные патриоты Мечиком, решившим влиться в их ряды и воевать за идеологию нового поколения, но жестокость и насилие поразили его сознание, вызвав разочарование и отвращение, болезненную неприязнь к партизанам. Мировосприятие крестьян изменилось, и нужны были люди другого типа, чтобы управлять народной стихией. Отношение Мечика к предводителю отряда, Левинсону, было резко отрицательным, но можно ли воспринимать однозначно эту личность, сформировавшуюся в двадцатые годы и жившую по законам нового времени?

Прежде чем характеризовать Левинсона, можно проанализировать действия других героев войны, представленных менее сложными и глубокими, таких, как, например, начдив Савицкий, описанный в рассказе Бабеля «Мой первый гусь». Савицкий, воюющий на стороне «красных», скоро становится душой отряда. Привлекателен он не только внешностью, хотя «серые глаза, в которых танцевало веселье», и добродушная улыбка, и вся «красота его гигантского тела» заставляла людей чувствовать к нему невольное расположение. Внутренне он также типичный представитель этой эпохи, с его приятием бессмысленной жестокости, доходившей до беспричинного убийства, и отношением к интеллигенту как к «паршивенькому», ничтожному человеку. Лютов недостоин уважения как более образованный и начитанный представитель отряда, не умеющий уничтожать и разрушать. Савицкий, в общем, не был деспотом и злодеем, но подчинялся закону времени, стал, по сути, рабом эпохи, но и не желал для себя другой судьбы. Принцип «нового гуманизма», допускавший недопустимое, одарил его властью и, «вложил меч войны» в руки Савицкого.

Так же складываются отношения интеллигента Юрия Живаго и командира отряда, пленившего его. Различия лишь в том, что доктору не надо становиться частью отряда и проповедовать идеологию «красных». Командир этого отряда - слабый, безвольный человек, о чем свидетельствует возобновление поставки самогона в отряд и после расправы с главными виновниками. Микулицыным движет трусость (желание уничтожить соперника, сохранить власть и порядок среди партизан) и слабоволие (он «несчастный кокаинист» и любитель спиртного). Он старается прятать свои недостатки за жестокостью, демонстрируя силу расправами и бесчинствами. В то же время он проповедует просвещение народа, ратует за образование и дисциплину, не видя истинного отчаяния и огрубения людей вследствие беспощадной войны. Микулицын верит, что единственная причина тревоги Живаго, его «меланхолии» - боязнь за собственную жизнь, опасение пострадать от руки «белых», в то время как интеллигент переживает вырождение культуры прошлой эпохи, уничтожение нравственных ценностей и богатства нации, бесчисленные смерти «героически гибнущих детей»и извращение человеческого сознания. Микулицын неспособен увидеть первопричину случающихся трагедий, он не чувствует даже ужаса происходящего и является только рукой судьбы, уничтожающей многовековую историю и культуру Руси, что предчувствовал Блок еще в первые годы столетия.

Сложнее и неоднозначнее образ Левинсона в романе Фадеева «Разгром». Он - сформировавшаяся личность, умный, не лишенный мудрости и жизненного опыта человек. Левинсон отнимает свинью у голодной семьи корейца и отдает приказ об умерщвлении Фролова, но он делает это не из жажды крови, а по приказу партии, потребовавшей сохранения отряда любыми средствами. Он не подчиняется своей воле, а глядит в будущее, ради которого готов взять на свою душу преступление. Левинсон не безнравственный человек, и его совесть не спокойна, но он не дает себе права даже на малейшее проявление слабости. Идя вперед, он ведет за собой боевых товарищей, призывая их к честности и напоминая о долге. Левинсону дана мудрость и сила, наполняющая смыслом каждое его действие и решение, но он сам часто не видит сложности осознания идеи времени другими. Он не помогает Мечику почувствовать себя исключительным и значимым для партии, думая о нем только как о слабохарактерном человеке, между тем как юноша не способен проникнуть в глубь проблемы, испугавшись внешней стороны дела. Мечик, таким образом, приносится в жертву так же, как семья корейца, Фролов и еще многие беззащитные жизни и судьбы.

Командиры, какими разными бы они ни были, приносят и себя в жертву делу революции, партии, общей идеи, уничтожают для себя возможность спокойной и счастливой жизни (многие вынуждены оставить семью, целиком посвятив себя делу войны), подавляют в себе личность для приближения к народу, соединения с ним. «Нужно жить и исполнять свои обязанности», - говорит Левинсон, понимая под этим и необходимость крайних мер, расправ и жестокости. Все люди - жертвы времени, в котором они живут, но проблема эта обретает особенно сильное, трагическое звучание в литературе двадцатых годов.