Дипломатия Святослава

Вскоре старая княгиня, прозванная в последние годы Вещей, тихо скончалась. Святослав решил, что поедет на Дунай, но, помня наказы матери, решил домашние дела по уму. Если раньше племенами-землями управляли свои природные князья, не всегда исполнявшие волю Киева, то ныне он, победитель хазар, печенегов, болгар, смиритель Византии, более свободен в державных делах - и он сажает своего старшего сына Ярополка в Киеве, Олега - у древлян, а Владимира - в Новгороде. Богатейшие и сильнейшие земли получили молодых князей - наместников великого князя. Это еще больше объединит государство в единое целое.

Поручив власть своим подросшим сыновьям, князь дал понять, что покидает Киев скорее всего навсегда и станет отныне княжить в Болгарии , сделав ее центром своего нового обширного государства.

Но болгары - по крайней мере, часть из них - думали по этому поводу нечто совсем противоположное: новый царь Борис заключил с Византией мир - естественно, против Святослава. Но и у русского князя среди болгар было отныне много союзников - князя-воина им казалось терпеть проще, чем своего царя, чересчур дружившего с греками и от них научившегося всему, в том числе и тому, как угнетать подданных. Когда же в августе 969 года русские могучей силой высадились на Дунае, то их сторонников среди болгар разом стало больше. Святослав легко прошел к столице Бориса Преславе, нигде не встречая сопротивления, и так же легко взял ее, отданную царем, признавшим себя вассалом киевского князя. Понимая, что Византия не оставит его в покое - слишком близко он был у ее порога, - князь решил не ждать первого удара, и как только перевалы Родопских гор освободились от снега, ударил сам.

Шел 970 год. Старый император Царьграда к тому времени уже был свергнут и заколот своим преемником - Иоанном Цимисхием, не менее опытным, но, пожалуй, более талантливым полководцем. Его - стратега, воина и атлета - армия любила, и он не собирался разочаровывать ее неудачами. Понимал, что войны не избежать, но, копя силы, решил пока воспользоваться оружием слабого - дипломатией. Но это и оружие умного. Святослав отклонил условия греков, и Иоанн принял это спокойно, ибо понял, что русского князя сможет убедить в имперской правоте лишь блеск стали, но не золота. Цимисхий тщательно готовил войско к предстоящим битвам, создал особые отряды "бессмертных" - специально отобранных храбрейших воинов, одетых в более крепкую броню. Нечто среднее между почетными телохранителями и гвардией - такие же были у персидских царей. И тоже "бессмертные".

Византийцам не везло - несмотря на то, что они заняли сильными заставами все известные горные перевалы, русские, вместе с приведенными Святославом в качестве союзников венгерскими и печенежскими конными отрядами, ворвались во Фракию. Варда Склир, возглавлявший императорское войско, проиграл начало кампании. Или Святославу больше везло, или же он в большей степени обладал теми качествами, которые превращают "полководца" в подлинного "водителя" своего войска, ощущающего свою армию как единое целое и могущего угадать настроение этого целого, умеющего принимать в доли секунды единственно верное решение, от которого зависит победа и - общая жизнь.

А может быть, сказались многовековые догмы Империи, решившей упорядочить и воинское искусство, наряду с искусством управления, культурой, наукой. Упорядочение выродилось в схемы, предписывающие командиру в соответствующих условиях поступать только так и никак иначе. Отступивший от правил должен быть наказан - даже если он победил. Проигравший всегда сможет оправдать свою неудачу, сославшись на неукоснительное выполнение предписанного. Лишь великие полководцы Империи смели идти на явное нарушение правил - поэтому из них чаще всего и выбирались императоры. Таким человеком был император Цимисхий, но не Склир, всего лишь опытный воинский командир.

Святослав применил урок, преподанный ему дружинниками Игоря - его воспитателями: в 941 году, когда русичи пойдут на Царьград - о продвижении русичей к Царьграду стало известно слишком рано - и к их приходу успели подготовиться. Сын запомнил недочет воинской стратегии отца и сделал из него свои выводы: враг должен знать о твоих намерениях только тогда, когда это выгодно тебе - тогда пусть он боится, чувствуя, что ничего более не успевает. И ныне он сумел пройти тайными тропами, такими, о которых греки либо не подозревали (помогли местные проводники, понявшие, что с князем лучше не шутить), либо считали их непроходимыми. Так войско Святослава вышло на воинский простор равнин Фракии.

