Внутренняя и внешняя среда

Содержание: 
1.    Исторические рамки концепции. Основные представители
2.    Стратегия и ее трактовка
3.    Основные инструменты теории
4.    Критика концепции
5.    Достоинства и недостатки
6.    Вклад в развитие стратегического управления 

1.    Общепринято датировать начало научных исследований стратегий фирм 1960 гг., когда увидели свет три книги основоположников этого раздела теории менеджмента: трактат А. Чандлера «Стратегия и структура», коллективный учебник Гарвардской школы бизнеса «Политика бизнеса», автором аналитического текста к которому был К. Эндрюс, и фундаментальный труд И. Ансоффа «Корпоративная стратегия». В них был предложен ряд ставших классическими определений и концепций. Следует отметить, что, хотя уже в начале ХХ в. руководители компаний-лидеров проявляли интерес к проблематике стратегий (показательна «управленческая революция» А. Слоуна в General Motors), а в ведущих школах бизнеса уже с 1910-х гг. появился соответствующий учебный курс «Политика бизнеса», достаточные предпосылки для успешных научных изысканий в этой области сложились только после Второй мировой войны.
2.    исходные концепции стратегического управления страдали рядом типичных для начального этапа любой области научных знаний недостатками. Разработки «отцов» теории стратегического управления носили выраженный прикладной характер, и нередко акцент делался на комментарии к учебным кейсам программы МВА. Начальный этап теории стратегического управления вполне можно определить как доаналитический. Он охватил период с начала 1960-х до середины 1970-х гг.: потребовалось примерно 15 лет для того, чтобы в исследования стратегий активно проникли статистические и эконометрические методы анализа, и они обрели контуры позитивной науки.1 Другой особенностью ранних подходов к исследованию стратегий была их концептуальная неоднородность. Немалую роль здесь сыграло различное институциональное «происхождение» их авторов. Чандлер и Эндрюс были ведущими профессорами Гарвардской школы бизнеса с ее традицией концептуальных обобщений на основе анализа кейсов и трактовкой политики бизнеса в терминах общего менеджмента. Ансофф, имевший опыт работы на посту вице-президента корпорации Lockheed, исповедовал более рационалистическое видение стратегий, ориентированное на концепцию планирования. Картина начального этапа теории стратегического управления была бы неполной без учета разработок консультационных фирм, образовавших в 1960-е гг. новый сегмент рынка управленческого консалтинга — стратегический консалтинг — и сыгравших большую роль в создании инструментария анализа стратегий.
3.    В конце 1960-х — первой половине 1970-х гг. концепции стратегического и долгосрочного планирования вызывали большой энтузиазм у исследователей стратегий по обе стороны Атлантики, где во многих странах были созданы профессиональные общества, призванные содействовать повышению уровня работы плановиков-практиков. В тот период создание корпоративных отделов планирования в крупных компаниях США и (с некоторым отставанием) Европы приобрело массовый характер. Как показывали исследования этого процесса, в большинстве случаев обращение к методам стратегического планирования было вызвано не только модой на них, но и новыми задачами управления развитием компаниями, выросшими вследствие диверсификации и интернационализации их деятельности, а также волной слияний и поглощений 1960-х гг. Причем, если поначалу стратегическое планирование было уделом лишь промышленных компаний, к середине 1970-х гг. его практиковали уже организации сферы услуг и розничной торговли, финансовые институты и даже некоммерческие организации. На некоторое время бум стратегического планирования затмил интерес к альтернативным концепциям стратегического управления. Показательно, что начавшие издаваться первые профильные научные журналы, Long Range Planning и The Planning Review, не содержали в названии термина «стратегия» и в основном описывали практику планирования. В рамках школы планирования большое признание, помимо работ,получили труды Дж. Штайнера, Р. Акоффа и Дж. Арженти.
Ограниченные возможности формализованных систем планирования при выработке стратегических решений стали очевидны уже в середине 1970-х гг., и вся последующая история теории и практики стратегического управления отмечена признанием снижения эффективности классической концепции стратегического планирования. Сильными катализаторами таких процессов был нефтяной шок 1973 г. и последовавший за ним мировой экономический кризис, поставившие под серьезное сомнение саму идеологию планирования. В наступившей эпохе «плавающих» валютных курсов, высокой инфляции и усиливающейся международной конкуренции (особенно болезненной ввиду непредвиденных успехов японских фирм) заметно упал авторитет технически сложных моделей планирования. Они оказались оторванными от понимания реальных конкурентных преимуществ. Данная проблема имела на практике два проявления. С одной стороны, ведущие компании США и Европы, не жалевшие ресурсов на отделы планирования, обнаружили, что те выродились в своеобразные «башни из слоновой кости», изощрявшиеся в методах определения долгосрочных целей, которых все труднее было реально достичь. По некоторым данным, в начале 1980-х гг. менее 10% американских корпораций успешно реализовывали свои тщательно сконструированные стратегии. С другой стороны, новейшая мировая история бизнеса изобилует примерами компаний, принимавших неудачные решения на основе считавшихся совершенными моделей стратегического планирования.18 Явное усиление фактора неопределенности в управлении бизнесом остро поставило вопрос о базовых допущениях ранних концепций стратегий (школ проектирования и планирования), причем даже не столько о достаточной устойчивости, по крайней мере, предсказуемости окружающей среды (что уже просто не соответствовало реалиям), сколько о полной рациональности плановых решений. Хотя идея ограниченной рациональности была еще в 1950-е гг. теоретически обоснована Саймоном, Эндрюс в 1971 г. по-прежнему отстаивал тезис, что «стратег аналитически объективен» , вскоре опровергнутый действительностью. В качестве альтернативы возникли теории «спонтанной стратегии» и «логического инкрементализма» Дж. Квинна. В них делалась попытка проникнуть в суть организационных процессов (цепи управленческих решений), непреднамеренным результатом которых была стратегия.
