Сатира в литературе 20 30-х годов ХХ века по творчеству Михаила Зощенко

Михаил Зощенко — создатель бесчисленных повестей, пьес, киносценариев, невообразимо обожаем читателями. Однако истинную популярность ему дали небольшие юмористические повествования, опубликованные в самых разнообразных журналах и газетах — в "Литературной неделе", "Известиях", "Огоньке", "Крокодиле" и некоторых других.

Юмористические рассказы Зощенко входили в различные его книги. В новых сочетаниях они каждый раз заставляли по-новому взглянуть на себя: иногда они представали как цикл рассказов о темноте и невежестве, а порой — как рассказы о мелких приобретателях. Зачастую речь в них шла о тех, кто остался за бортом истории. Но всегда они воспринимались как рассказы резко сатирические.

Русские писатели-сатирики в 20е годы отличались особенной смелостью и откровенностью своих высказываний. Все они являлись наследниками русского реализма XIX века. Имя Михаила Зощенко стоит в одном ряду с такими именами в русской литературе, как А. Толстой, Илья Ильф и Евгений Петров, М. Булгаков, А. Платонов.

Популярности М. Зощенко в 20е годы мог позавидовать любой маститый писатель в России. Но его судьба сложилась в дальнейшем сурово: ждановская критика, а далее — долгое забвение, после которого вновь последовало "открытие" этого замечательного писателя для российского читателя. О Зощенко начали упоминать как об авторе, пишущем для развлечения публики. Сейчас нам хорошо известно, что Зощенко был талантливым и серьезным писателем своего времени. Мне кажется, что для каждого читателя Зощенко открывается своей особой гранью. Известно, что многие недоумевали, когда "Похождения обезьяны" навлекли на себя гнев чиновников от советской культуры. Но у большевиков, по-моему, было уже выработано чутье на своих антиподов. А. А. Жданов, критикуя и уничтожая Зощенко, который высмеивал глупость и тупость советской жизни, против собственной воли угадал в нем большого художника, представляющего опасность для существующего строя. Зощенко не прямо, не в лоб высмеивал культ большевистских идей, а с грустной усмешкой протестовал против любого насилия над личностью. Известно также, что в своих предисловиях к изданиям "Сентиментальных повестей", с предлагаемым непониманием и извращением своего творчества, он писал: "На общем фоне громадных масштабов и идей эти повести о мелких, слабых людях и обывателях, эта книга о жалкой уходящей жизни действительно, надо полагать, зазвучит для некоторых критиков какой-то визгливой флейтой, какой-то сентиментальной оскорбительной требухой". Мне кажется, что Зощенко, говоря так, защищался от будущих нападок на свое творчество.

Одна из наиболее значительных, на мой взгляд, повестей этой книги "О чем пел соловей". Сам автор об этой повести сказал, что она "… пожалуй, наименее сентиментальная из сентиментальных повестей". Или еще: "А что в этом сочинении бодрости, может быть, кому-нибудь покажется маловато, то это не верно. Бодрость тут есть. Не через край, конечно, но есть". Я считаю, что такую бодрость, какую предложил служителям культа писатель-сатирик, они воспринимать без раздражения не могли. Начинается повесть "О чем пел соловей" словами: "А ведь" посмеются над нами лет через триста! Странно, скажут, людишки жили. Какие-то, скажут, у них были деньги, паспорта. Какие-то акты гражданского состояния и квадратные метры жилой площади…"

Ясно, что писатель с такими мыслями мечтал о более достойном для человека мире. Его нравственные идеалы были устремлены в будущее. Мне кажется, Зощенко остро ощущал заскорузлость человеческих отношений, пошлость окружающей его жизни. Это видно из того, как он раскрывает тему человеческой личности в маленькой повести об "истинной любви и подлинном трепете чувств", о "совершенно необыкновенной любви". Мучаясь мыслями о будущей лучшей жизни, писатель часто сомневается и задается вопросом: "Да будет ли она прекрасна?" И тут же рисует простейший, расхожий вариант такого будущего: "Может быть, все будет бесплатно, даром. Скажем, даром будут навязывать какие-нибудь шубы или кашне в Гостином дворе". Далее писатель приступает к созданию образа героя. Герой его — самый простой человек, и имя у него заурядное — Василий Былинкин. Читатель ждет, что автор сейчас начнет высмеивать своего героя, но нет, автор серьезно повествует о любви Былинкина к Лизе Рундуковой. Все действия, которые ускоряют разрыв между влюбленными, несмотря на их смехотворность (виновник — недоданный невестиной мамашей комод), я считаю, все же — семейная серьезная драма. У русских писателей-сатириков вообще драма и комедия существуют рядом. Зощенко как бы говорит нам, что, пока такие люди, как Василий Былинкин, на вопрос: "О чем поет соловей?" — будут отвечать: "Жрать хочет, от того и поет", — достойного будущего нам не видать. Не идеализирует Зощенко и наше прошлое. Чтобы в этом убедиться, достаточно прочесть "Голубую книгу". Писатель знает, сколько пошлого и жестокого за плечами человечества, чтобы можно было враз от этого наследия освободиться. Но я считаю, что объединенные усилия писателей-сатириков 20—30-х годов, в частности тех, кого я называл в начале своего сочинения, ощутимо приблизили наше общество к более достойной жизни.

То же произошло и с героями рассказов Зощенко: современному читателю они могут показаться нереальными, насквозь придуманными. Однако Зощенко, с его острым чувством справедливости и ненависти к воинствующему мещанству, никогда не отходил от реального видения мира. Кто же сатирический герой Зощенко? Каково его место в современном обществе? Кто является объектом издевки, презрительного смеха?

Так, на примере некоторых его повествований можно установить темы сатиры писателя. В "Тяжелых временах" основным действующим лицом является дремучий, необразованный человек, с неистовым, первозданным суждением о свободе и правах. Когда ему запрещают ввести в магазин лошадь, которой необходима всенепременно примерка хомута, он жалуется: "Ну и времечко. Лошадь в лавку не допущают… А давеча мы с ней в пивной сидели — и хоть бы хны. Слова никто не сказал. Заведывающий даже лично смеялся искренно… Ну и времечко".