Конфликт и власть

В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ

1. КЛАСССИЧЕСКАЯ СОЦИОЛОГИЯ О ПРИРОДЕ ВЛАСТИ

В рамках классической социологии конца ХIХ - начала ХХ веков были сформулированы основные вопросы социальной природы власти. Наибольший вклад в изучение проблемы власти внесли К. Маркс и М. Вебер.

Марксистская доктрина преимущественно сформировалась как теория классовой борьбы, представляющей собой движущую силу мировой истории и являющейся главной причиной социальных и политических преобразований в любом обществе. Центром же классовой борьбы всегда были отношения власти, господства и подчинения, государственной организации общества. Исходная позиция в трактовке государства по Марксу состоит в том, что ни одно государство не представляет интересы общества в целом. Оно есть орган подчинения общества интересам экономически господствующего класса. Государство с первого момента своего возникновения есть орган классового господства. С помощью государственных учреждений - организации власти, утвердившейся системы правопорядка, законодательства и системы карательных органов господствующий класс обеспечивает подчинение трудящихся интересам правящего класса. С этой точки зрения государство рассматривается как форма диктатуры правящего класса.

Данная концепция была сформулирована на основе критического анализа работы Гегеля "Философия права". Эмпирический материал, подтверждавший предлагаемую теорию, черпался из сопоставления содержания парламентских дебатов прусского ландстага с практическими отношениями, сложившимися в немецком обществе к началу 40-х годов прошлого века. Анализ дебатов по поводу законов о свободе печати, о краже дров, о виноделах и др. привел к. Маркса к выводу о том, что закон не защищает интересы тружеников, а способствует укреплению бюрократии; сама же бюрократия обслуживает интересы не общества в целом, как полагал Гегель, а служит частным интересам имущих классов.

Более широкий вывод теории Маркса заключается в том, что эмансипация человека, его освобождение от эксплуатации возможны лишь на путях социальной революции, которая предполагает устранение диктатуры буржуазии и установление диктатуры пролетариата, призванной построить бесклассовое общество и в перспективе устранить государство как политический институт.

М. Вебер более конкретно рассматривал проблемы политической власти и, главное, под другим углом зрения. Государство по Веберу - это необходимый общественный институт. Специфика государства в том, что оно претендует на монополию легитимного политического насилия в пределах своей юрисдикции.

Для Вебера наиболее важным является вопрос о том, почему люди, граждане соответствующего сообщества или государства, соглашаются подчиняться государственным установлениям. Именно в этой связи Вебер разрабатывает свою типологию политического господства и показывает, каковы наиболее существенные мотивы политического поведения в рамках каждого из типов.

Прежде всего М. Вебер выделяет традиционное государство. Подчинение власти в нем осуществляется на основе норм обычного права, передающихся из поколения в поколения и выполняющих при этом роль важнейших политических традиций. Власть воспринимается в качестве таковой благодаря тому, что "так считали предки". Эти установления сложились в далекой древности. Они переданы нынешним поколениям вместе с заветами отцов, в которых воплотилась мудрость и жизненный опыт данного народа или сообщества людей.

Другой тип господства Вебер называет харизматическим. Его главное отличие состоит в особых отношениях между массой и лидером. Масса, будучи недовольна своим положением, связывает чаяния и надежды на лучшую жизнь с определенным лицом, которое в ее сознании наделяется сверхъестественной необычайной силой.

Следующий тип господства по Веберу - рациональный. В его основе - совокупность правовых институтов и развитая система представлений о взаимоотношениях государства и гражданина.

В своих исследованиях Вебер провозглашал принцип" свободы от ценностей", то есть требование приоритета ценностей науки и знания над ценностями политического характера. М. Вебер всегда проводил водораздел между позицией ученого и позицией гражданина. Подчинение исследования той или иной проблемы политическим задачам, полагал он, наносит громадный ущерб науке. Необходимо избегать смешения науки и политики, отчетливо осознавая специфические особенности как того, так и другого вида деятельности.