4.    Нельзя ставить знак равенства между разработкой стратегий и стратегическим планированием. При этом ошибочно было бы по-прежнему, вслед, например, за Штайнером, признавая, что стратегическое управление шире стратегического планирования, утверждать, что последнее есть основной процесс стратегического управления. Данный постулат в корне противоречит современному пониманию стратегического управления в духе ресурсных концепций (особенно в случае концепции динамических способностей. И в этом смысле классическая концепция стратегического планирования является явным анахронизмом. Школу планирования следует рассматривать лишь как одну из альтернативных концепций не только в общем семействе школ стратегий, но и как одну из вариаций (другая — школа проектирования) на тему «состыковки» фирмы и внешней среды как сути стратегий. В-третьих, суть возражений предписаниям школы планирования должна быть направлена не против процесса планирования как такового, а против изначально рекомендованной манеры его фактического применения. Речь идет о преодолении его бюрократических аспектов, являющихся в немалой степени следствием традиционной серьезной ошибки многих компаний, в их изначальной эйфории по поводу стратегического планирования трактовавших его исключительно как прерогативу высшего менеджмента. Возрастание в последнее десятилетие понимания роли стратегического планирования как процесса достижения координации и консенсуса внутри организации выражается, в частности, в децентрализации процесса стратегического планирования, в сдвиге ответственности за него с общекорпоративных плановых отделов на уровень линейных менеджеров и в усилении акцента на его обсуждение между бизнес-подразделениями и штабквартирой (в отличие от формального одобрения письменных планов). Отмеченные нами черты ограниченности аналитических возможностей школы планирования были характерны для начального этапа изучения природы и механизмов создания эффективных стратегий, когда в их концептуализации приоритетом была скорее разработка инструментов стратегического анализа, нежели позитивистские принципы научного исследования. Поэтому не случайно в 1960– 1970-е гг. огромное значение для формирования исходных представлений о стратегическом управлении имели концептуальные новации консалтинговых фирм, которые занимали выгодное промежуточное положение между теоретическими суждениями профессоров университетских школ бизнеса и эмпирическими выводами, полученными на основе управленческих экспериментов крупных компаний.
5.    1. С одной стороны указывает организации направление развития, с другой - следование заранее установленному курсу в незнакомой обстановке может заслонить потенциальные опасности и препятствовать изменению поведения в нужный момент.
2. С одной стороны координирует усилия членов организации, с другой - ведет к усилению «группового мышления» и к утрате индивидуального.
3.С одной стороны отражает в общих чертах характер организации и демонстрирует ее отличительные особенности, с другой - общая характеристика не всегда может дать представление о размахе и сложности всей системы организации.
4. С одной стороны устраняет неопределенность и обеспечивает последовательность и порядок, с другой - неизбежно упрощает и искажает реальность, ограничивает творчество.
6. Сратегического планирования.Явное усиление фактора неопределенности в управлении бизнесом остро поставило вопрос о базовых допущениях ранних концепций стратегий (школ проектирования и планирования), причем даже не столько о достаточной устойчивости, по крайней мере, предсказуемости окружающей среды (что уже просто не соответствовало реалиям), сколько о полной рациональности плановых решений. Хотя идея ограниченной рациональности была еще в 1950-е гг. теоретически обоснована Саймоном, Эндрюс в 1971 г. по-прежнему отстаивал тезис, что «стратег аналитически объективен», вскоре опровергнутый действительностью. В качестве альтернативы возникли теории «спонтанной (emergent) стратегии» Г. Минцберга и «логического инкрементализма» Дж. Квинна. В них делалась попытка проникнуть в суть организационных процессов (цепи управленческих решений), непреднамеренным результатом которых была стратегия. Весьма созвучной этим воззрениям стала позиция Т. Питерса и Р. Уотермена, авторов самого популярного в 1980-е гг. в мире делового бестселлера «В поисках эффективного управления». Изучив опыт 62 лучших (не только по финансовым показателям, но и по успехам в инновационной деятельности) американских компаний, они также высказали серьезные сомнения в полезности систем формального планирования. В связи с этим Питерс и Уотермен призвали считать «мягкие» элементы менеджмента (стиль управления, состав работников, сумму навыков) и организационную культуру не менее важными факторами успеха, чем его «жесткие» элементы (стратегия, структура, системы управления), традиционно понимавшиеся как приоритетные для развития организации. По сути, ревизия Минцбергом и его единомышленниками концепции стратегии в ее изложении школой планирования состояла из двух, на наш взгляд, совершенно обоснованных суждений. С одной стороны, неправомерной признавалась предпосылка школы планирования о том, что стратегия организации всегда есть результат рационального планирования, и, с другой стороны, утверждалось, что спонтанные стратегии могут быть не менее успешными, чем преднамеренные стратегии, являющиеся результатом формализованного планирования. Однако сторонники концепции «состыковки» организации и внешней среды упорно не желали принимать эту критику и «поступаться принципами». Показательна жесткая полемика между Минцбергом и Ансоффом (подчеркнем, еще в начале 1990-х гг.) о необходимости пересмотра исходных допущений школы проектирования.