Эссе на тему: "Мария Федорова - террористка и жертва террора"

Проанализировав несколько статей, можно с уверенностью сказать, что на рубеже 19-20 веков политический террор в России прочно вошёл в повседневную жизнь. По всей стране происходили взрывы от самодельных бомб. Главными целями террористов были — генерал-губернаторы, министры и тюремные начальники.
Почему эти молодые юноши и девушки, жертвовали собой ради других? Для чего они это делали? Что повлияло на них и что привело к таким взглядам?
Опираясь на статью О.Н. Квасова «Мария Фёдорова - террористка и жертва террора» попробую разобраться, кто была эта женщина и что же случилось, с ней на самом деле.
Помимо хорошо нам известных биографий Засулич и Перовской, были тысячи других, о которых мы ничего не знаем. Все они удивительно похожи, но в то же время каждая интересна по-своему.
Рассматриваемая мною статья начинается с того, что в ней подробно описаны боевые организации эсеров, находившиеся поблизости от Воронежской губернии – где было совершено покушение на губернатора Бибикова.
Забегая вперед отмечу, что покушение оказалось неудачным, генерал с супругой остался жив, а вот сама террористка сильно пострадала при взрыве и при этом попала в руки полиции. После осколочных ранений ей была оказана медицинская помощь, а после этого учинён допрос и суд.
О Марии Фёдоровой известно не так много. Жандармскому следствию удалось быстро выяснить личность террористки: «крестьянка с. Уварова, той же волости, Борисоглебского уезда, Тамбовской губернии Мария Матвеевна Фёдорова, 32 лет, девица».
Далее приводятся сведения, что по фотографии она была опознана как бывшая земская учительница Закона Божия из поселка Зубриловка, скрывшаяся с места жительства после начала там обысков. Отсюда можно сделать вывод, что Мария Федорова на момент преступления уже была в бегах или скрывалась, и по-видимому принадлежала к эсерам давно.
Далее, находясь под следствием, она сообщила, что еще ранее работала учительницей в Саратовской губернии, но по распоряжению губернатора П.А. Столыпина была уволена. То есть мы четко прослеживаем образ народной учительницы, заступницы крестьян – он очень выгоден для революционеров.
Мария Фёдорова не имеющая своей семьи, болезненно воспринимала социальную несправедливость, угнетенное положение и нищету крестьянства - она была представительницей многочисленного земского учительства, посвятившего свою жизнь не только просвещению народа, но и борьбе за его лучшую долю.
Вероятно, эта любовь к крестьянству порой имела романтический характер. В одном из писем на волю, перехваченных тюремщиками, она писала: «Родные мои дорогие братики все 900 человек, которые томятся в этой тюрьме, да тысячи в упорных тюрьмах, и все милое избитое измученное по его приказанию... За всех вас шла я ему заплатить, и до чего же мне стыдно и обидно, что я не сделала этого. Мне стыдно, родные, принимать от Вас внимание, каким Вы меня окружили, как родную». Здесь чувствуется, какая-то поэтическая любовь к униженным и осужденным, а также и осознание своей возможности помочь им.
До покушения Фёдорова нигде не упоминается, в следственной документации ее фамилия не фигурирует. Скорее всего, она была одной из «рядовых солдат революции», не отличавшихся знаниями и опытом, и лишь по зову сердца, зачастую фанатично принимавших участие в революционном движении. Как видно из многочисленных источников - среди террористок таких было большинство.
Далее в статье, есть упоминания о том, что уже в тюрьме, тяжело страдая от ранений и желая окончить свои мучения, Мария Фёдорова просит комитет передать ей цианистый калий. Передать яд удается. Но тут она принимает другое решение: «Я решила жить и только в случае замены смертной казни каторгой прибегнуть к цианистому калию...».
На мой взгляд, показательная казнь – для нее это жертва за свободу, жертвенная любовь к собратьям-заключенным и крестьянам, и возможно громкая весть на всю Россию. Каким образом яд попал к Фёдоровой, так и останется не выясненным, в документах следствия много опрошенных, но нет результата.
Как же Федорова попала в разряд террористов?
Ответ мы видим - в реакции на репрессии губернской администрации в отношении крестьян. Этот вопрос остро обсуждался на собрании Воронежского комитета ПСР в присутствии представителя Украинского областного комитета «Александра Сергеевича» и самой Фёдоровой. Было решено - убить губернатора Бибикова и начальника губернской тюрьмы Дикарева.
Начальник тюрьмы был известен тем, что установил тяжелый режим содержания заключенных, лично вел допросы и душеспасительные беседы с заключенными, выведывая у них сведения о революционных организациях.
Но легко принятое решение о террористических актах, столкнулось с большими трудностями в осуществлении. В статье упоминается, что желающих не нашлось ни среди комитетчиков, ни среди рядовых эсеров. Через какое-то время комитет нашел все-таки исполнителей: покушение на начальника тюрьмы было поручено бывшему члену губернского боевого отряда Василию Перегудову и члену губернского комитета Любови Микулиной, а исполнение теракта против губернатора Бибикова вынуждена была взять на себя Фёдорова. Именно «вынуждена», такая формулировка найдена мною в статье – по-видимому, под психологическим давлением.
Микулина и Перегудов неоднократно производили слежку за Дикаревым, но так и не смогли выбрать момент для покушения.
С губернатором оказалось проще. Так как губернские чиновники обычно не имели личной охраны, а сопровождение их особ чинами полиции - не имело большого успеха, потому что опыта телохранителей эти лица не имели и часто сами становились дополнительными жертвами при покушениях. Также на губернаторе лежала обязанность посещения разных официальных мероприятий, о которых предупреждалась местная публика. Получается что, посещение церковной службы в честь тезоименитства императрицы губернатор пропустить не мог, а проезд его кортежа от дома губернатора по главной улице Воронежа, был делом обычным и очевидным.
Думаю, что именно поэтому Федоровой и удалось совершить покушение на начальника губернии.
Хочу привести строки из письма Федоровой: «Не знаю, получите ли вы мои письма … ещё раз сказать вам, любимые, что не страшно мне. …Только высший долг заставил меня идти туда, куда пошла я. Нет, даже не долг, любовь, большая, большая любовь к людям. Ради неё я пожертвовала всем, что было у меня…»
Не буду вдаваться в подробности самого теракта, но в нем много ошибок, не состыковок и пр. Вероятно, сама Федорова не получила инструкции как правильно бросить бомбу, отчего-то никто из комитета не позаботился о ее безопасности и не помог скрыться с места преступления. В этом покушении много не понятного. Суд на Марией Федоровой был 20 мая, и уже 14 июня приведен в исполнение – она была повешена в тюремном дворе. Место захоронения не известно.
Местные газеты вскользь сообщили об этой казни, зато революционные листовки вознесли Федорову до небес - ее письма изменяли и печатали по всей губернии еще на протяжение 2х лет, хотя борец за свободу так и не смогла выполнить задуманное.
Изучая статью и другие документы о женщинах-революционерах, можно сказать, что мученический образ террористки Марии Фёдоровой, пострадавшей «за крестьянскую долю», занял достойное место среди российских революционерок. Ее фотографии можно было обнаружить и в книжках радикально настроенной учащейся молодежи, и в углах сундуков крестьян. Она стала символом революционного самопожертвования ради крестьянского светлого будущего.
На мой взгляд движение Волжского комитета на тот момент себя исчерпало, так как анализируя данные статьи – видно что, комитет столкнулся с большими трудностями, совершенно много ошибок и дух внутри собрания уже не такой каким был вначале.