Жан Батист Мольер. Школа мужей

Тексту пьесы предшествует авторское посвящение герцогу Орлеанскому, единственному брату короля.

Братья Сганарель и Арист безуспешно пытаются убедить друг друга в необходимости измениться. Сганарель, всегда угрюмый и нелюдимый, осуждающий причуды моды, попрекает своего старшего брата за легкомыслие и щегольство: «Вот истинный старик: он ловко нас морочит / И черным париком прикрыть седины хочет!» Появляются сестры Леонора и Изабелла в сопровождении служанки Лизетты. Они продолжают обсуждать братьев, не замечая их присутствия. Леонора заверяет Изабеллу, что будет её поддерживать и защищать от придирок Сганареля. Братья вступают в разговор — Сганарель требует, чтобы Изабелла вернулась домой, а Леонора и Арист пытаются уговорить его не мешать девушкам наслаждаться прогулкой. Сганарель возражает, он напоминает о том, что отец девушек перед смертью вверил их попечению братьев, «Предоставляя нам себе их в жены взять / Иль по-иному их судьбой располагать». Поэтому, считает Сганарель, каждый из братьев имеет право поступать с девушкой, оказавшейся на его попечении, в соответствии со своими представлениями о жизни. Арист может баловать Леонору и поощрять её страсть к нарядам и развлечениям, он же, Сганарель, требует от Изабеллы затворничества, считая достаточным развлечением для нее починку белья и вязание чулок.

В разговор вмешивается служанка Лизетта, возмущенная тем, что Сганарель собирается держать Изабеллу взаперти, как это принято в Турции, и предостерегает неразумного опекуна, что «Грозят опасности тому, кто нам перечит». Арист призывает младшего брата одуматься и поразмышлять над тем, что «школа светская, хороший тон внушая, / Не меньше учит нас, чем книга пребольшая» и что следует быть мужем, но не тираном. Сганарель упорствует и приказывает Изабелле удалиться. Все уходят следом, оставляя Сганареля одного.

В это время появляются Валер, влюбленный в Изабеллу, и его слуга Эргаст. Заметив Сганареля, которого Валер называет «аргус мой ужасный, / Жестокий опекун и страж моей прекрасной», они намереваются вступить с ним в беседу, но это не сразу удается. Сумев обратить на себя внимание Сганареля, Валер не смог добиться желаемого результата сблизиться с соседом, преследуя единственную цель — иметь возможность видеться с Изабеллой. Оставшись наедине со своим слугой, Валер не скрывает огорчения, ведь он ничего не знает о чувствах Изабеллы к нему. Эргаст утешает его, справедливо полагая, что «Супругов и отцов ревнивые печали / Дела любовников обычно облегчали». Валер сетует, что уже пять месяцев не может приблизиться к своей возлюбленной, так как Изабелла не только взаперти, но и в одиночестве, а это значит, что нет и служанки, которая за щедрую награду могла бы быть посредником между влюбленным молодым человеком и объектом его страсти.

Появляются Сганарель и Изабелла, и по их репликам ясно, что они продолжают давно начатый разговор, причем очевидно, что хитрость Изабеллы удалась — она сумела убедить Сганареля в необходимости поговорить с Валером, имя которого девушка, якобы совершенно случайно, где-то слышала. Сганарель, оставшись один, горит желанием немедленно поквитаться с Валером, так как принял слова Изабеллы за чистую монету. Он до такой степени поглощен своими мыслями, что не замечает своей ошибки — стучит в собственную дверь, считая, что подошел к дому Валера. Молодой человек начинает оправдываться за свое присутствие в доме Сганареля, но вскоре понимает, что произошло недоразумение. Не замечая, что находится в своем собственном доме, Сганарель, отказавшись от предложенного стула, спешит поговорить с Валером. Он сообщает о том, что намерен жениться на Изабелле, и посему желает, «чтоб ваш нескромный взгляд её не волновал». Валер удивлен и хочет узнать, откуда Сганарель узнал о его чувствах к Изабелле, ведь ему не удалось приблизиться к ней в течение многих месяцев. Молодой человек удивляется еще больше, когда Сганарель сообщает, что узнал обо всем от самой Изабеллы, которая не могла скрыть от любимого человека неучтивость Валера, Удивление Валера убеждает Сганареля в том, что речи Изабеллы правдивы. Валер же, сопровождаемый Эргастом, спешит уйти, чтобы Сганарель не понял, что находится в своем собственном доме. Появляется Изабелла, и опекун рассказывает ей о том, как проходила беседа с Валером, как молодой человек пытался все отрицать, но смущенно притих, узнав, что Сганарель действует по поручению Изабеллы.