Походя его дружина решила еще одну проблему, предложенную им Склиром, - испытанное оружие греков, засады тяжелой конницы, которые должны были изматывать неприятеля. Святослав бросил против них своих кочевников - и из охотников греческая кавалерия превратилась в дичь, почти покорно ожидающую, пока их не раздавит тяжелая кавалерия русичей. Тактика мелких уколов не сработала, и теперь греческий полководец был обречен на ожидаемое Святославом большое сражение - или и далее принужден будет терять быстро тающее войско. Это было непривычно для греков - воевать не своей волей, но по планам неприятеля. Однако приходилось смириться.

Войско славян продвигалось вперед - к крепости Аркадиополь, у стен которой стоял Склир с отборными отрядами. Узнав о приближении противника, греки поспешно закрылись за крепкими воротами, надеясь, что Святослав начнет штурм с ходу, увязнет и будет разгромлен под ее стенами. Но так не произошло - русичи остановились на открытой равнине, по которой проходила дорога к Аркадиополю и которую прикрывали с двух сторон плотные заросли.

Через несколько дней взаимного привыкания к грядущей сече Склир сделал ожидаемое от него русским князем - ночью два конных отряда тихо въехали в заросли: засада для славян была готова. С утра из ворот вышли основные силы греков и пошли в атаку на врага. Тот выдержал удар (на что и рассчитывали греки) и сам перешел в наступление, бросив вперед тяжелую русскую и болгарс кую конницу. Сзади их подпирала пехота, а фланги прикрывала легкая конница степняков. Тяжелая кавалерия Склира увязла в боевых порядках пеших дружин Святослава и вновь привычно гибла под ударами печенегов и венгров. Здесь могло бы произойти полное уничтожение греческого войска, главного щита Константинополя, но греческий полководец быстро опомнился и сумел спасти часть своих сил, которая с робкой надеждой укрылась за крепостными воротами. Для Святослава открывалась почти прямая дорога к столице Империи - через Македонию.

В Македонии Святослав одержал еще одну победу, разбив войско провинции. И тут на его пути встали греки - но уже не воины, а дипломаты. Не имея сил для отпора, они обещали многое. Князь русичей поверил их слову - как привык не разменивать попусту своего. Но почему он допустил их в свой лагерь и что надеялся услышать - о том никто не знал. Известно только, что он взял большой выкуп за завоеванное и незавоеванное, услышав торжественное обещание Византии не вмешиваться в дела болгарские, и ушел обратно в свою новую дунайскую столицу.

Но для Империи обещание было лишь пустым звуком, произнесенным и растворившимся в воздухе, - она тут же начала готовиться к новой войне. 12 апреля 971 года войско, на этот раз предводительствуемое самим Цимисхием, быстро преодолев Родопы, появилось под стенами Преслава. Здесь находился лишь малый русский гарнизон под началом воеводы Сфенкела и небольшое количество болгарского войска.

Сфенкел, понимая, что ему не отсидеться за крепостными стенами - у греков в обозе было большое количество камнеметных машин, - решил попытать счастье в открытом бою, веря в непобедимость русской дружины. Бой, упорный и долгий, решили "бессмертные", ударив по левому неприятельскому флангу. Они сломили его - и Сфенкелу пришлось отойти обратно в крепость. Он знал, что отныне судьба его войска решена - но решил биться до конца. Два дня штурма с применением камнеметов и греческого огня позволили грекам пробиться в город. Когда войска императора с боем дошли до царского дворца, оттуда вышли все способные держать оружие в руках воины русичей и часть болгар. Не прося пощады, они приняли бой на поражение и все полегли, как один.

23 апреля греческое войско подошло к Доростолу, где находился с основными силами Святослав. Он, как и Сфенкел, верил, что главная защита воинов - не крепостные стены, но храбрость. Его воины вышли в поле перед городом и встали в боевые порядки, перегородив дорогу к крепости новой стеной из своих щитов, копей и мечей. Эту стену двенадцать раз пыталась пробить тяжелая конница греков, и столько же раз она откатывалась назад. Святослав выстоял с пехотой против множества конных атак, не потеряв строя, и к вечеру увел своих воинов в город.

Началась осада. Через два дня ворота Доростола вновь открылись - и на греческую кавалерию упала русская конная дружина. Хоть и меньшая числом, она провела с неприятелем равный бой, после чего спокойно удалилась. На следующий день вновь все пешее русское войско вышло в поле против сильнейшего противника и целый день билось с ним. К ночи победитель еще не был выявлен, наступило временное затишье - и Святослав даже не увел свои войска на ночь в крепость. Вернулся туда лишь утром - и его не преследовали.