Социологическое знание и социологическая культура представляют собой своего рода резервуар, из которого могут черпать лидеры политических движений разных направлений; так в частности, они могут уяснить и попытаться применить на практике понятие социальногопространства.

2. ИДЕЯ СОЦИАЛЬНОГО ПРОСТРАНСТВА

Понятие социального пространства стало одним из наиболее важных в социологии ХХ века. Одним из первых его ввел в научный оборот П. Сорокин. Он рассматривал это понятие в связи с разработкой концепции социальной стратификации и социальной мобильности, подчеркивая, что то и другое характеризуют определенное положение индивидов или групп, или изменения их положения в некой системе координат, с помощью которой обозначается социальное пространство.

Сама идея социального пространства проистекает из того факта, что отношения между людьми во всяком обществе определенным образом иерархизированы: есть "верх" и, следовательно, есть"низ"; есть возможности перемещения как в вертикальном, так и в горизонтальном направлениях. И эти возможности тем больше, чем меньше в обществе"предписанных" ролевых позиций.

Другая особенность социального пространства - его многомерность. В этом его отличие от геометрического эвклидова пространства или от географических реалий.

Как известно, классическая постановка вопроса о власти заключается в том, что она представляет собой совокупность политических институтов, посредством функционирования которых одни социальные группы получают возможность навязывать свою волю другим и действовать в соответствии с так называемыми общими (общегосударственными, общенародными) интересами. Центральное место среди этих институтов занимает государство, которое имеет право и обязанность говорить от имени народа или всего организуемого им сообщества. Более того, сущностное определение государства, по Веберу, состоит в том, что это единственная инстанция, которая имеет право на применение насилия по отношению к своим гражданам и в пределах своей территории. При этом отношения между групповыми и общегосударственными интересами могут быть различны. Они могут строиться на взаимном компромиссе, или на доминировании интересов одной группы и исключении иных групп из сферы принятия решений, или на прямом подавлении других групп. Важнейшим инструментом в системе осуществления любых властных функций является идеологическое обрамление власти, ее идейное обоснование и оправдание, обеспечивающее легитимность власти.

В ХIХ и ХХ вв. более подробную проработку в трудах Маркса, Вебера получили также вопросы идеологии. Однако в более современных исследованиях Бурдье, Фуко, Гидденса и других проработка этих вопросов увязывается с понятием социального пространства.

По их понятиям власть - это определенная совокупность средств организации социального пространства. Социальное пространство существует везде, где есть совместная деятельность; оно - необходимый атрибут общественный отношений, суть которого заключается в переводе материальных и духовных сил в совместное действие. Это совместное действие обязательно предполагает определенное соотношение между властью и согласием с нею, с ее легитимностью.

В настоящее время ни одно из современных направлений социологии не поддерживает ни авторитарно-тоталитарных теорий, ни утопических концепций устранения властных отношений, создания общества без государства. Новые течения в социологии подчеркивают, что власть в любом обществе как бы разлита по всему социальному пространству, концентрируясь при этом в его некоторых центральных местах. Эти точки сосредоточения власти нельзя объяснить только исходя из интересов стоящих за ними сил; они сами организуют социальные интересы, инициируют социальные действия. Именно поэтому кризисная ситуация в обществе характеризуется, прежде всего, размытостью интересов, их неопределенностью, с одной стороны, и с другой - весьма сложным характером их осмысления и осознания.

Так, например, положения групп людей в социальном пространстве сегодняшней России оказались сдвинутыми; открывшиеся перспективы - неопределенными; многократно увеличилась зависимость не от каких-то установившихся стандартов и норм поведения, а от случайности, везения , "судьбы". Этим, кстати, объясняется столь широкое распространение и увлеченность в настоящее время мистическими и экзотерическими концепциями, связанными с верой в чудо.

Вместе с тем в обществе всегда отношения складываются таким образом, что власть, причастность к ней или обладание ею открывают большой диапазон возможностей для тех, кто включен в политическое пространство. В современных условиях власть все в большей степени становится самоценностью не только благодаря тому, что она открывает доступ к распределению материальных ресурсов, но и в силу того, что с ее помощью формируется и утверждается определенная система жизненных ценностей. В политической борьбе речь идет не только о борьбе за статус и реальные позиции в структуре власти, но и о тех понятиях, которые исповедуют участники такой борьбы о социальном мире, о способах расширения сферы влияния своего мировоззрения на устройство социального мира. При этом значительная часть употребляемых политиками понятий имеет символическое значение (класс, интересы народа, реформы и т. д. ), определяющее скорее всего позицию участника политической борьбы.

Именно поэтому Бурдье, помимо социального пространства, выделяет понятия пространства экономического, политического, символического. Каждое из обозначенных пространств подразделяется на своего рода поля властного взаимодействия. Структура социального пространства определяется в каждый данный момент структурой распределения капитала и прибыли, специфических для каждого отдельного поля. То есть в пределах заданного пространства могут пересматриваться сами правила игры: значимое перестает быть таковым, имевшийся ранее смысл разрушается, что характерно для ситуации раскола и кризиса. Происходит разрушение систем ценностных ориентаций и психологически значимых точек опоры в обществе и в различных социальных средах или на различных участках социального пространства. Это разрушение не может происходить без глубоких личностных конфликтов, без радикальных перемен личностных позиций.

Таким образом суть нового понимания власти состоит , прежде всего, в выявлении ее действительно активного начала. Власть не просто отражает интересы, она творит новые отношения, конструирует социальный мир, изменяя социальное пространство. При этом конструктивная деятельность власти осуществляется независимо от того, переживает общество период стабильности или кризиса, сопровождающегося потерей управляемости, двоевластием или безвластием.

Интенсификация процесса социальных изменений в постиндустриальном обществе означает не только увеличение различных центров власти и усиление их конкуренции между собой, но и расширение социального пространства, в рамках которого действуют соответствующие властные структуры. Расширение диапазона действия власти означает, по сути дела, увеличение вариабельности последствий любого властного действия. В перекрещивающихся точках политического, экономического и культурного пространства происходит своеобразный обмен властных преимуществ на финансовые возможности, тех и других на символический капитал.

При изменении траектории движения капиталов в социальном пространстве невозможно абсолютно точно предусмотреть результаты перемещений и их общий социальный эффект. В расколотом обществе, например, результат действия очень часто оказывается прямо противоположным предполагаемым и желаемым намерениям. Этот эффект с социологической точки зрения объясняется тем, что всякое действие власти встречает контрдействие оппозиции. Кроме того в массовом сознании власть рассматривается в качестве некоторой самодостаточной сферы: все, что исходит от власти, воспринимается с недоверием или со скрытым сопротивлением. Благодаря этому власть оказывается не регулятором конфликтов, а источником социальной напряженности. И эта напряженность тем больше, чем менее признаны легитимные основания властных функций и полномочий в массовом сознании.

Важнейшая тенденция современной социологии заключается в обращении к субъективности, к выявлению активного начала в социальном действии. Однако далеко не все социологи понимают, что реализация этого активного начала происходит прежде всего через властные отношения, через более или менее осмысленное участие в политическом процессе.

Сфера власти образует сложную систему отношений, которая осуществляет отбор определенных личностных типов. Их взаимоотношения образуют собственно политическое пространство - более узкое, чем социальное, - но оказывающее на него решающее воздействие.

В социологии различают следующие способы конструирования социальной реальности. Первый способ заключается в том, что политики имеют определенную, как бы теоретически обоснованную программу действия, сообразно которой они ведут дело к построению "совершенного общества". Это - рационалистическая концепция власти, когда политик "знает", в чем состоит цель общества, и сам ставит себя на службу этому знанию, применяясь к многочисленным обстоятельствам. Второй способ основан на либеральной интерпретации политики: в сфере властных отношений действует множество групп и интересов и в итоге из их взаимодействия образуется некий результат, который можно назвать "общественным благом". Однако интересы групп настолько противостоят и конфликтуют друг с другом, что зачастую возникает паралич власти, утрачивается управляемость, углубляется кризис. Третий способ основан на том, что властные структуры воспроизводят и конструируют ту систему отношений, которая возникла и развивается в их собственной среде, то есть власть создает общество " по образу и подобию своему".

3. ИНТЕРЕСЫ НАРОДА И МЕХАНИЗМ ВЛАСТИ

Одной из главных составляющих конструирования общественных отношений является интерпретация интересов народа, связанная с притязаниями на их знание и легитимное представительство во властных структурах. Как свидетельствует политическая практика, любая политическая акция, движение или структура стремится легитимизировать свои действия с помощью формулы представительства интересов народа. Наиболее типичные аргументы при этом следующие.

Государство знает об интересах народа лучше , чем сам народ, который не понимает своих интересов. Эта точка зрения базируется на патерналисткой модели общественного устройства, которая предполагает отказ от любых попыток со стороны народный масс самостоятельного осмыслить свои интересы, а тем более от попыток их реализовать. Идеологически и организационно эта модель ведет к закреплению инфантильных черт психологии и поведения, основанных на слепом доверии к официальной доктрине и к авторитету высшей власти.

Противоположная концепция соотношения власти и интересов народа свойственна демократическому сознанию. Эта концепция - антипатерналистская; ее основной тезис: народ сам знает о своих интересах лучше, чем его любые представители, а тем более во властных структурах.

В рамках данной концепции утверждается, что "простой человек", погруженный в повседневные заботы, вовсе не обязан иметь представление об интересах различных социальных групп в обществе. Иное дело - политик, государственный деятель или даже государственный служащий. Интерпретация интересов общества - это важнейший аспект профессиональной политической деятельности. В части понимания способов интерпретации интересов народа современная социология отмечает следующее.

Социологи настаивают на аналитическом подходе как к интересам народа, так и к механизму власти. С точки зрения современной социологии употребление термина "народ" предполагает, что есть некоторая структура, совокупность институтов, общественное движение или" научная точка зрения", которые могут достоверно определить, что такое "народ" и действовать от его имени и в его интересах. Однако, как правило, все эти политические движения, партии и властные структуры претендуют на представительство интересов народа, дают им различные и часто прямо противоположные интерпретации. В этой связи становится достаточно очевидным, что понятия" народ, его интересы" - не что иное, как выработан-

ное историческим опытом политической борьбы средство завоевания политического пространства.

Для европейских индустриальных обществ ХIХ века "народ" представлял собой эксплуатируемые классы, занятые в сфере материального производства. Постиндустриальное общество по мере своего утверждения размывает понятие народа. Для определения термина "народ" становится необходим социальный анализ, ориентированный не на классовое положение, а на выявление статусных позиций, на идею взаимодополнения и взаимообмена преимуществ и потерь в процессе социального обмена и социальной мобильности.

Современная социология по-новому рассматривает дилемму: власть и народ. Во-первых, при анализе взаимодействия господства и подчинения преимущественное внимание уделяется обеспечению механизмов подчинения, поддержки и принятия властных структур. Следующая крупная социологическая идея заключается в разработке концепции социального контроля, опирающегося на поощрение законопослушного поведения и принятия самых разнообразных санкций к носителям противоправного поведения. При этом необходимо отметить, что механизм добровольного подчинения властям стал важнейшим элементом социальных институтов европейской государственности. В этих странах государственный надзор стал самостоятельным институтом "правового государства", осуществляемым с большей или меньшей избирательностью. В основу этой избирательности легла идея иерархической организации общества и предпосылка потенциальной значимости отклонений в поведении наблюдаемого субъекта. Иерархический надзор подвергает индивида непрерывному контролю, который и выступает как важнейшая функция власти, как элемент ее существования. При этом дисциплинирующая сила власти в результате воспитания остается индивидом как бы незамечаемой. Вместе с тем она становится инструментом селекции кадрового корпуса во всех областях деятельности. Кроме того возникает система документации, категоризирующая законопослушное и отклоняющееся от него поведение во всех их разновидностях. Благодаря этому каждый отдельный индивид превращается в некоторый частный случай более общего статистического распределения, по отношению к которому вырабатывается своя собственная норма властного контроля.

4. ПОЛИТИЧЕСКИЙ КОНФЛИКТ И НЕКОНФРОНТАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

Интерпретация терминов является первым шагом в конструировании социальной реальности, когда обозначены ее главные "персонажи". Расхождение в интерпретации понятий само по себе может составлять предмет теоретической дискуссии, однако именно здесь формируются предпосылки и обоснования политической борьбы.

Политическая борьба возникает при переходе от интерпретации понятий к их "номинации" - то есть публичному и официальному называнию. В результате такого называния (номинации) завоевываются определенные позиции в политическом пространстве и формируются новые отношения. А поскольку публичность в современном мире невозможна без средств массовой информации, постольку каждая власть стремится обеспечить себе доступ к СМИ.

Значительная доля номинаций рассчитана на провоцирование конфликта, создания конфликтной среды как определенного поля риска, где есть шанс на выигрыш. Таким образом третий шаг конструирования реальности властными структурами заключается в создании конфликтных ситуаций. При этом активно используются как ранее сложившиеся различия, так и новые социальные расслоения: между богатыми и бедными, между теми , кто имеет доступ к власти и теми, кто его не имеет, между экономическим интересами и т. д.

В социологическом плане необходимо различать два уровня развертывания конфликта. Во-первых, это - конфликт в масштабах всего политического пространства; как правило, это - конфликт по поводу легитимности власти, ее признания-непризнания, поддержки или неприятия властных структур.

Второй уровень конфликта отражает противоречия внутри самих властных структур по поводу объема властных полномочий. В этой борьбе суть политического процесса: настоящий политик каждый момент своей жизни подчиняет задаче расширения своего политического влияния, обеспечению поддержки и завоеванию нового политического пространства в ущерб своему оппоненту или противнику.

Четвертым инструментарием конструирования социальной реальности является выбор средств политической борьбы, при этом особое значение приобретает вопрос соотношения насилия и ненасилия. Планирование насилия, как правило, не декларируется ни одной из конфликтующих сторон.

Оно совершается как бы спонтанно, в результате некоей "инициативы с мест". Однако победа с помощью аргументов насилия наносит ущерб как побежденным, так и победителям. Такая победа открывает путь к напрасным жертвам, усилению взаимной отчужденности и враждебности. Опыт показывает, что применение насилия в большой политике можно прогнозировать с того момента, когда между конфликтующими сторонами прекратилось общение.

Современное общество таково, каковы средства борьбы за власть, избираемые политическими оппонентами. Именно средства политической борьбы в огромной степени определяют сам характер общественных отношений. В последнее время приобретают авторитет идеи рефлексивной (неконфронтационной )политики. Ее суть в отказе от скороспелых решений, сулящих сиюминутные выгоды одной из конфликтующих сторон.

Первое правило рефлексивной политики - осмысление собственного опыта, извлечение уроков из ошибок и неудач. Второе правило состоит в уважении к достоинствам противника или оппонента, в отказе превратить оппонента во врага. Это сопряжено с более основательным просчетом возможных контрдействий оппонента. Третье правило заключается в поиске взаимовыгодных решений, что , безусловно , требует огромного повышения политической культуры. Все эти правила исходят из того понимания власти, которое предлагает современная социология. Власть- это не только использование и накопление политического капитала, но и источник неконфронтационной политики.

Выработка неконфронтационной системы власти - это совершенно новая задача современной политики. Возможности ее решения еще неизвестны. Во многом они будут определяться тем, насколько плодотворным может быть соединение аналитических подходов, предлагаемых социологией, и тех элементов политической элиты, которые готовы к рефлексивному мышлению, а , следовательно, и к осуществлению рефлексивной политики.