Личность Петра I

Личность Петра I

Обращаясь к ранним годам жизни первого российского императора, невольно стремишься найти первые свидетельства неординарности Петра I. Ничто не говорит о грядущем гении. Мальчик, родившийся в день Исаакия Далматского, 30 мая 1672 года ничем особо не отличался от своих многочисленных братьев и сестёр.

Своё детство будущий император провёл в Преображенском, которое с его бытом летней царской дачи, окруженной полями, лесами, способствовало развитию способностей Петра. Уже в раннем возрасте проявились присущие Петру черты характера: живость восприятия, неугомонность и неиссякаемая энергия, страстная самозабвенная увлеченность игрой, незаметно переходящая в дело. “Потешные игры” и английский бот, найденный в сарае, не остались только игрой, а стали началом будущего грандиозного дела, преобразовавшего Россию. Большое значение имеет еще одно обстоятельство: совсем близко от Преображенского располагалась Немецкая слобода – Кокуй, поселение иностранцев, приехавших в Россию из разных европейских стран, которых за плохое знание русского языка москвичи называли немцами, немыми. По традициям того времени это поселение купцов, дипломатов, ландскнехтов было отделено от города оградой. Кокуй был своеобразной моделью Европы, где рядом – так же тесно, как и в Европе – жили католики и протестанты, немцы и французы, англичане и шотландцы. Знакомство с иностранцами, интересными, образованными людьми, Францем Лефортом, Патриком Гордоном, непривычные вещи, обычаи, многоязычие, а потом и первые интимные впечатления в доме виноторговца Монса, где жила его дочь, красавица Анна, - всё это облегчило Петру преодоление невидимого, но прочного психологического барьера, разделявших два чуждых друг другу мира – православной Руси и “богопротивной” Европы, барьера, который и сейчас всё ещё трудно преодолевать.

На мой взгляд, нельзя составить объективное мнение о человеке, ничего не зная о его характере, привычках внешности, поэтому мне бы хотелось набросать некоторые штрихи к портрету Петра I и Екатерины II.

“Петр I – фигура противоречивая, сложная. Таким породила его эпоха. От своих отца и деда унаследовал он черты характера и образ действий, мировоззрение и замыслы на будущее. В то же время он был яркой индивидупльностью во всём, и именно это позволило ему ломать устоявшиеся традиции, обычаи, привычки, обогащать старый опыт новыми идеями и деяниями, заимствовать нужное и полезное у других народов”

“…За ручной труд он брался при всяком представлявшемся к тому случае. В молодости, когда он еще много не знал, осматривая фабрику или завод, он постоянно хватался за наблюдаемое дело. Ему трудно было оставаться простым зрителем чужой работы, особенно для него новой. Ему все хотелось работать самому. С годами он приобрел необъятную массу технических познаний. Уже в первую заграничную его поездку немецкие принцессы из разговора с ним вывели заключение, что он в совершенстве знал до 14 ремесел. Успехи в разных ремеслах поселили в нем большую уверенность в ловкости своей руки: он считал себя и опытным хирургом и опытным зубным врачом. Бывало, близкие люди, заболевшие каким-либо недугом, требовавшим хирургической помощи, приходили в ужас при мысли, что царь проведает об их болезни и явится с инструментами, предложит свои услуги. Говорят, после него остался целый мешок с выдернутыми им зубами - памятник его зубоврачебной практики...”

“Петр был честный и искренний человек, строгий и взыскательный к себе, справедливый и доброжелательный к другим, но по направлению своей деятельности он больше привык общаться с вещами, с рабочими орудиями, чем с людьми, а потому и с людьми обращался, как с рабочими орудиями, умел пользоваться ими, быстро угадывал, кто на что годен, но не умел и не любил входить в их положение, беречь их силы, не отличался нравственной отзывчивостью своего отца. Петр знал людей, но не умел или не всегда хотел понимать их”.

На мой взгляд, его манера общения с людьми не имеет никакого оправдания. “Он сознавал, что он – абсолютный монарх, и всё, что он делает и говорит неподвластно людскому суду; лишь Бог спросит с него за всё, и хорошее, и плохое…” “Всё дрожало, всё безмолвно повиновалось” - так обобщил А.С. Пушкин сущность натуры Петра I как государя и человека. Хотя, как ни странно, Петр сознательно избегал повсеместных проявлений того осо­бого полубожественного почитания личности русского царя, ко­торым окружались с незапамятных времен его предшественники на троне. Причем создается впечатление, что Петр делал это умышленно, демонстративно нарушая принятый и освященный веками этикет. При этом было бы неправильно думать, что подобным пренебрежением обычаями он стремился разрушить почитание верховной власти, поставить под сомнение ее полноту и священность для подданных. В его отношении к величию и значению власти самодержца прослеживается иной подход, основанный на принципах рационализма.

“Добрый по природе как человек, Петр был груб как царь, не привыкший уважать человека ни в себе, ни в других; среда, в которой он вырос, и не могла воспитать в нем этого уважения. На большом празднестве один иноземный артиллерист, назойливый болтун, в разговоре с Петром расхвастался своими познаниями, не давая царю выговорить слова. Петр слушал-слушал хвастуна, наконец, не вытерпел и, плюнув ему прямо в лицо, молча отошел в сторону”.