Девушка хочет быть уверена в том, что Валер вполне понял её намерения, поэтому прибегает к новой уловке. Она сообщает опекуну, что слуга Валера бросил ей в окно ларец с письмом, она же хочет немедленно вернуть его назад. При этом Сганарель должен дать понять Валеру, что Изабелла даже не пожелала вскрыть письмо и не знает его содержания. Одураченный Сганарель пребывает в восторге от добродетелей своей воспитанницы, готов в точности исполнить её поручение и отправляется к Валеру, не переставая восхищаться и превозносить Изабеллу.

Молодой человек, вскрыв письмо, уже не сомневается в расположении к нему юной красавицы, готовой соединиться с ним как можно скорее, иначе ненавистный опекун Сганарель сам успеет жениться на ней.

Появляется Сганарель, и Валер со смирением признается, что понял бесплодность своих мечтаний о счастье с Изабеллой и сохранит свою безответную любовь до гробовой доски. Уверенный в своем торжестве, Сганарель в подробностях пересказывает своей воспитаннице разговор с молодым человеком, сам не ведая того, передает Изабелле ответ возлюбленного. Этот рассказ побуждает девушку действовать дальше, и она уговаривает опекуна не доверять словам Валера, который, по её словам, намеревается похитить невесту Сганареля. Вновь одураченный опекун отправляется к Валеру и сообщает, что Изабелла открыла ему черные замыслы неучтивого соседа, замыслившего похитить чужую невесту. Валер все отрицает, но Сганарель, действуя по указанию своей воспитанницы, готов отвести молодого человека к Изабелле и дать ему возможность убедиться в правдивости своих слов. Изабелла искусно изображает негодование, едва завидев Валера. Сганарель убеждает её, что оставался лишь один способ избавиться от назойливых ухаживаний — дать возможность Валеру выслушать приговор из уст предмета своей страсти. Девушка не упускает возможности описать свое положение и выразить пожелания: «Я жду, что милый мне, не медля меры примет / И у немилого надежды все отнимет». Валер убеждается, что девушка им увлечена и готова стать его женой, а незадачливый опекун так ничего и не понимает.

Изабелла продолжает плести свои сети и убеждает Сганареля, что в Валера влюблена её сестра Леонора. Теперь, когда Валер посрамлен из-за добродетелей Изабеллы и должен уехать, Леонора мечтает о свидании с ним и просит помощи у сестры. Ей хочется, притворясь Изабеллой, встретиться с Валером. Опекун делает вид, что огорчен за своего брата, запирает дом и идет за Изабеллой, считая, что преследует Леонору. Убедившись, что мнимая Леонора вошла к Валеру, он бежит за комиссаром и нотариусом. Он убеждает их, что девушка из хорошей семьи обольщена Валером и сейчас есть возможность сочетать их честным браком. Сам же спешит за братом Аристом, который уверен, что Леонора на балу. Сганарель злорадствует и сообщает, что этот бал в доме Валера, куда на самом деле отправилась Леонора. Оба брата присоединяются к комиссару и нотариусу, при этом выясняется, что Валер уже подписал необходимые документы и необходимо вписать лишь имя дамы. Оба брата подписью подтверждают свое согласие на брак с Валером своей воспитанницы, при этом Арист считает, что речь идет об Изабелле, а Сганарель же — что о Леоноре.

Появляется Леонора, и Арист пеняет ей, что она не рассказала ему о своих чувствах к Валеру, так как её опекун никогда не стеснял её свободы. Леонора признается, что мечтает лишь о браке с Аристом и не понимает причин его огорчения. В это время из дома Валера появляются молодожены и представители власти. Изабелла просит у сестры прощения за то, что воспользовалась её именем, чтобы добиться исполнения своих желаний. Валер благодарит Сганареля за то, что получил жену из его рук. Арист советует младшему брату с кротостью воспринять случившееся, ведь «причиною всего — одни поступки ваши; / И в вашей участи всего печальней то, / Что не жалеет вас в такой беде никто».