Эссе на тему: "Можно ли научиться добродетели?"

Вопрос о том, можно ли научиться добродетели упирается, на мой взгляд, в два других очень важных вопроса:
Является ли добродетель таким же знанием, умением или навыком, которым учатся люди?
Обучение добродетели должно вестись только добродетельным учителем? Или это вовсе не обязательно?
Начну с первого противоречия, которое, на мой взгляд, демонстрирует довольно провокационную или даже ошибочную постановку проблемы. Добродетель не может быть приравнена к знанию или умению. И дело даже не в тех миллионах примеров, когда душевные поступки, самопожертвование и милосердие шли вразрез с уровнем образованности. Дело в том, что это такие явления человеческого сознания, которые находятся на разных уровнях.
Мы не можем приравнять знание физики металла к знанию того, как поступать хорошо и как плохо. Причина лежит, на мой взгляд, в том, что знание добра и зла не является знанием в классическом понимании. Знание добра и зла глубоко личностно, оно затрагивает культурные основы всей нашей социализации. Можно было бы ограничиться популярным в последние годы словом «духовность», чтобы описать главное отличие добродетели как знания от других знаний, но мне лично такой подход не очень нравится, потому что духовность – очень общее понятие.
Мне кажется, что добродетель как дисциплина, которую можно преподавать, изучать и усваивать – это крайне ошибочное понимание процесса. Добродетель – это деятельность, это практика, основанная не на знании, а на чувстве и осознании. И здесь я буду непреклонна: знание добра не равно чувству добра. Все знают, что курить вредно, но многие курят. Все знают, что сквернословие оскверняет ругающегося, но это мало кого останавливает. Все знают, что воровать грешно, но в тюрьмах томятся миллионы воров. Таким образом, добродетели как некому знанию научить нельзя не потому, что оно непередаваемо, а потому, что термин «учиться», «обучаться», «знание», «учитель» здесь неприменимо.
И вот мы наталкиваемся на второй момент, вопрос «Обучение добродетели должно вестись только добродетельным учителем или это вовсе не обязательно?» Это крайне важный аспект передачи добродетели в любой религии, философии или даже рядовой школе. Если учитель как источник сам в своих поступках и/или мыслях лишён добродетели, то может ли он посеять в сознании своих учеников семена добра? Честно говоря, я не готова ответить на этот вопрос сразу… Наверное, мне не хватает жизненного опыта, каких-то примеров, связанных со мною лично. Тем не менее, рискну предположить, что погрязший в собственных ошибках и заблуждениях человек не сможет преподать другим людям (молодым или взрослым – это не важно) науку добродетели. Это очевидно, потому что не решивший своих проблем человек не сможет решить проблемы других.
Таким образом, добродетель – это не дисциплина, которую можно изучить или освоить. И по ней нельзя сдать экзамен, потому что экзаменаторы могут быть не в курсе. И это совсем не знание в привычном смысле слова, потому что добродетель находится где-то на грани чувств и практики, знаний и побуждений. Что такое побуждение, например, побуждение выбрать путь добра, даже вопреки рискам и дискомфорту? Это же не просто арифметическое действие «2+2=4»! Это что-то, что закладывается в нас сперва в детстве родителями, затем в школе учителями, затем в обществе друзьями и коллегами. Это какое-то общее, комплексное чувство того, как соблюсти общее и частное, личное и общественное, вечное и сиюминутное…
Кроме того, очень важно обстоятельство, касающееся того, кто же именно учится добродетели, если он хочет её постичь. Предположим, что учителя негодные, условия неподходящие, но ученик, студент всё равно стремится к познанию добродетели. Кто это может быть? Дело не в гендерных или каких-то экономических мотивациях. Я имею в виду личностные особенности и духовные побуждения ученика. Если мы утверждаем, что добродетель – это предмет, который можно преподавать, изучать и осваивать, то значит, есть и ученик, который этот предмет может освоить. Если это любой, первый встречный – это одна ситуация. Если это тот, кто стремится во что бы то ни стало прочитать Библию, освоить Коран, понять Конфуция и Лао-цзы, то это совершенно другой случай.
Я думаю, что вероятнее всего, изначально устремленный к добродетели ученик получит больше пользы от обучения, чем не устремленный. Вместе с тем, наука педагогика многочисленными доказательствами (Макаренко и т. п.) демонстрирует нам намерение опровергнуть это положение. Да, бывают и исключения. В практике великих педагогов их масса. Да и сама история Иисуса и Иуды тоже о многом говорит. Ученики бывают разные. Да и добродетель – это тоже всеобщая абстракция. Добродетель исламских фундаменталистов заключается в том, чтобы попасть в рай с 18 девственницами, подорвав себя бомбой назло врагу. Добродетель христианина заключается в том, чтобы принести себя в жертву заблуждающимся людям, чтобы у них появился шанс и повод на переосмысление своего пути к богу. И таких примеров миллион…
Итак, подведу итог. Добродетель – не знание типа «2+2=4». Обучение добродетели – это не образование, в котором учителем может быть любой человек, независимо от своих нравственных качеств. А сам обучающийся – это не любой «среднестатистический» человек. Добродетель вне формально-логических правил, предписаний, норм, законов и инструкций. Этим и сложно её постижение, этим и велика её ценность как непреходящей этической ценности…