На другой день подошли осадные машины, однако сразу ими воспользоваться не удалось - славяне за ночь прорыли глубокий ров перед городом, а следующей ночью разбили и сожгли часть кораблей Цимисхия с продовольствием и оружием.

Греки упорно продолжали осаду, Святослав столь же упорно сидел в Доростоле. Прошел месяц, пошел другой. Цимисхий, забросив государственные дела, вновь превратился только в полководца. Однако государственные дела сами напомнили о себе - поднял мятеж брат недавно убитого императора. Цимисхию все неуютнее становилось на берегах Дуная. 19 июля , в сонный полдень, когда солдата тянет подремать после сытного обеда, дружина русичей напала на лагерь греков и сожгла все осадные орудия, а на следующий день с большими силами выступила из города и вновь билась с императорской конницей.

Наступило 22 июля . Открылись ворота Доростола, и из них стройными рядами - хоть среди них было много раненых и больных - стали выходить воины киевского князя. Как будто не было двух месяцев осады - вновь стена красных щитов четко выделяется на фоне крепостных стен. Последние русичи, пройдя между башнями, возвышавшимися с двух сторон от входа в город, наглухо закрыли тяжелые створки ворот. Эти закрытые ворота ясно говорили, что для руссов обратного пути нет. Победить - или умереть. Святослав, ведя воинов на последний бой, напомнил им, что сила русская была до сего времени непобедима. И что ныне и им надлежит либо победить, либо пасть со славой. Стыдно жить трусу, мертвым же стыда нет.

Он не стал ждать, когда враг ударит по нему, а сам устремился вперед. Бой длился долго, переместясь от стен Доростола почти к самому греческому лагерю, - лишь прибытие императора, поведшего "бессмертных" в бой, выправило положение, которое до этого не могла спасти даже конница, врубающаяся в шеренги славян с флангов. Но на этот раз удача отступила от Святослава - слишком долго был он ее любимцем. Поднявшийся из-за спин византийцев сильный ветер обрушил на его воинов стену косого дождя. И князь смирился - русичи разом повернулись и, закинув назад щиты, пошли обратно к покинутому казалось уже навсегда Доростолу.

Вскоре, убедившись в равной силе друг друга, противники начнут переговоры о мире. Русские обязались уйти из Болгарии , а Империя отпускала их с оружием и боевой добычей, причем греки согласились ссудить врага хлебом на обратную дорогу. Последовала и личная встреча владык. Сверкающий драгоценностями император выехал на берег реки, к которому причалила ладья, и в ней простым гребцом сидел князь, отличавшийся от своих воинов лишь чистой рубахой и серьгой с двумя жемчужинами и рубином. К этому времени относится описание князя, составленное одним из византийцев: "Святослав был среднего роста, ни слишком высок, ни слишком мал, с густыми бровями, с голубыми глазами, с плоским носом и с густыми длинными, висящими на верхней губе волосами. Голова у него была совсем голая, но только на одной ее стороне висел локон волос, означающий знатность рода; шея толстая, плечи широкие и весь стан довольно стройный. Он казался мрачным и диким".

Император и князь поговорили немного и расстались навсегда - Цимисхий уже знал, что его служба предупредила печенегов: идет ваш враг, дружина у него маленькая, а добыча большая.

Весть соответствовала действительности. Много было раненых, больных, ослабевших. И потому Святослав отверг совет Свенельда идти на конях, а не на ладьях, хотя, также как и его полководец, понимал, что кочевники не замедлят напасть на его караван.

Князь и его воевода не ошиблись. Печенеги устроили засаду. Святослав, рубившийся в первых рядах в центре построения, где были собраны самые истощенные русичи, погиб, и впоследствии из его черепа печенеги сделали пиршественную чашу. Он умер, как жил - не прячась за чужие спины и смело глядя опасности в лицо. Умер таким, какими были и шедшие ему вслед русские князья, его потомки, - род за родом. Слишком смелые, чтобы пред кем-либо преклонить голову, слишком гордые, чтобы нечто казалось им недостижимым. Правители-воины, всегда бившиеся впереди своей дружины, своего войска со всеми теми, кто становился их врагом.

При подготовке этой работы были использованы материалы с сайта http://www.studentu.ru