Эссе на тему: "Этика на войне"

Эссе Этика на войне
1) Как описана повседневность войны, блокады и оккупации в дневнике Лидии Осиповой и в дневниках ленинградцев-блокадников?
Дневник Л. Осиповой представляют собой подлинные, современные дням минувшей войны записи, отражающие непосредственные переживания непримиримых к режиму подсоветских людей из так называемой внутренней эмиграции.
«Идеологическое» содержание дневника укладывается в классическую гегелевскую триаду – тезисантитезиссинтез – ненависть к советскому режиму, надежды на освобождение немцами – разочарование в оккупантах, ненависть к нацистам – выход из этого неразрешимого противоречия в виде «третьей силы» – русского освободительного (власовского) движения, к которому автор дневника и ее муж и примкнули с энтузиазмом.
Повседневность оккупации описывается в дневнике Л. Осиповой следующим образом: они живут в гетто в квартире убитых евреев, ходят в оборванных вещах или в вещах убитых, могут обменять ковер на продукты у немецкого солдата, «немцы охотятся за коврами также, если не сильнее, чем за мехами и золотом». Осипова по мере обретения опыта жизни с немцами постепенно приходит к выводу, что большевики лучше, точнее, что нацисты хуже.
Не слишком достоверными выглядят взаимоотношения автора с оккупантами: она на них покрикивает, ставит их на место, стыдит, режет правдуматку в глаза. И все это ей сходит с рук, немцы ее слушают и даже благодарны, если она им открывает глаза на те или иные неблаговидные вещи, скажем, плохое отношение русских сотрудников бани к советским военнопленным. Осипова суммирует: «Немцев не надо бояться, а надо на них налетать» (запись от 6 декабря 1941 г.).
Как мы знаем, попытки «налетать» на немцев для жителей оккупированных территорий, как правило, заканчивались плачевно. В данном случае мы можем указать лишь на психологическую недостоверность описываемого Осиповой; возможно, она была исключением и именно к ней оккупанты относились с почтением.
Из-за голода люди идут на воровство. «С питанием все труднее. Запасов, конечно, ни у кого нет. Все воруем картошку на огородах. Предполагается, что это огороды эвакуированных, но где же там ночью разобраться» (запись от 24 августа 1941 г.)
Осипова описывает, как обменивает на продукты свои драгоценности, золотые зубы, чайные сервизы. «Голод принял уже размеры настоящего бедствия. На весь город имеются всего два спекулянта, которым разрешено ездить в тыл за продуктами. Они потом эти продукты меняют на вещи. За деньги ничего купить нельзя. Да и деньги все исчезли» (запись от 24 ноября 1941 г.)
В дневниках других ленинградцев-блокадников: Иванова И.А., Клочкова А.П., Суворова Н.М. имеются материалы о продовольственном положении и настроениях ленинградцев в период блокады, а также участие ленинградцев в строительстве оборонительных сооружений. Публикуемые записи проливают свет на деятельность правительства в критические для города месяцы и по-новому освещают развитие ситуации в конце августа – начале сентября 1941 года. Общим для всех выявленных мной источников была жёсткая само цензура их авторов, нежелание высказывать свои суждения о политических вопросах. Образцом описания физиологических процессов можно считать дневник Веры Базановой. В нём, как и в подавляющем большинстве других дошедших до нас рукописей, почти нет политических оценок событий. Её цель – зафиксировать лишь самые простые, повседневные факты. Дневники свидетельствуют о том, с какого времени тема смерти стала главной. Эти записи позволяют также выявить то, что присутствовало на «бытовом» уровне.2) Какие изменения в поведении людей отмечаются в блокадном Ленинграде и в оккупации?
Блокадный Ленинград и оккупация не могли не отразиться на поведении людей. Главной причиной деградации человека – физической и духовной – являлся голод.
Во-первых, утрачивалось чувство ответственности за судьбу беззащитных людей – детей, стариков, инвалидов, нуждающихся в уходе. Во-вторых, ослабевали, а нередко исчезали и страх и ощущение опасности. Не боялись и за других, и потому не видели повода их защищать. Не заботясь о своем спасении и не осознавая того, что им угрожало, не обнаруживали и признаков своей деградации или не придавали им должного значения.
Безучастность к смерти проявлялась и в безразличии к живым людям. Она вытравливала человеческие чувства: сострадание, милосердие, готовность защитить других от невзгод.
Во-вторых, распадались те человеческие связи, где нравственные устои должны были поддерживаться ежедневно. Требовалось устанавливать какие-то новые правила применительно к новым условиям, но осадная жизнь менялась так быстро и так страшно, что о прочном их заучивании не могло быть и речи.
Скандалы начинались по разным поводам: из-за неправильного отрыва кассирами талонов, из-за опозданий, когда выяснялось, что положенная человеку порция пищи съедалась кем-то другим, из-за несправедливости привилегий при обслуживании или из-за его медленности, из-за того, что не рассчитали норму приготовления каши и ее хватило не всем, и наконец, чаще всего потому, что кто-то хотел получить обед или ужин вне очереди.
Стычки и споры между людьми обычны для любого времени, не только для войны, но характерными тут являлись их накал и их причины. Раздражение вызывали и неприспособленные к блокадным тяготам, житейски беспомощные горожане и те, кто удивлял своим здоровым видом.
Поведение некоторых блокадников отличалось от других. Кроткие, какие-то неестественно ласковые, покорно выслушивающие упреки – такими становились некоторые блокадники после многодневной голодовки.
Люди не сразу становились такими, но изучая любую историю блокадной смерти, нельзя не заметить последовательность проявления одинаковых для всех признаков распада – даже у самых стойких.
3) В чем особенности дневника как исторического источника?
Дневник – это исторический источник личного происхождения, который представляет собой повседневные записи мыслей и наблюдений автора о том, что он видел и пережил.
Особенность дневников как исторического источника в том, что они дают возможность историку изучать конкретные исторические личности с их индивидуальными особенностями, через которые проявляются взгляды, уровень культуры, а специфика изложения событий проявляется через субъективное восприятие личности отдельных моментов истории.
В дневнике содержится много исторических данных и фактов. Дневники обычно, в отличие от большинства воспоминаний, пишутся синхронно происходящим событию.