Царь Давид в итальянской скульптуре

Санкт-Петербургский государственный политехнический университет

факультет технологии и исследования материалов

Доклад

Дисциплина: Культурология

Тема: Царь Давид в итальянской скульптуре.

Выполнил студент группы 1068/1 М.И.Зайцев

Преподаватель: А.А.Гребенникова

Санкт-Петербург

Начиная разговор о Царе Давиде в итальянской скульптуре, стоит упомянуть, кто же такой сам царь Давид. В Библии Давид – довольно заметная фигура. Избранник Бога, он из пастухов попал в цари, одолел метким ударом из пращи филистимского великана Галиафа. Давид – псалмопевец – ещё одна значимая грань его личности. Он и грешил, соблазнившись чужой женой – Вирсавией - и погубив её мужа, и расплачивался за грех - на него восставал его собственный сын. (Сын погиб в схватке с отцом. Давид оплакивал его.) Был этот человек и видным государственным деятелем.

Но в эпоху Возрождения в Италии царь Давид заинтересовал ваятелей лишь в свои юношеские годы, и показывали его по-разному… Наверное, самая известная статуя Давида – это Давид Микеланджело, сейчас располагающийся в галерее Академии, во Флоренции. Но были и другие. Парад победителей Голиафа открывает «Давид» (1408 г.) Донателло, прославленного предшественника Микеланджело. Знаменательно, что мраморная статуя первоначально предназначалась для собора Санта- Мария дель Фьоре, но в 1416 г. ее приобрела Синьория (городской совет) и установила перед своей резиденцией Палаццо Веккио (Палаццо делла Синьория). К скульптуре была добавлена многозначительная надпись: «Храбрым борцам за отечество Боги помогают против ужасных врагов». Современному зрителю статуя, однако, вряд ли покажется убедительной. Несколько высокомерный юноша в щегольской накидке стоит в небрежной, даже манерной позе. У его ног лежит огромная голова поверженного Голиафа. Этот Давид мало похож на скромного пастушка, а тем более - на бесстрашного воителя, который метким ударом выпущенного из пращи камня убил великана, а потом обезглавил его.

Второй раз Донателло обратился к тому же сюжету в 1430 г. Впервые в итальянской скульптуре Возрождения была создана полностью обнаженная фигура.

Гладко отполированная блестящая бронзовая поверхность статуи подчеркивает легкость фигуры юного Давида. Его тело кажется слишком изнеженным, даже немного женственным. И эту тягу превращать мужские образы в, практически, женские в угоду некоторым известным вкусам можно назвать характерной чертой эпохи Возрождения (правда, становится не очень понятно, возрождения ли…), хотя и не только её. (Это видно, хотя бы на примере истории изображения, но, правда, в живописи Св. Себастьяна – тоже сначала совсем не женственный образ). Победитель Голиафа в широкополой пастушеской шляпе задумчиво смотрит на устрашающую голову, будто не сознавая совершенного им подвига.

Первоначально статуя принадлежала семейству Медичи, но в 1495 г. она была установлена в одном из дворов Палаццо Веккио.

Близка по замыслу к этой работе и скульптура Андреа Верроккьо (1473 г.): стройная бронзовая фигура, меч в руке, отрубленная голова Голиафа у ног. Давид у Верроккьо разве что чуть более мужественен, чем донателловский. И эта работа была, в свою очередь, куплена Синьорией у владельцев, семьи Медичи. Статуя анатомически точна и тщательно смоделирована, тонко отделана. Острой и изящной угловатостью линий, такой Давид воплотил новый, аристократически утонченный идеал красоты. Но тенденция сохранилась…Он достаточно женственен.

В Палаццо Веккио образовалось уже целая коллекция произведений, воспевающих библейского героя, когда в 1504 г. на площади перед Палаццо вознесся мраморный колосс - «Давид» Микеланджело, созданный по заказу Флорентийской республики.

В 1501 во Флоренции Микеланджело взялся изваять фигуру Давида из испорченной до него мраморной глыбы. В 1504 он закончил статую. Её поставили перед городской ратушей - палаццо Веккио.

Скульптор этой статуей порывает с традиционным способом трактовки образа Давида. Он не изобразил победителя с головой гиганта у ног и крепким мечом в руке, а представил юношу в ситуации, которая предшествует столкновению, возможно, как раз в момент, когда тот чувствует замешательство своих соплеменников перед поединком и издали различает Голиафа, насмехающегося над его народом. Художник придал его фигуре совершеннейший контрапост, как в самых прекрасных изображениях греческих героев. Когда статуя была закончена, комиссия, состоящая из видных горожан и художников, решила установить ее на главной площади города, перед Палаццо Веккио. Это был первый случай со времени античности, то есть более чем за тысячу лет, появления монументальной статуи обнаженного героя в публичном месте. Флорентийцы увидели в Давиде близкого им героя, защитника народа.

Отвергнув противопоставление красивого юного тела Давида и устрашающей головы Голиафа, Микеланджело наполнил свою работу иным смыслом. Давид Донателло (1430-1432) - победитель милостью Божьей. Сам по себе очаровательный мальчик-пастух не столь уж значителен, он силен лишь как орудие Господа. При взгляде же на прекрасное волевое лицо и мощную фигуру микеланджеловского Давида, становится ясно, что у этого атлета достанет собственных сил, чтобы одержать любую победу. Именно такой гордый образ Давида-борца был созвучен эпохе Высокого Возрождения с ее верой в безграничные возможности человека и очень близок молодому Микеланджело, героическому складу его дарования.

В течение двухсот лет в Италии появился ряд полностью различных статуй Давида и все - шедевры. Донателло, Верроккио, Микеланджело, и наконец Бернини. Эти скульпторы имели совершенно различные цели. И только Бернини, кажется, определенно интересуется правдоподобным описанием убийства Голиафа юным Давидом. Из этих четырех статуй, самое драматическое, самое реалистическое, пожалуй, изображение библейского героя - это Давид Бернини.

Двадцатичетырехлетний Бернини задумал и вырезал статую Давида всего за семь месяцев, что является замечательным достижением уже само по себе.

Бернини заставляет зрителя становиться частью его статуи. Давид смотрит на гигантского убийцу, ощущает Голиафа, стоящего выше его плеча. Зритель почти побужден двигаться по траектории полета приготовленного к броску снаряда. Место перед статуей становится частью концепции. Гримаса на лице представляет совершенно определенное намерение. Огромная напряженность искривленного тела передает силу, которую Давид готов выпустить. Его мускулистая нога упирается в основу статуи, чтобы удержать напряженность тела. Давид замер в момент, когда камень готов быть выпущенным. Это - чудо драматического действия, замороженное.

В заключение хотелось бы сказать, что тема царя Давида в итальянской скульптуре достаточно распространена ввиду возможности адаптации под разные цели, разные ценности. И, несмотря на то, какую моральную оценку потомков представленные произведения могли навлечь на себя, все они представляют художественную ценность, как для самой Италии, так и для мировой культуры, в целом.