Петр мог появиться в любом уголке Петербурга зайти в любой дом и сесть за стол, не брезгуя самой простой пищей. Не оставался он равнодушен к народным развлечениям и заба­вам. Ф. В. Берхгольц, камер-юнкер голштинского герцога Карла Фридриха, записал в своем дневнике за 1724 год, что 10 апреля император “качался у Красных ворот на качелях, которые устро­ены там для простого народа по случаю праздника”, а 5 ноября зашел в дом одного немецкого булочника, “вероятно, мимоез­дом, услышав музыку и любопытствуя видеть, как справляют свадьбы у этого класса иностранцев”.

Нельзя не сказать несколько слов о необычайной внешности Петра. “Петр был человеком высокого роста (исследователи называют 204см), но отнюдь не богатырского сложения (размер одежды 48-50, обуви – 39-40) Судя по всему, не отличался он и крепким здоровьем, был подвержен простудам и ежегодно тяжело болел”.

Первое, на что обращали внимание наблюдатели и что их более всего поражало в Петре, - это его необычайная внешность, простота образа жизни и демократизм в общении с людьми разных слоев общества. Его современник, вспоминая поразившие его в царе привычки и черты, писал: “Его царское величество высокого роста, стройного телосложения, лицом несколько смугл, но имеет правильные и резкие черты, которые дают ему величественный и бодрый вид и пока­зывают в нём бесстрашный дух. Он любит ходить в курчавых от природы волосах и носит небольшие усы, что к нему очень I пристало. Его величество бывает обыкновенно в таком простом платье, что если кто его не знает, то никак не примет за столь великого государя... Он не терпит при себе большой свиты, и мне часто случалось видеть его в сопровождении только одного или двух денщиков, а иногда и без всякой прислуги”.

“От природы он был силач; постоянное обращение с топором и молотком еще больше развило его мускульную силу и сноровку. Он мог не только свернуть в трубку серебряную тарелку, но и перерезать ножом кусок сукна на лету. Петр уродился в мать и особенно походил на одного из ее братьев, Федора.… Очень рано уже на двадцатом году, у него стала трястись голова и на красивом лице в минуты раздумья или сильного внутреннего волнения появлялись безобразившие его судороги. Все это вместе с родинкой на правой щеке и привычкой на ходу широко размахивать руками делало его фигуру всюду заметной. Его обычна походка, особенно при понятном размере его шага, была такова, что спутник с трудом поспевал за ним. Ему трудно было долго усидеть на месте: на продолжительных пирах он часто вскакивал со стула и выбегал в другую комнату, чтобы размяться. Эта подвижность делала его в молодости большим охотником до танцев. Он был обычным и веселым гостем на домашних праздниках вельмож, купцов, мастеров, много и недурно танцевал, хотя не проходил курса танцевального искусства. Если Петр не спал, не ехал, не пировал или не осматривал чего-нибудь, он непременно что-нибудь строил. Руки его были вечно в работе, и с них не сходили мозоли”.

Совершенно одинаково он вел себя и за границей, и дома. Шведский дипломат Прейс, встречавшийся с Петром в 1716— 1717 годах в Амстердаме, среди особых черт царя отмечал:

“Он окружен совершенно простым народом, в числе его перекре­щенец-еврей и корабельный мастер, которые с ним кушают за одним столом. Он сам часто и много ест. Жены и вдовы матросов, которые состояли у него на службе и не получали следующих им денег, постоянно преследуют его своими прось­бами об уплате...”

Ко времени Великого посольства относится одно любопытное свидетельство - письмо ганноверской принцессы Софии, в котором она очень непринужденно передает свои впечатления от встречи с молодым русским царём 11 августа 1697 года в городе Коппенбюрке. “Царь – высокий мужчина с прекрасным лицом, хорошо сложен, с большой быстротой ума, в ответах скор и определителен, жаль только, что ему недостаёт при таких природных выгодах полной светской утонченности... [Петр] совершенно необыкновенный человек. Его нельзя описать и вообразить, а надо видеть. У него славное сердце и истинно благородные чувства.”

Но в чем же суть, смысл такого поведе­ния царя? Не будем излишне обольщаться широко известным демократизмом первого императора. Не всё так просто и однозначно. В довоенном фильме “Петр Первый” есть один замечательный по своей выра­зительности эпизод. Иностранный дипломат, впервые попавший на петровскую ассамблею, поражен, увидев Петра за столом в окружении шкиперов и купцов. Он вопрошает стоящего рядом П. П. Шафирова: “Говорят, царь прост?” На это вице-канцлер с улыбкой отвечает: “Государь прост в обращении”.

Любо­пытно упоминание о голосе Петра - мы так привыкли, что голоса людей далекого прошлого не слышны нам сквозь толщу столетий, и история часто кажется немой. “...Во время обедни сам читал апостол: голос сиповатый, не тонок и не громогласен”

В. О. Ключевский писал: “Самовластие само по себе противно как политический принцип. Его никогда не признает гражданская совесть. Но можно мириться с лицом, в котором эта противоестественная сила соединяется с самопожертвованием, когда самовластец, не жалея себя, идёт напролом во имя общего блага, рискуя разбиться о неодолимые препятствия и даже о собственное дело. Так мирятся с бурной весенней грозой, которая, ломая вековые деревья, освежает воздух и своим ливнем помогает всходам нового посева”.

Таким был Петр I. Таким нам его оставила история. Им можно восхищаться, можно осуждать, но нельзя отрицать того, что без Петра, этой по-настоящему, сильной личности, Россия была бы совсем другой – лучше ли, хуже ли, этого мы никогда не узнаем, но она была бы совсем другой.

При подготовке данной работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru